Пэлем Вудхауз - Что-нибудь эдакое. Летняя гроза. Задохнуться можно. Дядя Фред весенней порой (сборник)
— Ну что ты! Нет, вы подумайте! Что я такого сказал?
— Ты прекрасно знаешь.
— Я намекнул Галахаду как можно деликатней, что бедный Бакстер…
— Кларенс!
— Хорошо, я Кларенс, что с того? Ты прекрасно знаешь, что наш несчастный друг нездоров. Бросал он горшки? Прыгал из окна? Пытался свалить на Биджа?..
Бакстер не выдержал:
— Лорд Эмсворт!
— Э?
— Я понял, что Бидж — только исполнитель.
— Кто?
— Исполнитель. — Бакстер скрипнул зубами. — Кражу замыслил ваш племянник Роналд.
Граф повернулся к сестре, победно сверкнув очками.
— Пожалуйста! — воскликнул он. — Здоровый человек, да? Бакстер, мой дорогой, — продолжал он, обратив на бывшего служителя укоризненное ружье, — не волнуйтесь, вам станет хуже.
— Давление подскочит, — прибавил Галахад.
— Императрицу нашли в вашем фургоне, — сообщил лорд Эмсворт.
— Что?!
— В вашем фургоне. Ой, Господи, — спохватился граф, — пойду посмотрю, отвели ли ее домой.
— В моем фургоне? — переспросил Бакстер. — Значит, это Кармоди!
Лорд Эмсворт устал. Его ждала Императрица. Сколько можно слушать всякий бред!
— Сперва Бидж, потом Роналд, теперь Кармоди! — возмутился он. — Сейчас вы скажете, что это Констанс, или Галахад, или я. Мой дорогой, мы вас не виним. Мы все понимаем. Вы переутомились. Идите к себе, отдохните.
Леди Констанс вскипела, словно Клеопатра, ставящая на место эфиопского невольника.
— Кларенс, ты не мог бы пошевелить остатком мозгов? Подумаешь, свинья! Столько шума из-за какой-то мерзкой туши…
Лорд Эмсворт пошатнулся, он не поверил своим ушам.
— Ну хорошо, украли. При чем тут мистер Бакстер? Скорее это твой Кармоди, такие субъекты склонны к розыгрышам. Даже ты способен понять, что мистеру Бакстеру незачем красть свиней.
Вероятно, ружье напомнило графу славные дни ополчения, далекую молодость. Как бы то ни было, он не дрогнул.
— Подумай сама, Констанс, — смело ответил он. — Зачем мистеру Бакстеру бросать горшки и прыгать из окон?
Леди Констанс поняла, что брат ее нашел слабое место, и обернулась к тому, кто еще мог бы связно ответить.
— Мистер Бакстер! — вскричала она, словно оповещая, что он произнесет застольную речь.
Но Бакстер был голоден. Видимо, это все и решило. Внезапно ему захотелось вырваться отсюда любой ценой. Час назад, полчаса назад, что там — пять минут назад он еще надеялся обосноваться в Бландинге. Сейчас ему было все равно, нет, он не принял бы секретарского поста, если бы его молили на коленях.
Зачем ему этот замок? В конце концов, Дж. Хорес Джевонс, американский миллионер, глубоко почитает его, во всем советуется. И этого ангела из Чикаго он хотел бросить, чтобы вернуться туда, где унижают людей, как не унижали их с каменного века?
— Я объясню, — сказал он.
— Так я и знала! — воскликнула леди Констанс.
— Надеюсь, не очень длинно? — спросил граф.
— В двух словах. — И он указал на Сью, робко стоявшую у окна. — Я пришел, чтобы забрать письмо, адресованное этой особе. Она именует себя мисс Скунмейкер.
— Конечно, — пояснил лорд Эмсворт. — У нее такая фамилия. Как же ей еще себя называть?
— Сью Браун, — ответил Бакстер.
— Мой дорогой, — сказал граф, — вы вредите себе самому. Послушайте меня, отдохните, положите на голову холодный компресс. Я пошлю к вам Биджа, он принесет молока.
— И рому, — поправил Галахад. — Верное средство. Помнишь, Кларенс, юного Беллами? Всегда пил ром, когда на него находило.
— Ее фамилия Браун! — не без истерического визга воскликнул Бакстер. — Это Сью Браун, хористка из мюзик-холла. Собирается выйти замуж за вашего племянника.
Леди Констанс вскрикнула. Лорд Эмсворт выразил свои чувства, сострадательно пощелкав языком. Только Галахад был спокоен. Он посмотрел на Сью.
— Бидж говорил в этой самой комнате! — продолжал бывший секретарь. — Перед вами — авантюристка. Недавно я принял телеграмму, звонили с почты. Подпись: «Майра Скунмейкер». Больше мне сказать нечего. Я ухожу и надеюсь никого из вас не увидеть.
Холодно сверкая очками, он пошел к двери, где и столкнулся с входящим Роналдом, которому сказал:
— Смотрите себе под ноги.
— Э? — не понял тот.
— Невежа и чучело, — завершил беседу Бакстер.
А за его спиной, в спальне, леди Констанс обратилась в статую гнева.
— Ронни! — крикнула Сью, вся дрожа.
Так кричали ее пещерные бабки, встретившись с саблезубым тигром.
— Ронни!
— В чем дело? — поинтересовался последний из Фишей.
Он еще не отдышался. Пилбем бежал как угорелый, нырнул в кусты, и пришлось вернуться — как оказалось, не в тихую спальню, а на публичный митинг.
Леди Констанс ответила вопросом на вопрос:
— Роналд, кто эта особа?
— Ты знаешь, — попытался он. — Вы встречались. Это мисс Скунмейкер.
— Ее фамилия Браун?
— Вообще-то да, — признался Ронни (Итон и Кембридж знают, что делают).
Леди Констанс задохнулась от ярости. К счастью, ей не хватило слов.
— Я как раз хотел сказать, — продолжал он, — что мы собираемся пожениться.
Леди Констанс обрела хотя бы одно слово:
— Кларенс!
— Э? — отозвался граф.
— Ты слышал?
— О чем?
Леди Констанс внезапно стала язвительной и холодной.
— Если тебе интересно, — сказала она, — могу сообщить, что Роналд женится на хористке.
— А!.. — сказал лорд Эмсворт, думая о том, мог ли неуравновешенный человек вовремя кормить Императрицу. Обеспокоившись, он пошел к двери, но заметил, что сестра с ним еще говорит.
— Больше тебе сказать нечего?
— О чем?
— О том, — напомнила леди Констанс, — что Роналд женится на хористке.
— Кто?
— Роналд. Вот Роналд. Он женится на мисс Браун. Вот мисс Браун. Она хористка.
— Она не просто хористка, — вмешался Ронни.
— Видимо, ты прав, — согласилась леди Констанс. — Она авантюристка.
— Я знаю, какой ты сноб, тетя Констанс, — продолжал Ронни, — и хочу сказать, что отец Сью служил в гвардии.
— Вот как? Солдат? Капрал?
— Капитан.
— Капитан Коттерли-Браун, — пискнула Сью.
— Коттерли! — вскричал Галахад. — Его звали не Джек?
— Не знаю, — ответил Ронни, — но он гвардейский капитан.
Галахад неотрывно смотрел на Сью.
— Дорогая моя! — воскликнул он как-то уж очень взволнованно. — Неужели вы — дочка Долли Хендерсон? Она пела в Тиволи.
Ронни подумал не в первый раз, что дядю надо бы поместить в лечебницу. Нет, что же это! Долли Хендерсон! Еще одна певичка! Да он все испортит. Тут главное — капитан… Лечебница, и только лечебница.
— Да, — отвечала Сью.
Галахад совершенно уподобился отцу из старинной мелодрамы, обретшему блудную дочь.
— Ну, знаете! — воскликнул он три раза кряду. — А я-то думаю, на кого вы так похожи! Да я любил вашу матушку как сумасшедший! Моя треклятая семья связала меня и отправила в Африку, а то бы мы поженились. Схватили, погрузили на корабль. Вернулся через три года, смотрю — она вышла за Коттерли.
Многих бы тронула эта сцена, многих — но не леди Констанс.
— Не в этом дело, Галахад, — сказала она — Роналд…
— …хочет жениться на дочери Долли, и совершенно прав. Надеюсь, Кларенс, ты не дашь разлучить их?
— Э? — отозвался девятый граф, думая при этом: «Предположим, он кормил ее по часам, но что он ей давал?»
— Видишь, какая прекрасная девушка.
— Кто?
— Сью Браун.
— Очаровательная, — согласился куртуазный граф и вернулся к своим размышлениям.
— Кларенс! — крикнула леди Констанс.
— Э?
— Ты не допустишь этого брака.
— Кто так говорит?
— Я. И Джулия.
Довод был хороший. Леди Джулия, супруга генерал-майора сэра Майлза Фиша, не появлялась в нашей летописи, и мы ничего не знаем о ее властном взоре, волевом подбородке, решительной складке губ, а тем более — о голосе, который мог вызвать пузыри на чувствительной коже. Лорд Эмсворт знал все это с детства. Его представление о счастье можно определить словами: «Жизнь без Джулии». Если она приедет в замок, загонит его в библиотеку и начнет ругать… Он заколебался:
— Ты думаешь, Джулия будет против?
— Конечно!
— Джулия — дура, — заметил Галахад.
Лорд Эмсворт подумал и согласился, но сути это не меняло. Глаза его странно засветились.
— Ну, мне пора, — сказал он. — Надо посмотреть, как там Императрица.
Леди Констанс опомнилась, когда он прошел весь коридор, и побежала за ним, взывая: «Кларенс!» Галахад повернулся к Сью.
— Мне стыдно втягивать вас в семейные сцены, — сказал он, погладив ее по плечу как человек, который был бы ей отцом, если бы его не услали в Африку. — Отдохните, дорогая. Пошли, Роналд. Не унывайте, моя душенька. Все будет хорошо.
