Герберт Уэллс - Собрание сочинений в 15 томах. Том 6
— А под этим колпаком, — сказал Джип, — пропадает все, что ни положи. Я читал об этом в одной книге… А вон, папа, «Неуловимый грошик», только его так положили, чтобы не видно было, как это делается.
Джип унаследовал милые черты своей матушки: он не звал меня в лавку и не надоедал приставаниями, он только тянул меня за палец по направлению к двери — совершенно бессознательно, — и было яснее ясного, чего ему хочется.
— Вот! — сказал он и указал на «Волшебную бутылку».
— А если б она у тебя была? — спросил я.
И, услыхав в этом вопросе обещание, Джип просиял.
— Я показал бы ее Джесси! — ответил он, полный, как всегда, заботы о других.
— До дня твоего рождения осталось меньше ста дней, Джип, — сказал я и взялся за ручку двери.
Джип не ответил, но еще сильнее сжал мой палец, и мы вошли в лавку.
Это была не простая лавка, это была лавка волшебная. И потому Джип не проследовал к прилавку впереди меня, как при покупке обыкновенных игрушек. Здесь он всю тяжесть переговоров возложил на меня.
Это была крошечная, тесноватая полутемная лавчонка, и дверной колокольчик задребезжал жалобным звоном, когда мы захлопнули за собой дверь. В лавчонке никого не оказалось, и мы могли оглядеться. Вот тигр из папье-маше на стекле, покрывающем невысокий прилавок, — степенный, добродушный тигр, размеренно качающий головой; вот хрустальные шары всех видов; вот фарфоровая рука с колодой волшебных карт; вот целый набор разнокалиберных волшебных аквариумов; вот нескромная волшебная шляпа, бесстыдно выставившая напоказ все свои пружины. Кругом было несколько волшебных зеркал. Одно вытягивало и суживало вас, другое отнимало у вас ноги и расплющивало вашу голову, третье делало из вас какую-то круглую, толстую чурку. И пока мы хохотали перед этими зеркалами, откуда-то появился какой-то мужчина, очевидно, хозяин.
Впрочем, кто бы он ни был, он стоял за прилавком, странный, темноволосый, бледный. Одно ухо было у него больше другого, а подбородок — как носок башмака.
— Чем могу служить? — спросил он и растопырил свои длинные волшебные пальцы по стеклу прилавка.
Мы вздрогнули, потому что не подозревали о его присутствии.
— Я хотел бы купить моему малышу какую-нибудь игрушку попроще, — сказал я.
— Фокусы? — спросил он. — Ручные? Механические?
— Что-нибудь позабавнее, — ответил я.
— Гм… — произнес продавец и почесал голову, как бы размышляя. И прямо у нас на глазах вынул у себя из головы стеклянный шарик.
— Что-нибудь в таком роде? — спросил он и протянул его мне.
Это было неожиданно. Много раз мне случалось видеть такой фокус на эстраде — без него не обойдется ни один фокусник средней руки, — но здесь я этого не ожидал.
— Недурно! — сказал я со смехом.
— Не правда ли? — заметил продавец.
Джип отпустил мой палец и потянулся за стеклянным шариком, но в руках продавца ничего не оказалось.
— Он у вас в кармане, — сказал продавец, и действительно, шарик был там.
— Сколько за шарик? — спросил я.
— За стеклянные шарики мы денег не берем, — любезно ответил продавец. — Они достаются нам, — тут он поймал еще один шарик у себя на локте, — даром.
Третий шарик он поймал у себя на затылке и положил его на прилавок рядом с предыдущим. Джип, не торопясь, оглядел свой шарик, потом те, что лежали на прилавке, потом обратил вопрошающий взгляд на продавца.
— Можете взять себе и эти, — сказал тот, улыбаясь, — а также, если не брезгуете, еще один, изо рта. Вот!
Джип взглянул на меня, ища совета, потом в глубочайшем молчании сгреб все четыре шарика, опять ухватился за мой успокоительный палец и приготовился к дальнейшим событиям.
— Так мы приобретаем весь наш товар, какой помельче, — объяснил продавец.
Я засмеялся и, подхватив его остроту, сказал:
— Вместо того, чтобы покупать их на складе? Оно, конечно, дешевле.
— Пожалуй, — ответил продавец. — Хотя в конце концов и нам-приходится платить, но не так много, как думают иные. Товары покрупнее, а также пищу, одежду и все, что нам нужно, мы достаем вот из этой шляпы… И позвольте мне заверить вас, сэр, что на свете совсем не бывает оптовых складов настоящих волшебных товаров. Вы, верно, изволили заметить нашу марку: «Настоящая волшебная лавка».
Он вытащил из-за щеки прейскурант и подал его мне.
— Настоящая, — сказал он, указывая пальцем на это слово, и прибавил: — У нас без обмана, сэр.
У меня мелькнула мысль, что его шутки не лишены последовательности.
Потом он обратился к Джипу с ласковой улыбкой:
— А ты, знаешь ли, Неплохой Мальчуган…
Я удивился, не понимая, откуда он мог догадаться. В интересах дисциплины мы держим это в секрете даже в домашнем кругу. Джип выслушал похвалу молча и продолжал смотреть на продавца.
— Потому что только хорошие мальчики могут пройти в эту дверь.
И тотчас же, как бы в подтверждение, раздался стук в дверь и послышался пискливый голосок:
— И-и! Я хочу войти туда, папа! Папа, я хочу войти! И-и-и!
И уговоры измученного папаши:
— Но ведь заперто, Эдуард, нельзя!
— Совсем не заперто! — сказал я.
— Нет, сэр, у нас всегда заперто для таких детей, — сказал продавец, и при этих словах мы увидели мальчика: крошечное личико, болезненно-бледное от множества поедаемых лакомств, искривленное от вечных капризов, личико бессердечного маленького себялюбца, царапающего заколдованное стекло.
— Не поможет, сэр, — сказал торговец, заметив, что я со свойственной мне услужливостью шагнул к двери.
Скоро хнычущего избалованного мальчика увели.
— Как это у вас делается? — спросил я, переводя дух.
— Магия! — ответил продавец, небрежно махнув рукой. И — ах! — из его пальцев вылетели разноцветные искры и погасли в полутьме магазина.
— Ты говорил там, на улице, — сказал продавец, обращаясь к Джипу, — что хотел бы иметь нашу коробку «Купи и удивляй друзей»!
— Да, — признался Джип после героической внутренней борьбы.
— Она у тебя в кармане.
И, перегнувшись через прилавок (тело у него оказалось необычайной длины), этот изумительный субъект с ужимками заправского фокусника вытащил у Джипа из кармана коробку.
— Бумагу! — сказал он и достал большой лист из пустой шляпы с пружинами.
— Бечевку! — И во рту у него оказался клубок бечевки, от которого он отмотал бесконечно длинную нить, перевязал ею сверток, перекусил зубами, а клубок, как мне показалось, проглотил. Потом об нос одной из чревовещательных кукол зажег свечу, сунул в огонь палец (который тотчас же превратился в палочку красного сургуча) и запечатал покупку.
— Вам еще понравилось «Исчезающее яйцо», — заметил он, вытаскивая это яйцо из внутреннего кармана моего пальто, и завернул его в бумагу вместе с «Младенцем, плачущим совсем как живой». Я передавал каждый готовый сверток Джипу, а тот крепко прижимал его к груди.
Джип говорил очень мало, но глаза его были красноречивы, красноречивы были его руки, обхватившие подарки. Его душой овладело невыразимое волнение. Поистине это была настоящая магия.
Но тут я вздрогнул, почувствовав, что у меня под шляпой шевелится что-то мягкое, трепетное. Я схватился за шляпу, и голубь с измятыми перьями выпорхнул оттуда, побежал по прилавку и шмыгнул, кажется, в картонную коробку позади тигра из папье-маше.
— Ай, ай, ай! — сказал продавец, ловким движением отбирая у меня головной убор. — Скажите, пожалуйста, эта глупая птица устроила здесь гнездо!..
И он стал трясти мою шляпу, вытряхнул оттуда два или три яйца, мраморный шарик, часы, с полдюжины неизбежных стеклянных шариков и скомканную бумагу, потом еще бумагу, еще и еще, все время распространяясь о том, что очень многие совершенно напрасно чистят свои шляпы только сверху и забывают почистить их внутри, — все это, разумеется, очень вежливо, но не без личных намеков.
— Накапливается целая куча мусора, сэр… Конечно, не у вас одного… Чуть не у каждого покупателя… Чего только люди не носят с собой!
Мятая бумага росла, и вздымалась на прилавке все выше и выше, и совсем заслонила его от нас. Только голос его раздавался по-прежнему:
— Никто из нас не знает, что скрывается иногда за благообразной внешностью человека, сэр. Все мы — только одна видимость, только гробы повапленные…
Его голос замер, точь-в-точь как у ваших соседей замер бы граммофон, если бы вы угодили в него ловко брошенным кирпичом, — такое же внезапное молчание. Шуршание бумаги прекратилось, и стало тихо.
— Вам больше не нужна моя шляпа? — спросил я наконец.
Ответа не было.
Я поглядел на Джипа, Джип поглядел на меня, и в волшебных зеркалах отразились наши искаженные лица — загадочные, серьезные, тихие.
— Я думаю, нам пора! — сказал я. — Будьте добры, скажите, сколько с нас следует… Послушайте, — сказал я, повышая голос, — я хочу расплатиться… И, пожалуйста, мою шляпу…
