Тони Уайт - Тони Уайт - Фокси -Ти
Днем бывает такая ситуация: Руджи-Бэйбз уехала в банк вместе со своим братом делать там какие-то дела, потому что он заехал после того, как снял процент с остальных своих точек, а затем они планируют заехать в оптовку взять там несколько коробок карт или не знаю чего-то еще, и Фокси-Ти остается в «И-Зи Колле» одна одинешенька. И вот она сидит за кассой, засунув мачете под газету или в таком духе, а солнечный свет стекает на крышу кондитерского центра «Наджай-на», и такое ощущение, что его густая золотая дымка повисла в воздухе и можно ее рукой потрогать. А она размечтается, и по большому счету особо не следит, чего вокруг происходит, а то ж, наверно, думает про чего-то, связанное с компами или может еще чего. Фок-си-Ти, она всегда немного вот так, не очень-то обращает внимание на внешние вещи. Будто она за много километров далеко. И не знаю, чего она думает, вполне может слушает, что болтают на улице и в таком духе. А нормально из «Кэннон-видео» играет музыка, они ставят запись из фильма какого-нибудь, и она начинает думать про фильм, потому что его знает и знает, из какой сцены эта музыка, где мужик с теткой играют в прятки в саду. А возможно, она как бы в пол-уха слушает, о чем болтают в одной какой-то кабине, однако ж даже не воспринимает, про что разговор, а только тембр голоса и так далее. Или ж Фокси-Ти еще может слушать звуки, которые издает пацан на заброшенном заводе напротив, играет в баскетбол, как он обычно делает по утрам, и точнее звук, когда его мяч там стукается об бетонный пол. И в воздухе просто кишит звуками, плюс еще золотой свет выхватывает из воздуха всю пыль, а она глядит, как на волокна оберточной бумаги ложатся длинные тени от того же самого низкого золотистого солнца или на тени от постера с телефонными картами в окне, как они падают поверх ихнего запертого шкафа, и вот так она сидит, и в голове думается только про мужика с теткой из фильма.
Не знаю, может, она просто на секунду огляделась, и прям перед ней стоял вор. Она даже не понимала, сколько он так уже стоит, минут уже пять или ж больше. А она этого хама до этого в глаза не видела, а он встал и смотрит на Фокси-Ти, будто пытается что-то из ее лица вычитать, и почему-то девчонка решила, ему от этого чувствуется неловко. А он встал и смотрит ей в глаза, представь себе. И ощущение, что этот хам видит всю ее насквозь, как она умеет с компьютером обращаться или чего-то типа насквозь видеть, и знать чего внутри его оболочки происходит. Ну и вот также тот вор на нее уставился и как бы вроде забыл, что он думал чего-то спереть, й они ж на пару застыли и глядят друг другу в глаза, им показалось, прошло несколько часов, но на самом деле, наверно, пробежала примерно минута. И музыку Фокси-Ти больше замечать перестала, ведь так, только его видит и замечает на грабителе классные джинсы, майка от «Джорджио» и сверху короткая кожаная куртка, но хорошего качества. Причем хоть она одну руку держит на мачете под «Метро», оно лежит сложенное на запертом ящике, но Фокси-Ти даже не пошевелиться не в силах, ничего, и чувство у нее такое, что ее раздевают и выставили на всеобщее обозрение этому молоденькому воришке и его взгляд внутрь нее проник, и держит так, что ей продохнуть невозможно. А вор продолжает стоять, и ее не боится ни капли, вот клянусь. И все это время Фокси-Ти очень на своем месте неспокойно, ведь так? Впечатление, будто она продолжает про себя мечтать и, наверно, пробовала себя заставить схватиться за мачете и сказать ему, дескать, уебывай, но она не успела даже пошевелиться и внятно подумать и все прочее, он взял, повернулся и медленно вышел из переговорки. Причем вышел именно медленно, сквозь ту пресловутую золотую домку, будто у него времени в запасе немерянный вагон, а она, пусть хоть расшибется, не заставит его поступать, как ему неохота. И это потрясло Фокси-Ти так, что просто жуть, она поняла, что он как раз про это думает, и собразила, что он прав. Она б ничего не сделала, даже если бы захотела, и самое ужасное в этом, что она б по-любому ничего б не стала делать. Вот, клянусь, девка вообще забыла, как драться. И к моменту, когда она как бы собралась и кинулась к выходу, он был на полдороге к «Одной остановке», и она смотрит, как он на нее обернулся, потом залезает в свой «гольф» или что-то в этом роде и медленно отъезжает. И он уехал, а Фокси-Ти так и продолжает стоять и смотрит на Кэннон-стрит-Роуд, как он фарами мигнул, когда свернул на Бигленд-Стрит, а ни номер запомнить, ничего даже в голову не пришло. Ей хотелось за ним погнаться, но она понимала, что сейчас уже не получится, потому что он далеко уже уехал и кассу без присмотра нельзя ей оставлять, а то еще какой-нибудь вор придет чего-нибудь стащить, ну в этом роде. Короче, она так и стояла, думала, как бы ей поступить, если вдруг на его наткнется или если начать бы за ним гнаться. Но знала, если он ни с того ни с сего вдруг снова вернется в то время, когда она в магазине, сама по себе она опять ни на что не решится. Все в том, что этот воришка заглянул ей в нутро и знает, и она также знает, что ничем ему помешать не сможет. И если кто-то ее в тот момент видел, наверно, подумал, вид у нее больше, чем обычный немного замечавшийся, и шея кое-где пятнами пошла, и взгляд ошалевший, типа он только что ушел и ей страшно, чего вообще могло случиться, или то, как ей бы хотелось, чтобы случилось. Именно то, как она знала, чего бы ей действительно хотелось.
Она настолько обалдела от того, что вот так стояла в дверях, что, наверно, даже и не заметила, как вернулась Руджи-Бэйбз с своим братцем и как они на пару вылезли из машины. И двоюродный брат Руджи-Бэйбз сказал: «Да, Ти», но еще нормально времени прошло, как девчонка очухалась, и до нее дошло, что они оба подтянулись. Но она продолжала стоять в прострации и ничего не сказала, только улыбнулась и зашла обратно в «И-Зи Колл». Тогда он взглянул на Руджи-Бэйбз и приподнял бровь в сторону Фокси-Ти, но тут у него мобильник зазвонил, и он говорит: «Слушай, Рудяс, там чего-то случилось. До скорого, ладно», — сея в машину и уехал.
Руджи-Бэйбз, когда он уехал, пошла к Фокси-Ти и спрашивает: «Ти, ты как, нормально? Чего у тебя?»
И только тогда Фокси-Ти окончательно проснулась, наверно, по сторонам осмотрелась, видит все экраны у компов работают хорошо, пара посетителей смотрит мыло и все такое, а один старый мужик с Сомали, которому как пенсионеру дали квартиру на Майлз-корт, где раньше, пока не умер, жил дед Руджи-Бэйбз, все еще разговаривает в кабине, и золотой свет стелется в окне, и отвечает: «Ага, Рудж, все путем», — а про вора вовсе про себя промолчала.
А Руджи-Бэйбз по дороге из банка купила в кафе перекусить. Только по нормальному они стараются есть после работы, потому что обе не любят обедать в магазине. Это частично потому, что им хочется побыть в одиночестве и все такое, а частично потому, что это немного по-хамски сидеть и есть перед клиентами, а потом вытирать руки, когда обслуживаешь, и не хочется есть и одновременно брать руками чужие деньги, а потом ими опять есть, потому что неизвестно, где эти деньги до этого валялись и давно ли человек мыл руки. Но как раз сейчас им эти вещи по барабану, а то они пропустили ланч, а уже начинается полдник. И как только она сначала убрала коробку с новыми интернет-картами в ящик, Руджи-Бэйбз освободила место на этом ящике, расстелила сверху «метро», разорвала пакет и достала хлебцы «наан», пакетик с салатом или тем подобным прочим, типа порезанного латука с помидорами, морковкой и огурцами. А еще вынула кебаб и упаковку из фольги тарка-дал, и они уселись вокруг в остатках той золотой дымки, стали отламывать кусочки наана, макать в дал и есть пальцами салат, и все остальное, а пока они кушали, Руджи-Бэйбз болтала то про одно, то про другое, что сказали в банке или, например, чего случилось по дороге, или чего они видели из машины, когда были на Ромфорд-роуд. А Фокси-Ти только ела автоматически, не слушала совсем и про себя мечтала в своей пацанской манере, когда она по правде не слушает и толком не говорит кроме «да»» «понятно» или еще чего. На нее так временами находит ни с того ни с сего, и Руджи-Бэйбз не думала, что чего-то не в порядке, не как всегда. Но можешь мне верить, Фокси-Ти вся сбита с толку, и ее внутри трясет и колотит, как она того вора вспомнит, и до сих пор ощущала, как он внутрь нее глядел. А потом, когда они доели, и все упаковки повыкидывали в мусорку снаружи, а Руджи-Бэйбз смяла газету и вытерла крошки с ящика и все остальное, Фокси-Ти взяла встала в дверях и снова смотрит, куда уехал грабитель в своем «гольфе». Тот воришка, который внутрь ей заглянул и все про нее понял, или у нее такое впечатление, когда она там стояла. И она осознала, как он на нее смотрел, она сама так на некоторые вещи глядит, когда все про них знает, понимает и чувствует их, как часть себя самой, или как что-то ей подчиняется, например, как с компьютерами, про которые ей ничего неизвестного нет и видно, что в них происходит, и чего они хотят, и чего все-таки все равно с ними выйдет. Ей его глаза вспомнились и манера, как он на нее смотрел, и как ей почувствовалось, что она часть него. И каким образом он поглядел через плечо на нее уже с улицы, до того как сел в свой «гольф», вроде как бы звал ее с собой. Как бы звал ее поехать вместе, но еще как как бы про себя над ней смеется, точно так же как у нее иногда появляется загадочная улыбка на лице и все такое, когда она гладит на комп или на какого-нибудь придурка, который решил развести ее своим трепом. И, короче, ее потрясло, потому что она осознала в нем собственную манеру.
