Арчибальд Кронин - Древо Иуды
— Боже мой, — сочувственно заверещала Леонора, — какой страшный старый грешник!
— Иногда самые большие грешники становятся святыми, — улыбнулся Уилли. — А старик Тшоса не самый худший, как вы еще увидите. Однако в то время он не был переполнен братской любовью, поэтому мы были вынуждены собраться, отойти подальше от деревни и устроиться на склоне, где росла небольшая рощица африканского падука и бил родник. Прежде всего мы построили маленькую хижину. Нелегко она мне далась. Я пока не привык к такой устрашающей жаре, а сама древесина падука[76] оказалась такой твердой, что затупила мой топор. Материала на крышу у нас не было, да и продуктовые припасы к тому времени истощились.
— Я как раз хотела спросить вас об этом, — вмешалась мадам Лудэн. — Чем вы питались? Я занимаюсь банкетным обслуживанием, поэтому мне было бы интересно узнать.
— Нашей единственной пищей была своего рода овсянка. Я кипятил воду и заливал ею горсть овсяной муки. Никаких изысков, как видите, но это хорошее питательное шотландское блюдо, и оно нас выручало.
— Только не меня! — воскликнул Арчи. — Лично я голосую за жидкое шотландское виски.
— Как бы то ни было, — продолжал Уилли, присоединившись к общему смеху, — мы начали разбивать сад и копать каналы для ирригации земли. Должным образом увлажненная, трава там растет поразительно быстро, мы высадили маис, картофель и пшеницу, и наш оставшийся скот начал прибавлять в весе. Все это время никто из племени и близко к нам не подходил. Нашими гостями были лишь гепарды, львы и временами носороги.
— О боже! Вы их стреляли? — спросила Леонора.
Она была очарована Уилли, его странностью, его тиком, чудесным добрым выражением лица. В ее затуманенном мозгу промелькнула мысль: если там была дичь, почему бы ей не отвезти Германа на сафари, по дороге заглянув в «Миссию» подобно какой-нибудь героине Хемингуэя? Но Уилли уже отвечал на ее вопрос.
— Нет, — произнес он. — Там у нас нет оружия. Звери подходили очень близко, но я отпугивал их, швыряя камни.
— Святые небеса, и вы не боялись?
Он покачал головой.
— Мне кажется, мы не испытывали к ним страха, потому что были ужасно слабы и оба пали духом, особенно когда начался сезон дождей, грозы не прекращались, следуя одна за другой, а затем пришла новая напасть — термиты. Нас с Даниэлем подкосила лихорадка. Мой помощник был так слаб, что приходилось кормить его с ложки. Да и я был не лучше. Было похоже на то, что наш Небесный Отец совсем о нас забыл. Я уже почти готов был сдаться, как вдруг к нам заявился вождь Тшоса и привел с собой целую вереницу своих лучших воинов, вооруженных копьями. Зрелище устрашающее, я очень испугался, решив, конечно, что с нами все кончено. Но нет, он пришел с подношением. — Уилли умолк, слабо улыбнувшись. — Хотите угадать, что это было?
Никто так и не выдвинул никакого предположения, но все слушали очень внимательно.
— Так вот, — сказал Уилли, — это была миска крови с молоком — символ дружбы племени абату. Я выпил этот ужасный напиток, хотя и с трудом, и установил таким образом контакт. Оказалось, что туземцы давно внимательно следили за моими садоводческими усилиями и теперь хотели, чтобы я показал им, как разрабатывать иссушенную землю. Что ж, мы начали возделывать их поля и вскоре получили в обмен нескольких помощников — в основном женщин, ибо они выполняют самую тяжелую работу, бедняжки, — чтобы построить маленькую церковь из высушенных на солнце глиняных кирпичей. Вот она. — На экране появилась нищенская хибарка с пальмовой крышей и затянутыми мешковиной окнами и дверью. — Здесь я провел свою первую службу, стараясь посеять зерна Евангелия в умы бедных дикарей. Затем я часто отправлялся на дальние пастбища и пытался объяснять христианские принципы мужчинам, а особенно обучать детей. Это было нелегко, нам приходилось сталкиваться с примитивным невежеством и врожденными суевериями. Кроме того, всегда существовала опасность внезапных массовых волнений, спровоцированных теми, кто боялся слова Господа, способного подорвать их престиж и разрушить языческий фетишизм, лежащий в основе многих племенных обычаев. Например, у меня была небольшая стычка вот с этим типом. — На экране появился следующий слайд.
— О, какой жуткий старик! — воскликнула Леонора. — Он еще хуже вождя.
— Это колдун и заклинатель дождя. Когда наступила засуха, что для тех мест не редкость, он должен был рассеять ее с помощью магии. Но бессмысленное бормотание не сработало, и он обвинил во всем плохое воздействие новой религии. На второй год моего пребывания там засуха так затянулась, что ситуация для нас сложилась очень серьезная. Не помню, чтобы я когда-нибудь так упорно молился, прося дождя, — я чуть не расколол небеса.
— И дождь пришел, — мечтательно вздохнула Леонора. Она уже чувствовала, что чуть-чуть влюбилась в священника.
— Нет, ни капли, — спокойно отреагировал Уилли, после чего сделал паузу. — Но меня неожиданно осенило, озарило, если хотите, что мой родник, исчезавший на вершине холма, быть может, стекает вниз под землей. Я в жизни не искал воду с помощью лозы, но пришлось срезать ветку, напоминавшую орешник, попросить у Господа помощи, если Он не хочет видеть Своего слугу обезглавленным, и начать спуск с холма по направлению к деревне. К тому времени, когда я дошел до нее, вокруг меня собралось все племя, они следили за мной, включая нашего друга, которого вы видите здесь на экране. Внезапно, как раз у лачуги вождя, веточка дрогнула. Я подумал, что дело, быть может, в моих расшатавшихся нервах, но все-таки рискнул и велел копать там. Прорыв двадцать футов в глубину, мы наткнулись на подземный ручей, протекавший ровно по центру деревни. Не могу описать дикую сцену, что последовала затем, ибо я, стоя на коленях, читал четырнадцатый псалом, но с тех пор мы никогда не испытывали недостатка в воде, и в тот же день у меня появились мои первые новообращенные.
Публика заинтересованно зашелестела, одобрительно загудела, и эта спонтанная реакция отозвалась теплом в душе Мори. Почувствовав себя полноправным участником всей этой блестящей затеи, он обменялся многозначительным взглядом с Кэти.
Тем временем Уилли возобновил свой рассказ, описывая дальнейшие успехи «Миссии», медленный и болезненный переход от тьмы к свету, совершенный диким, обособленным племенем. Разумеется, на этом пути не обошлось без неудач и даже катастроф. Первую церквушку сожгли дотла, а когда Уилли, овладев языком племени в достаточной мере, попытался изменить их обряды инициации, в которых юноши и девушки подвергались неописуемым унижениям, ему пришлось особенно трудно. Если бы не вмешательство Тшосы, от всей «Миссии» не осталось бы и следа. Погибли трое из новообращенных, и несколько раз совершались покушения на него самого. На следующий год погиб шведский миссионер, его ближайший сосед, до которого было девяносто миль. Его вместе с женой и двумя маленькими дочерьми обезглавили. Так трудно было добиться перемен в сердцах мужчин, приученных к зверству и кровопролитию, что Уилли решил сосредоточиться на детях; раннее обучение могло дать положительные результаты, и по этой причине он построил школу, а затем и сиротский приют. Уилли продемонстрировал несколько слайдов, на которых малыши обступили вокруг его помощника Даниэля, теперь уже глубокого старика, — трогательные фотографии, заставившие Леонору воскликнуть:
— Надо же, какие у всех них белки глаз — получается божественно-жалостный взгляд!
— Они глядят так жалостно потому, что у многих трахома. И как видите, некоторые лица изрыты оспой.
— Так что же, в этих краях существует опасность для здоровья? — задал кто-то вопрос.
— К сожалению, да. Малярия там распространена повсеместно, как и сонная болезнь, также там часто встречается заражение нематодами и филяриатоз, даже время от времени проказа.
Следовательно, первая необходимость сейчас — больница, и он надеется в скором времени ее получить — тут он слегка улыбнулся, глядя на Мори. Надлежащая медицинская помощь принесла бы огромную пользу. При этом спустя почти двадцать лет непрерывных трудов Уилли не стыдился результатов: прекрасная каменная церковь, школа и сиротский приют, достойное здание «Миссии» — он показал снимки на экране, — все это не напоминало первую глинобитную лачугу. В настоящее время у него более трехсот членов паствы, четыре помощника и несколько отдаленных миссионерских пунктов, которые он объезжает по очереди каждый месяц на своем джипе. Нет необходимости говорить, что у них до сих пор не все благополучно. В частности, он обеспокоен ситуацией, которая может развиться в соседней провинции Касаи. Если местные власти не смогут справиться теперь, когда бельгийцы уезжают, то, возможно, возникнут беспорядки. А территориально провинция Касаи расположена очень близко, фактически два его новых миссионерских пункта находятся на границе. Пока ничего не случилось, по крайней мере ничего серьезного, но из-за возможности возникновения беспорядков он должен вернуться в «Миссию» как можно быстрее.
