Лев Толстой - Л.Н. Толстой. Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.
Ты все его, няня, бранишь, — нехорошо. Ты вспомни, вѣдь Любочкинъ мужъ будетъ. Вотъ всего недѣля осталась. Да и Любочка какъ влюблена, какъ влюблена! Я даже удивляюсь. Любочка, Любочка, а глядь, у нея черезъ годъ у самой Любочка будетъ. И какъ все это сдѣлалось? Нѣтъ, ты, няня, про него дурно не говори. Точно вѣдь, человѣкъ онъ очень значительный, — такъ всѣ про него судятъ. Все знаетъ, вездѣ бывалъ, писатель. А про кого худо не говорятъ?
Няня.
Я, матушка, при Любочкѣ — при Любовь Ивановнѣ не скажу, а кому же вамъ сказать, какъ не мнѣ? Нехорошо, совсѣмъ не пристала фанаберія эта. Чтò вы, однодворцы, что ли? Чтò ему передъ вашими родными то чваниться? Что онъ за границей бывалъ, такъ нынче, матушка, нѣтъ той ледящей помѣщицы, чтобъ зa границей то не бывала. За границей былъ, — вотъ я какой! И всѣ ѣздятъ. Не такъ какъ встарину. Или — я писатель! Экъ удивилъ, невидаль какая, — ужъ на что Катерина Матвѣвна! Вѣдь мы съ мальства видѣли, — ужъ какъ непонятлива была, и этаго чтобъ ловкости или пріятности, нѣтъ ничего, а тоже намедни сказывали, что-то такое напечатывала. Да на что отца дьякона сынъ меньшой, изъ семинаріи выгнали, и тоже печатываетъ. По нынѣшнему этимъ не удивишь. Опять — ни богатства, ни родни. Сказываютъ, отецъ какой то пьяный, что и сынъ къ себѣ не пускаетъ. Ни обращенія... такъ что-то такое. Нѣт этаго входа благороднаго. Вот что-то все хочетъ по новому, что то особенное. A нѣтъ ничего; и пошутитъ другой разъ — не пристало какъ-то.
Марья Васильевна.
Ахъ, няня, не говори лучше! Ужъ видно такая судьба.
Няня.
Это ваша правда. Словами не поможешь. Одно — ручки ваши, ножки расцѣлую, послушайте вы скверную, гадкую няньку Марью, послушайте вы мой совѣтъ. Богомъ васъ прошу! Не давайте вы ему ничего до времени изъ денегъ или изъ имѣнъя. Вѣдь все ваше, и никто не можетъ вамъ заказать. Дайте все: приданое, платье, постели, бриліанты, дайте все въ лучшемъ видѣ, а деньги погодите давать. Все человѣкъ неизвѣстный. Погодите, посмотрите, что отъ него отродится. Дать успѣете. Вѣдь я знаю, вы себѣ ничего не оставите.
Марья Васильевна.
Какъ ты глупо судишь, няня. Ну, какже это можно?
Няня.
Ужъ послушайте разъ дуру, попомните. Вотъ васъ Богомъ прошу. Вѣдь ничего худаго не будетъ. Поживете съ нимъ мѣсяца два, полъ-года, будетъ почтителенъ къ тещѣ, съ нею хорошъ, тогда дайте.
Марья Васильевна.
Ахъ, какъ ты глупа!
Няня.
А то чтожъ, лучше будетъ, какъ онъ денежки заберетъ, да и вамъ почтенья не окажетъ, и ей-то горе мыкать придется? Онъ и теперь чтò про васъ говоритъ! Все равно васъ считаетъ, что вотъ этотъ чулокъ. Разъ въ жизни послушайте Машку-дуру, а не послушаете — плакать будете. И близко локоть — да не укусишь.
Марья Васильевна.
Какая ты глупая, няня. Я поговорю съ Иваномъ Михайловичемъ. Непремѣнно поговорю; вотъ онъ идетъ.
ЯВЛЕНІЕ 2.
Тѣ же, входятъ Любочка и Студентъ.
Студентъ.
Это мы совершили съ вами не безъудовольственную экскурсію.
Любочка.
Мамаша! Чтожъ они не пріѣзжаютъ! Я ходила къ нимъ на встрѣчу. Все нѣтъ. Алексѣй Павловичъ[278] все со мной ходилъ и все вретъ.
Студентъ.
Смѣхотворство учинили по случаю пейзанскихъ встрѣчъ. И бесѣда текла небезпріятная.
Любочка.
Что вы ломаетесь? Надоѣли, говорите проще.
Студентъ.
Ежели мой способъ изъясненія вамъ кажется непріятственнымъ, пойдемте на качели, Любовь Ивановна. Я качательное движеніе произведу.
Марья Васильевна.
Вы, Алексѣй Павловичъ,[279] не хотите ли позавтракать?
Студентъ.
Можно попитаться — это ничего. Любовь Ивановна, пойдемте, право, а то скучно.
Любочка.
Ну и скучайте одни, a мнѣ надо дѣло дѣлать.
Студентъ.
Вотъ какъ-съ. И важныя упражненія?
Любочка.
Мнѣ надо статью прочесть, мнѣ Анатолій Дмитріевичъ далъ.
Студентъ.
Вотще-съ!
Любочка.
Что вы ко мнѣ пристаете — право, надоѣли.
Няня.
И какъ нескладно все что-то.
Студентъ.
И вы мнѣ надоѣли-съ. Но я уважаю вашъ полъ-съ.
Любочка.
Что за обращенье!
Марья Васильевна.
Алексеѣй Павлычъ, теперь надо съ Любой иначе уже обращаться.
Студентъ.
Обращенію я обучался по премудрой книжицѣ, изданной въ 63 году, сочинителя Бѣлова въ типографіи Сѣркина подъ заглавіемъ: «Обращенье съ особами прекраснаго пола, или искусство быть онымъ привлекательнымъ».
Любочка.
Мамаша, прогони его; что онъ ко мнѣ присталъ! Пора вамъ заниматься съ Петрушей. Петруша!
Петруша (кричитъ въ окно).
Что?
Любочка.
Зови Алексѣя Павлыча къ себѣ заниматься. Идите, право скука, — съ самаго утра не могу отдѣлаться отъ васъ.
Студентъ (обиженно).
Вы измѣнили вдругъ со мной обращеніе, и я не знаю на какихъ данныхъ.
Любочка.
Ни на какихъ данныхъ, идите вонъ — и все.
Студентъ.
Прежде вы были много общительнѣе.
Няня.
Эхъ, сударь, была бы я мать, ужъ вы бы такъ при мнѣ съ моей дочерью не говорили. Ужъ я бы вамъ такую распатрушила!
Марья Васильевна.
Что ты, няня, полно, съ ума сошла. (Студенту.) И что вы въ самомъ дѣлѣ пристаете, Алексѣй Павлычъ? подите къ Петрушѣ, я вамъ завтракать пришлю, a мнѣ нужно поговорить съ Любой.
Студентъ (въ сторону).
Сей млекопитающій субъектъ одержимъ гнѣвомъ. (Къ Марьѣ Василъевнѣ.) Чтожъ, это не вредно-съ позавтракать, пришлите. (Уходитъ.)
Голосъ Петруши.
Мать, пришли балыка и вина.
Марья Васильевна.
Хорошо.
ЯВЛЕНИЕ 3.
Няня, Марья Васильевна и Любочка.
Любочка.
Мамаша, чтожъ мнѣ дѣлать? Куда я ни пойду, онъ вездѣ за мной, и пристаетъ.... какъ горькая рѣдька... не вели ему право.... Я теперь совсѣмъ другая стала.
Марья Васильевна.
Ну, да вотъ нынче женихъ пріѣдетъ, и всѣмъ объявятъ.
Няня.
А вотъ вы бы, моя сударушка, сначала съ нимъ бы не шутили. Этому народцу столько дай (показываетъ на мизинецъ) — онъ всю руку тянетъ. Не кокетничали бы. А то вамъ, что ни попъ — то батька. Вотъ и дококетничались.
Любочка.
Няня, да я совсѣмъ не кокетничала; такъ, прежде играли вмѣстѣ съ Петрушей... и онъ такой противный! А теперь я слова съ нимъ не говорю, все учусь, книжки читаю, что мнѣ Анатолій Дмитріевичъ принесъ, а онъ покоя не даетъ.
Няня.
Построже держать надо себя. Да что, вы такъ по добротѣ! Я бы, коли бы моя воля, я бы эту дрянь въ домъ не пускала. Да дайте срокъ — я ему напою. Вѣдь онъ во всемъ домѣ меня одну боится. Пускай его....
Любочка.
Мамаша, Катенька еще не знаетъ, что я невѣста?
Марья Васильевна.
Нѣтъ, душенька, только отецъ да няня, а больше никто. Вѣдь такъ вы хотѣли. Нынче всѣмъ объявятъ.
Любочка.
Чтожъ они не ѣдутъ? Право, страшно. Мамаша, вѣдь онъ недуренъ собой? Правда, няня?
Марья Васильевна.
Да, значительное лицо.
Любочка.
А какой умной! Коли бы вы слышали, какъ онъ мнѣ все толкуетъ. И какъ Катенька будетъ злиться! Ну, да подѣломъ ей. Она все говоритъ, что я недоразвита. А я теперь и разовьюсь. Онъ говоритъ, что въ двѣ недѣли [я] очень paзвилась. Няня, ты знаешь, она влюблена въ него. Она не говоритъ, а ужъ я знаю. Вотъ они, вотъ они! Мамаша, ты не будешь плакать? Няня, не плачь, пожалуйста. Онъ этаго не любитъ, да и глупо. Это все старое, а у насъ все будетъ по новому. Ты и не понимаешь даже какъ, няня. Я такъ рада! Онъ такой умный. Да?
Марья Васильевна.
Чтожъ, дай Богъ, дай Богъ!
Няня.
Чтожъ, дурного нѣтъ ничего.
Любочка.
Какъ дурного? Онъ отличный. Да?
ЯВЛЕНІЕ 4.
Тѣ же, входятъ Иванъ Михайловичъ, Венеровскій, Беклешовъ, Катерина Матвѣевна, [Твердынской].
Иванъ Михайловичъ (представляя Беклешова).
Другъ Анатолій Дмитріевича, Беклешовъ, Петръ Сергѣевичъ.
Марья Васильевна.
Милости просимъ, очень рада. (Къ Венеровскому.) Какъ ваше здоровье, <Анатолій Дмитріевичъ?> Comment va votre santé?
Марья Васильевна съ Иваномъ Михайловичемъ входятъ въ домъ.
Катерина Матвѣевна.
