Владимир Солоухин - Последняя ступень (Исповедь вашего современника)
„Особенно радостно, — отметил Ф. Р. Козлов, — что писатели стали более активно обращаться к темам современной советской действительности, стремясь запечатлеть духовный облик строителя коммунизма. В ряде произведений, напечатанных в журналах и вышедших отдельными книгами, отражены черты рождающегося в жизни человека коммунистического будущего. Поиски писателей в этом направлении заслуживают внимания и всемерной поддержки“.
Анастас Иванович Микоян предлагает здравицу в честь советских художников. Он делится своими впечатлениями о поездках в зарубежные страны, говорит о бесперспективности и реакционности западного абстрактного искусства, далекого от народа, о преимуществах нашей реалистической живописи.
Екатерина Алексеевна Фурцева призывает деятелей советского кино полнее использовать огромные возможности этого самого массового искусства для художественного раскрытия великих дел советского народа, создания полноценных образов наших современников.
Никита Сергеевич, поддерживая этот тост, говорит, однако, в своей живой речи, что кинофильмы бывают разные. Один фильм как только начнешь смотреть, так и ждешь, чтобы он поскорее кончился. На таком фильме не мудрено и задремать. Правильно ли, что и за плохие, и за отличные фильмы существует одинаковая плата? Не пора ли пересмотреть такой порядок? Участники встречи горячо поддержали это замечание Н. С. Хрущева.
К советским композиторам и исполнителям обращается А. Б. Аристов. Он поднимает бокал за здоровье всех деятелей музыкальной культуры.
Об огромном значении советского театра в коммунистическом воспитании трудящихся говорит А. Н. Косыгин.
Отвечая на приветственные слова руководителей партии и правительства, один за другим поднимаются с бокалами в руках крупнейшие деятели науки, искусства, мастера. Президент Академии наук СССР А. Н. Несмеянов, М. А. Шолохов, К. А. Федин, Л.С.Соболев, С. А. Герасимов, Н. П. Охлопков, С. Ф. Бондарчук, М. Т. Рыльский, Д. Д. Шостакович, А. Е. Корнейчук, П. У. Бровка, К. И. Сапфиров, Ш. А. Рашидов, И. В. Абашидзе, В. А. Серов…
Ученый и писатель, художник и композитор, артист и поэт — они говорили каждый о своем, но во всех их выступлениях прозвучала одна общая нота — глубочайшая преданность делу партии, беззаветное служение народу. „Можете быть уверены, — сказал А. Е. Корнейчук, обращаясь к руководителям партии и правительства, — в нас вы имеете верных друзей и помощников“.
В течение всего обеда царила обстановка непринужденности и веселья. Речи ораторов перемежались с выступлениями артистов эстрады.
Юная ученица великой Галины Улановой — Катя Максимова вызвала бурю аплодисментов своим искусством.
Прекрасную молодую певицу прислала в Москву Украина. Белла Руденко очаровала слушателей свежим, полным обаяния голосом.
Все замерли, слушая могучую, выразительную игру Святослава Рихтера.
Величавую скрипку Ойстраха сменяют задорные голоса уральских певиц.
Остроумные мастера ленинградской эстрады, акробаты, кукольный театр, сольное пение, русский перепляс — один номер веселее, жизнерадостнее, лучше другого, а все вместе — замечательный праздничный концерт…
Один из выступавших, старейший мастер сцены Н. П. Охлопков, очень точно охарактеризовал главное в этой знаменательной и поистине исторической встрече. Это главное он назвал вдохновением. Вдохновение звучало в речах руководителей партии и правительства, вдохновенно говорили деятели науки, мастера искусства. Вдохновение это пришло из жизни, из глубин народа, от бригад коммунистического труда, ибо все, что совершают советские люди, — вдохновенно.
С вполне понятным нетерпением ожидали собравшиеся выступления главы Советского правительства — Никиты Сергеевича Хрущева. Остроумно, с юмором, с яркими развернутыми образами, броско и живо говорил Никита Сергеевич. Его речь, посвященная великому единству партии и народа, торжеству марксизма-ленинизма, выдающимся успехам нашей страны, развитию социалистической культуры всех народов СССР была выслушана с огромным вниманием и многократно сопровождалась бурными аплодисментами.
Встреча руководителей партии и правительства с представителями советской интеллигенции вылилась в замечательную демонстрацию сплоченности советского народа вокруг Коммунистической партии и ее ленинского Центрального Комитета. Эта встреча в подмосковном парке навсегда останется в памяти всех, кто участвовал в ней. Она послужит источником новых замыслов, нового творческого вдохновения».
* * *Теперь, когда я вижу на первой странице «Литературной газеты» подписанные именами Кожевникова и Полевого, Липатова и Наровчатова, Михалкова и Маркова, Ананьева и Кешокова, а иногда даже и Бондарева отклики, скажем, на поездку Брежнева в Париж, на то или иное выступление Брежнева или просто на Седьмое ноября или (не приведи, Господи!) на изгнание Солженицина, я лишний раз убеждаюсь, что за блага в виде специальных пайков, в виде званий Героев Социалистического Труда надо платить. Надо служить верой и правдой, жертвуя своим именем, своим званием писателя. Впрочем, почему жертвуя? Не исключено, что они так и думают. Свидетельствую, что я не кривил душой, когда писал свою статью «Лицо доброе и озабоченное». Я так думал.[3]
Блага исходили не только в виде вырезки, привозимой Антониной Митрофановной со специальной базы, не только в виде казенной дачи в Шереметьевке.
Вдруг звонят из радиокомитета и просят, чтобы я выступил перед микрофоном 7 Ноября с Красной площади во время парада и демонстрации. Интересно, что я в то время такие предложения воспринимал как почетное дело как, вот именно, благо. Полторы-две странички текста. Три-четыре минуты. Но ведь где! И когда! На фоне праздничного гула демонстрации, бравурной музыки и раскатывающегося «ура» вдруг Левитан своим знаменитым тембром произносит: «Рядом с нами находится писатель Владимир Солоухин. Предоставляем ему слово». Тут уже не будешь соблюдать лирические тонкости и переходы. Обстановка требует и соответствующих слов. Вот образчики трех случайно сохранившихся моих выступлений по радио с Красной площади:
«Вот уже полтора часа я стою у самого края широкой, полноводной, неудержимой в своем небыстром и плавном течении людской реки. Она вливается на Красную площадь, обтекая кирпичный островок Исторического музея,[4] неся на волне своей праздничную яркость знамен и стягов.
Около часа назад, почти в самом начале демонстрации, мне бросился в глаза пронесенный людьми большой макет земного шара.
Я люблю землю. Ее голубые, сверкающие на солнце моря южных широт и тяжелые, холодные волны Севера; ее раздольные степи, пахнущие пшеничной соломой и полынью, парным молоком и дымкой кизяка; ее дремучие леса и светлые рыбные реки; ее большие города и маленькие деревеньки.
Недалекое будущее покажет, но я уверен, что в туманном мирозданье нет планеты красивее нашей Земли.
Был большой смысл в том, что люди, высоко подняв на руках, пронесли макет Земли через Красную площадь, в Москве, сегодня, в годовщину Великой Октябрьской революции.
Много разных народов населяет землю. Но у всех народов есть одно общее, непреодолимое стремление — стремление к свободе, к свету, к счастью.
Ни один народ (я подчеркиваю, народ) не хочет гибели нашей Земли, а хочет ее радостного, прекрасного цветения.
Дорогу к свету, дорогу к счастью народов открыла и показала всем Великая Октябрьская революция.
Кто знает, сколько времени минуло,Когда, потемки мозга озаря,Впервые искра разума сверкнулаВ тяжелом темном взгляде дикаря.Исток с того неведомого векаКультура человечества берет.И шла с тех пор дорога человекаВперед и выше, выше и вперед.Века — и уголь сделался алмазом.Сверкает уголь лезвием луча,Так воплотился человека разумВ кристально светлый разум Ильича.Тот разум — наше огненное знамя,Мы с ним к великой цели подошли.И знаем мы, что встанут вместе с намиНароды всей разбуженной земли.
Макет Земли был одного голубоватого цвета, но вокруг него переливались в праздничном цветении все, я бы сказал, самые главные земные цвета. Голубой — земного чистого неба; золотой — солнечного света и созревающих хлебных полей; зеленый — весенний, яркий… И самый главный, самый побеждающий цвет — цвет человеческой крови, пролитой в разные времена за свободу всех людей на земле, цвет наших красных знамен.
