Гарольд Роббинс - Никогда не люби незнакомца
— Эта дешевая сука начала строить глазки, как только увидела тебя.
— По-моему, неплохая девчонка. Да и что в этом плохого? Ты-то сама чем занималась?
— Я никому не строила глазки. — Мэрианн подошла к двери в спальню. — Если бы я ее здесь нашла, я бы выцарапала ей глаза.
Я расхохотался. Все это стало просто смешным.
— Так вот зачем ты первым делом заглянула в спальню? Неужели ты меня считаешь полным кретином? Да я бы никогда не привел ее сюда, даже если бы захотел.
Мэрианн подбежала к креслу и бешено посмотрела на меня сверху вниз.
— Запомни раз и навсегда! — с трудом сдерживаясь, прошипела она. — Ты принадлежишь мне. Все, что у тебя есть, все, чем ты являешься сейчас или станешь в будущем, дала тебе я. Но я могу все это так же быстро забрать назад. Я могу вышвырнуть тебя, вот так! — Она щелкнула пальцами. — Когда ты идешь куда-нибудь со мной, помни это. Ты будешь оставаться со мной, скучно тебе или нет. Уходить будешь только тогда, когда я тебе скажу.
Внутри я весь кипел, но продолжал спокойно сидеть. Она была права. У меня нет ничего своего. Даже одежда и деньги в моих карманах принадлежат ей.
— О'кей, крошка, — спокойно произнес я. — Если ты так хочешь, пожалуйста.
Мэрианн разочарованно посмотрела на меня. Наверное, она ждала, что я буду спорить.
— Да, я так хочу, — уже не так уверенно проговорила она.
Я пошел в спальню, разделся и лег спать. Через какое-то время она разбудила меня.
— Фрэнки, ты не спишь?
— Сейчас не сплю. — Неожиданно мои глаза широко раскрылись, и я увидел себя со стороны — красивого молодого мужчину, находящегося на содержании у женщины. Что-то внутри меня зашевелилось.
— Иди ко мне, дорогой, — прошептала Мэрианн.
— Слушаюсь, босс. — Я присел на край ее кровати.
— Не сюда, дорогой. — В темноте светились ее глаза. — Ляг рядом и поцелуй меня.
Я вытянулся рядом и обнял ее теплое и мягкое тело. Мне показалось, что когда я дотронулся до Мэрианн, вспыхнули искры. Мне платили, и я отработал свои деньги сполна.
Я любил Мэрианн и знал, что всегда буду любить, независимо оттого, что она будет говорить или делать, но кто-то всю ночь заглядывал мне через плечо, смеялся и шептал на ухо:
— Прыгай, когда она щелкает кнутом, танцуй, когда она дергает веревочки. Но помни, что чего-то уже нет! Ты никогда не вернешь этого, никогда!
Мэрианн спала, когда серая заря прокралась в комнату. Я смотрел на нее. На подушке разметались рыжие волосы, словно пламя. Она слабо улыбалась во сне.
Я смотрел на Мэрианн, и мое сердце словцо сжала чья-то холодная рука. Я любил ее, но что-то важное во мне умерло. Глубоко в душе я знал, что скоро и я последую за ним. Я не сомневался, что этот день придет так же неотвратимо, как день сменяет ночь. И все же...
Глава 13
Началась праздничная неделя, веселая длинная неделя перед Новым годом, когда у детей начинаются каникулы и даже взрослые перестают хмуриться, с надеждой глядя в наступающий год.
Почти всю неделю я просидел у окна, наблюдая, как люди торопятся на работу или возвращаются домой, как играют дети, как на улицах чистят снег, как почтальоны разносят почту, как фараоны патрулируют улицы, как молочники развозят молоко. Наблюдение за миром через окно и ощущение того, что я нахожусь где-то в стороне, начало действовать мне на нервы. К горлу подкатывал ком, и меня начинало тошнить от безделья. Я видел, что развязка приближается, но, что она наступит так скоро, не предполагал.
В новогоднюю ночь гудели автомобильные сигналы, пускали ракеты, все радовались, за исключением меня. Я пытался загореться, как новогодняя елка, но чем больше я пил, тем меньше пьянел. Мы сидели в ночном клубе в Виллидж с друзьями Мэрианн. Неожиданно я взглянул на происходящее как бы со стороны. Я смотрел на этих так называемых взрослых, которые притворяются, что радуются бегу времени, а в душе боятся, боятся завтрашнего дня! Я громко рассмеялся. Вот именно — я боялся завтрашнего дня.
Мэрианн удивленно взглянула на меня.
— Весело, дорогой?
Я не ответил и вновь рассмеялся. Она подумала, что я немного пьян. Я прижал ее к себе, горячо поцеловал и вновь почувствовал себя молодым и сильным. Мэрианн пылко ответила на поцелуй, и я прижался губами к ее шее.
— Фрэнки! — хрипло прошептала она, крепко обнимая меня. В ее голосе слышалась страсть. — Не здесь, Фрэнки! Не здесь!
Я отпустил ее и опять расхохотался. Она тоже рассмеялась. Мы хохотали до тех пор, пока на глазах не выступили слезы, потом серьезно посмотрели друг на друга.
«Он мой, — гордо говорили ее глаза. — Он мой! Он принадлежит мне, а я — ему. Я горжусь им так же, как он гордится мной». Ее рука нашла мою под столом и крепко сжала. Между нами словно пробежал ток, и мы с гордостью смотрели друг на друга.
Свет начал тускнеть и через минуту погас полностью. Оркестр заиграл «Олд лэнг син»[12], и внезапно Мэрианн очутилась в моих объятиях. Мы с упоением поцеловались.
— Я люблю тебя, дорогой, — прошептала она. — С Новым годом!
— Я люблю тебя! — услышал я свой шепот. — С Новым годом!
Я поцеловал ее в мокрую щеку и почувствовал соль на губах. Я понял, что Мэрианн знает все мои мысли.
Она крепко обняла меня и поцеловала слегка раскрытыми губами.
— Не уходи, дорогой. Пожалуйста, не уходи!
— Я должен, должен идти, — прошептал я. — Что я могу сделать?
Когда загорелся свет, мы посмотрели друг на друга. С бледного лица Мэрианн на меня смотрели широко раскрытые, наполненные слезами глаза. К горлу подступил ком, и я лишился дара речи. Мы молча сидели, крепко взявшись за руки.
Через несколько минут ушли домой. Ярко светил месяц, сверкали мириады звезд. Наступил 1934 год. Мы молча вошли в квартиру. Я снял пальто, бросил его на стул и достал из шкафа саквояж.
Мэрианн начала подавать мои вещи. Их оказалось так много, что мне пришлось придавить крышку коленом, чтобы закрыть саквояж. Наконец щелкнул замок.
Я выпрямился и посмотрел на девушку.
— Ну что же... прощай. — Мой голос слегка дрожал, Мэрианн яростно бросилась ко мне на грудь.
— Нет, Фрэнк, нет! Ты не должен уходить! Ты нужен мне! — зарыдала она. Я впервые увидел, как Мэрианн плачет по-настоящему и прижал ее к себе.
— Так будет лучше, милая, — хрипло прошептал я. — Поверь мне. Скоро мы начнем ненавидеть друг друга. Лучше расстаться сейчас, пока мы еще не озлобились.
— Но, дорогой, ты весь мой мир, вся моя жизнь! Что ты будешь делать? У тебя нет работы... ничего нет. Как ты будешь жить? Я не могу спокойно думать, что ты опять вернешься к своей дешевой грязной работе. Со мной ты в безопасности. Я могу заботиться о тебе, защищать тебя! Я могу дать тебе мир, все, что ты захочешь.
Я вспомнил, как где-то читал, что никакой пользы человеку от мира нет, если он при этом потеряет душу.
Мэрианн несколько секунд странно смотрела на меня, затем крепко поцеловала в губы.
— Попрощайся со мной нежно, дорогой, — прошептала она и выключила свет.
Я нежно обнял ее. Мы куда-то поплыли и потом вновь очутились в маленькой квартирке в Гринвич Виллидж. Я неловко стоял с саквояжем в руке, как незнакомец, который уходит после долгого, неожиданного визита.
— Подожди минуту. — Мэрианн принесла портрет Джерро Браунинга и сунула мне в свободную руку. — Возьми его с собой. В тебе есть что-то от него. Вы стали больше, чем просто друзьями... Сейчас в тебе появился какой-то свет, которого раньше не было. Я увидела его в клубе и в тот же самый момент поняла, что ты потерян для меня и что я не смогу тебя остановить.
На секунду Мэрианн замолчала, потом быстро обняла меня и крепко поцеловала в губы. Я вышел, и она тихо закрыла за мной дверь. Спускаясь по лестнице, я услышал ее тихий плач.
На улице я посмотрел на небо. Звезды продолжали мигать, но на востоке уже разгоралась заря. Начинался новый день, яркий новый день. Думая о Мэрианн, я уверенно пошел ему навстречу. Что делать, я пока не знал. Ничего, мысли придут позже.
Глава 14
Пройдя кварталов пять, я обнаружил, что продолжаю держать в руке портрет Джерро, и сунул его в карман. Немного проголодался и устал, потому что не спал всю ночь. Увидев за углом огни круглосуточного кафе, зашел перекусить и обдумать, что делать дальше. К концу завтрака решил отправиться в гостиницу и выспаться, а завтра идти искать работу. Сейчас я не сомневался, что найду работу. Когда я вышел из кафе и направился к ближайшему метро, на улицах еще было безлюдно. Мало кто работает первого января. Передо мной лишь торопливо шел одинокий прохожий, опустив голову. Я шел, думая о своем и не обращая на него внимания.
Неожиданно он нырнул в подъезд. Я прошел мимо. Навстречу медленно двигалась какая-то машина, которую я заметил только потому, что она ехала очень медленно.
Из нее внезапно несколько раз выстрелили по двери, в которой скрылся прохожий. Затем машина набрала скорость и скрылась за углом. На секунду я окаменел, затем бросился к двери. Из нее прямо на меня упал незнакомец. Я уронил саквояж и подхватил его. Мы молча уставились друг на друга.
