Генри Джеймс - Пресса
- Мортимер Маршал? - повторил он эхом, когда она несколько сухо удовлетворила его любопытство. - Впервые слышу.
- Этого я ему не передам, - сказала она. - Только ты слышал. Я рассказывала тебе о своем визите к нему.
Говард задумался - что-то забрезжило.
- Ну, как же. Ты еще показала мне, что тогда соорудила. Помнится, у тебя прелестно получилось.
- Получилось? Да ничего ты не помнишь, - заявила она еще суше. - Я не показывала тебе, что соорудила. Ничего я не соорудила. Ничего ты не видел, и никто не видел. И не увидит.
Она говорила вибрирующим полушепотом, хотя действие еще не началось, и он невольно уставился на нее, что еще сильнее ее задело.
- Кто не увидит?
- Никто ничего. Ни одна душа во веки веков. Ничего не увидят. Он безнадежен, вернее, не он, а я. Бездарь. И он это знает.
- Ох-ох-ох! - добродушно, но не слишком решительно запротестовал молодой человек. - И об этом он как раз сейчас вел речь?
- Нет, конечно. И это хуже всего. Он до невозможности благовоспитан. И считает, что я что-то могу.
- Зачем же ты говоришь, будто он знает, что ты не можешь?
Ей надоело, и она отрезала:
- Не знаю, что он знает... разве только, что хочет быть любимым.
- То есть? Любимым тобою?
- Любимым необъятным сердцем публики... говорить с ней через ее естественный рупор. Ему хочется быть на месте... скажем, Бидел-Маффета.
- Надеюсь, нет! - угрюмо усмехнулся Байт.
Его тон насторожил Мод.
- Что ты хочешь сказать? На Бидел-Маффета уже надвигается? Ну, то, о чем мы говорили? - И так как он лишь уклончиво взглянул на нее, любопытство ее разгорелось: - Уже? Да? Что-нибудь случилось?
- Да, предурацкая история - нарочно не придумаешь... после того, как мы виделись с тобой в последний раз. Все-таки мы с тобой молодцы: мы видим. И то, что видим, сбывается в течение недели. Кому сказать - не поверят. Да и не надо. И без того удовольствие высокого класса.
- Значит, и впрямь началось? Ты это имеешь в виду?
Но он имел в виду только то, что сказал.
- Он снова мне написал: хочет встретиться. Договорились на понедельник.
- А это не прежние его игры?
- Нет, не прежние. Ему нужно выудить из меня - поскольку я уже бывал ему полезен, - нельзя ли что-либо сделать? On a souvent besoin d'un plus petit que soi.[2] Ты пока ни гу-гу, и мы еще не такое увидим.
С этим она была согласна; только от манеры, в которой он свою мысль выразил, на нее, видимо, повеяло холодом.
- Надеюсь, - сказала она, - ты по крайней мере будешь вести себя с ним пристойно.
- Предоставлю судить тебе. Сделать ведь ничего нельзя - время безвоз-вратно упущено. Я, конечно, не стану его обманывать, разве, пожалуй, чуть-чуть развлекусь на его счет.
Скрипки еще звучали, и Мод, немного помедлив, шепнула:
- Все-таки ты им кормился. То есть ты ими кормишься - им и eму подобными.
- Совершенно верно... а потому терпеть их не могу.
Она снова помедлила:
- Знаешь, не надо бросаться хлебом своим насущным, да еще с маслом.
Он вперил в нее взгляд, будто словил на намеренном и малоприятном, мягко говоря, назидательстве:
- Вот уж чего я ни в каких обстоятельствах не делаю. Но если хлеб наш насущный - пробивать дорогу всем и каждому, то в наших же интересах не давать им вертеть собой. Не им толкать меня туда-сюда, сегодня так, завтра этак. Попался - пусть сам и выкручивается. А для меня удовольствие смотреть, сумеет ли.
- А не в том, чтобы ему, бедняге, помочь?
Но Байт был совершенно непреклонен:
- Черта лысого ему поможешь. Он с первого своего младенческого писка признает лишь один вид помощи - чтобы о нем эффектно - словцо-то какое, пропади оно пропадом - сообщали публике, а другая помощь ему ни к чему. Так что прикажешь делать, когда теперь нужно все это, напротив, прекратить, когда нужен особого рода эффект - вроде люка в пантомиме, куда наш голубчик исчезнет, когда потребуется. Сообщить, что он не хочет, чтобы о нем сообщали, - не надо, не надо, пожалуйста, не надо? Ты представляешь себе, как великолепно это будет выглядеть в наших газетах? А в заголовках американ-ских газет? Нет, пусть умрет так, как жил, - Газетным Кумиром на Час.
- Ах, - вздохнула она, - все это безобразно. - И без всякого перехода: - Что же, по-твоему, с ним случилось?
- Что, собственно, ты хочешь знать? Какие безобразные подробности тебя интересуют?
- Я только хотела бы знать: по-твоему, он и впрямь попал в большую беду?
Молодой человек задумался:
- Вряд ли все сразу у него пошло прахом - нет. Пожалуй, дама, на которой он собрался жениться, к нему переменилась - не более того.
- Как? Я думала - при той куче детей, вокруг которых столько шума, - он уже познал брачные узы.
- Естественно, иначе как бы он мог устроить такой бум вокруг болезни, смерти и похорон этой бедной леди, своей жены. Разве ты не помнишь? Два года назад. "Как нам дали понять, сэр А. Б. В. Бидел-Маффет, кавалер ордена Бани, член парламента, настоятельно просит не посылать цветы на гроб его покойной супруги, досточтимой леди Бидел-Маффет". И тут же, на следующий день: "Мы уполномочены заявить, что повсеместно господствующее мнение, будто сэр А. Б. В. Бидел-Маффет возражает против возложения цветов во время погребального обряда при захоронении его покойной супруги, досточтимой леди Бидел-Маффет, зиждется на неверном истолковании личных взглядов сэра Бидел-Маффета. Многочисленные и разнообразные цветы и венки, доставленные на Куинз-Гейт-Гарденс, явились неоценимым источником удовлетворения, насколько это возможно в его обстоятельствах, для убитого горем джентльмена". И новый виток на следующей неделе: несколько неизбежных строк под соответствующим заголовком - замечания убитого горем джентльмена на тему о цветах на похоронах как обычае и прочем, высказанные им под сильным давлением, быть может, не всегда уместным, со стороны молодого растущего журналиста, всегда жадного до правдивого слова.
- Догадываюсь, о каком молодом и растущем речь, - после секундной паузы обронила Мод. - Так это ты его подбил?
- Что ты, дорогая. Я пыхтел в самом хвосте.
- До чего же ты циничен, - бросила она. - Дьявольски циничен.
- Да, циничен. На чем и поставим точку. - И тут же вернулся к оставленному было предмету: - Ты собиралась мне поведать, чем он известен, этот Мортимер Маршал.
Нo она не поддержала его: ее любопытство к другой затронутой в их беседе теме еще не было утолено.
- Ты точно знаешь, что он снова женится, этот убитый горем джентльмен?
Вопрос вызвал у него раздражение:
- Ты что же, голубушка, ослепла? Все это нам уже преподносили три месяца назад, потом перестали, потом преподнесли вновь, а теперь никто не знает, с чем мы имеем дело. Только я ничего не исключаю. Забыл, как эту особу зовут, но она, возможно, богата и, возможно, добропорядочна. И вполне возможно, поставила ему условие, чтобы духу его не было на той арене, где он единственно сумел обосноваться.
- В газетах?
- В ужасных, грязных, вульгарных газетах. Она, может, потребовала - не в полный голос, но четко и ясно, и я такой возможности не исключаю, - чтобы сначала он расстался с газетами, а уж потом состоится разговор, потом она скажет "да", потом он получит ее деньги. Вот это я вижу - уж яснее некуда: ему нужны деньги, необходимы, отчаянно, позарез; нужда в деньгах, пожалуй, и за-гнала его сейчас в яму. Он должен что-то предпринять - он и пытается. Вот тот побудительный мотив, которого недоставало в нарисованной нами позавчера картине.
Мод Блэнди внимательно все выслушала, но эти рассуждения ее, по всей видимости, не убедили.
- Нет, случилось что-то другое, и худшее. Ты это так толкуешь, чтобы твоя беспощадность в практических делах - а тебе этого от меня не скрытъ вы-глядела не столь уж бесчеловечной.
- Ничего я не толкую, и мне совершенно все равно, что там с ним случилось. С меня достаточно той поразительной - великолепной - "иронии", которая тут заключена. А вот ты, я вижу, напротив, порываешься истолковать его дела в смысле - как ты выразилась? - "худшее". Из-за своего романтизма. Ты видишь все в мрачном свете. Но ведь и без того ясно - он свою распрекрасную невесту потеряет.
- Ты уверен, что потеряет?
- Этого требуют высшая справедливость и мои интересы, которые тут замешаны.
Но Мод продолжала гнуть свое:
- Ты, если не ошибаюсь, никого не считаешь добропорядочным. Так где же, помилуй, отыскать женщину, которая ставит подобное условие?
- Согласен, такую найти нелегко. - Молодой человек помолчал, соображая. - И если он нашел, ему очень повезло. Но в том-то и трагизм его положения: она может спасти его от разорения, но, вот поди ж ты, оказалась из тех странных созданий, чье нутро не все переваривает. Надо нам все-таки сохранять искру - я имею в виду искру порядочности, - и кто знает, может, она и тлеет в сем сосуде скудельном.
- Ясно. Только зачем столь редкостному женскому сосуду признавать себя сходным со столь заурядным мужским? Он же - сплошная самореклама, и для нее куда естественнее испытывать к нему отвращение. Разве не так?
