Пелам Вудхаус - Дживс и феодальная верность; Тетки – не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом!
Ее приветственные слова нисколько не рассеяли мою тревогу. Смерив меня взглядом, словно в ее шкале ценностей я значился на одном из последних мест, она произнесла:
– Я очень сердита на вас, Берти.
Такое начало мне не понравилось. Неприятно оказаться в немилости у девушки, обладающей боксерским ударом, – от этого всякому станет не по себе. Я выразил сожаление и поинтересовался, в чем же я перед ней провинился.
– Вы меня преследуете!
Ничто так не поднимает дух, как сознание, что можешь опровергнуть незаслуженное обвинение. Я весело рассмеялся, но ее реакция на мой смех была такой же, как у Орло Портера, только он упомянул курицу, снесшую яйцо, а Ванесса предпочла сравнение с гиеной, у которой кость застряла в горле. Откуда мне было знать, что она находится в здешних краях, объяснил я. Тут уж она рассмеялась тем металлическим смехом, который не сулит ничего хорошего ни человеку, ни зверю.
– Да бросьте! – сказала она. – Хотя я и в бешенстве, но, как ни странно, не могу отчасти не восхищаться вами. Удивительно, вы оказались способны на такой натиск. Это отвратительно, но говорит о том, что у вас есть характер. Мне кажется, если бы я вышла за вас замуж, то сделала бы из вас человека.
Я содрогнулся от кончиков волос до стелек в ботинках и почувствовал еще более сильную, чем раньше, благодарность к ней за то, что она отвергла меня. Знаю, что это значит – сделала бы из меня человека. Едва епископ и его подручные завершат свое черное дело, как она уже начнет по-всякому мять и лепить меня, так и этак переиначивать мою душу, а мне нравится моя душа такой, как она есть. Возможно, она не годится для того чтобы заставлять толпы людей орать на улицах, но она устраивает меня, и я не желаю, чтобы моя душа стала игрушкой в чьих-либо руках.
– Но это невозможно, Берти. Я люблю Орло и не смогу полюбить никого другого.
– Вот и прекрасно. Ваше дело. Я хочу только, чтобы вы поняли одну вещь. Я действительно не знал, что вы здесь.
– Вы пытаетесь убедить меня, что это простое совпадение…
– Нет, не совсем так. Я бы сказал, это некое стечение обстоятельств. Мой врач прописал мне спокойную жизнь на лоне природы в деревне, и я выбрал Мейден-Эгсфорд, поскольку здесь гостит у своих друзей моя тетя, и мне подумалось, что будет неплохо пожить поблизости от нее. Тихая жизнь в деревне может стать слишком уж безмятежной, если вокруг нет ни одной знакомой души. Вот тетя и сняла для меня этот домик.
Вы, наверное, ожидали, что мои слова все прояснили, и жизнь превратилась в одну величавую прекрасную песнь[80], как выразился кто-то там, но ничего подобного не произошло, лицо Ванессы сохраняло прежнее выражение оскорбленной невинности. Некоторым девицам ничем не угодишь.
– Значит, я ошиблась, подумав, что вы способны проявить характер, – сказала она, и ее губы искривились в откровенно презрительной усмешке. – Вы всего-навсего жалкий безмозглый буржуа. Орло таких терпеть не может.
– Типичный представитель золотой молодежи, как полагают некоторые знатоки.
– За всю свою жизнь вы вряд ли совершили хотя бы один стоящий поступок.
Если на то пошло, я мог бы поставить ее в довольно дурацкое положение, сообщив, что еще в школе получил награду за прекрасное знание Библии – великолепно переплетенный том какого-то благочестивого автора, его имя не сохранилось в моей памяти. А когда тетя Далия издавала свой журнал «Будуар светской дамы», я написал для него статью, или, точнее говоря, эссе «Что носит хорошо одетый мужчина». Однако я промолчал, главным образом потому, что не мог вставить ни слова. Женщины проговаривают свой текст с такой чудовищной скоростью, что мужчинам остается только помалкивать.
– Однако сейчас речь не о вашей попусту растрачиваемой жизни. Господь Бог, создавая вас, наверное, знал, что делал, поэтому не будем углубляться в эту тему. Вероятно, вы хотите услышать, что привело меня к вам.
– Милости просим в любое время, – отозвался я со свойственной мне учтивостью, но она оставила мои слова без внимания и продолжала:
– Друг моего отца, майор Планк, который гостит у нас, упомянул за обедом какого-то Вустера, якобы он заходил сегодня утром. И когда отец весь побагровел и подавился бараньей котлетой, я поняла, что речь, должно быть, идет о вас. Вы относитесь к тому типу молодых людей, которых он просто не переваривает.
– А молодые люди отвечают ему взаимностью?
– Неизменно. Отец всю жизнь был своего рода помесью вождя гуннов Аттилы и каймановой черепахи. Узнав, что вы в Мейден-Эгсфорде, я пришла попросить вас кое-что для меня сделать.
– Все, что в моих силах.
– Сущий пустяк. Я, разумеется, буду переписываться с Орло, но мне не хочется, чтобы его письма приходили в Корт, потому что отец, помимо сходства с каймановой черепахой, отличается еще низким коварством. Он без зазрения совести перехватит и уничтожит его письма. Отец спускается к завтраку раньше меня, что дает ему стратегическое преимущество. Когда я выйду к столу, сливки с моей корреспонденции уже будут лежать в кармане его брюк. Поэтому я собираюсь написать Орло, чтобы он присылал письма на ваш адрес, а я буду каждый день забирать их.
Я в жизни не получал более неприятного предложения. Это что же, Ванесса будет каждый день сюда являться, а Орло Портер, уже доведенный до точки кипения, будет держать мой дом под постоянным наблюдением? Мысль об этом обдала мне кровь стужей, глаза, как звезды, вырвав из орбит[81], – как говорит Дживс, если я верно запомнил. Но в следующий миг я испытал безграничное облегчение, осознав, что мои страхи беспочвенны, поскольку в переписке между обеими сторонами нет никакой нужды.
– Но Орло здесь, – сообщил я.
– Здесь? В Мейден-Эгсфорде?
– Вот именно. Как с неба свалился.
– Вы шутите, Берти.
– Вовсе нет. Если бы шутил, вы бы так и покатились со смеху. Говорю вам, Орло здесь. Я встретил его сегодня днем.
Он наблюдал за певуном Кларксона. Кстати, у вас, случайно, нет сведений об этом Кларксоне? Мне интересно, кто он такой и откуда у него певун.
Мой вопрос остался без ответа, чему я нисколько не удивился. Покажите мне женщину, говорю я иной раз, и я скажу вам, кто пропускает мимо ушей мои слова.
Бросив на Ванессу внимательный взгляд, я заметил, что выражение ее лица изменилось. Как я уже отмечал, под влиянием привычки лупцевать полицейских на улицах ее лицо погрубело, но в ту минуту оно так и лучилось нежностью. Глаза, хотя и не сорвались с орбит, стали большими, как мячи для гольфа, и мягкая улыбка озарила физиономию. Кажется, она воскликнула: «Потрясающе!» – или что-то в этом роде.
– Значит, он приехал! Он последовал за мной! – Судя по ее тону, поступок Орло вызвал у нее безграничный восторг. Выходит, она не возражала, чтобы ее преследовали, лишь бы преследователь ее устраивал. – Как рыцарь в сверкающих доспехах на белом коне.
Здесь было бы кстати припомнить приятеля Дживса, который прибыл из западных стран, и сказать, что Орло на него похож, но мне пришлось пропустить свой ход, потому что у меня вылетело из головы, как звали того парня.
– Не понимаю, как Орло удалось приехать, он же на службе, – выразил я недоумение.
– У него ежегодный двухнедельный отпуск. Поэтому он смог участвовать в демонстрации. Мы с ним шли в первом ряду.
– Знаю. Видел издали.
– Мне до сих пор неизвестно, что с ним произошло в тот день. Он сбил с ног полицейского, а потом вдруг исчез.
– Для человека, который сбил с ног полицейского, он легко отделался, легче не бывает. Просто прыгнул в мою машину, и я отвез его в безопасное место.
– А, понятно.
Признаюсь, я ожидал изъявления более сильных чувств. Не то чтобы я горю желанием получать благодарности за небольшие услуги, какие расточаешь на каждом шагу. Но как бы там ни было, по милости Орло я оказал противодействие полицейским, находящимся при исполнении служебного долга, кажется, так гласит закон, и, следовательно, рисковал надолго угодить в кутузку, поэтому проявление хотя бы легкой взволнованности было бы нелишним. Мне ничего другого не оставалось, как обратить на Ванессу укоризненный взгляд. Однако это не произвело на нее ровным счетом никакого впечатления, и она продолжала:
– Он поселился в гостинице «Гусь и кузнечик»?
– Понятия не имею, – произнес я в ответ, и если в моем голосе прозвучала нотка раздражения, вряд ли кто осудит меня за это. – Во время нашей встречи мы говорили главным образом о моих внутренних органах.
– А что случилось с вашими внутренними органами?
– Пока ничего, но, по мнению Орло, вскоре кое-что может случиться.
– Удивительно, какая же у него отзывчивая душа.
– Да уж, это точно.
– Он дал вам какие-нибудь полезные советы?
– По правде говоря, дал.
– Как это на него похоже!
Ванесса ненадолго погрузилась в молчание, несомненно, размышляя о неведомых мне выдающихся достоинствах Орло. Затем снова заговорила:
