Йен Бэнкс - Бизнес

Когда я пробиралась сквозь сугробы во дворе замка, стихия несколько успокоилась: метель прекратилась, в воздухе кружились редкие снежинки, снег похрустывал под ногами, но все же над долиной по-прежнему низко висели тяжелые тучи, набухающие новым снегом.

За воротами ко мне опять сбежались дети. Те же самые или другие — к стыду своему, я так и не определила. Сколько можно воспринимать их как толпу, упрекнула я себя. Присев на корточки, я с улыбкой попыталась узнать, кого как зовут.

— Я — Катрин, — сказала я, тыча пальцем себе в грудь. — Катрин.

Они только хихикали, фыркали, смущенно опускали глаза и переминались с ноги на ногу. В конце концов мне все же удалось вытянуть из них несколько слов — надеюсь, это были их имена — и объяснить, что мне нужно в чайный домик «Божественный промысел». Я потуже завязала несколько островерхих шапочек, вытерла бумажным платком пару сопливых носов, а потом выпрямилась и, держась за две из протянувшихся ко мне пухлых ручонок, стала спускаться по заснеженному склону.

— Миз Тэлман, здравствуйте. Я — Джош Левитсен.

— Здравствуйте. Как у вас тут дела? — Мы пожали друг другу руки.

Мистер Левитсен оказался совсем не таким, как я ожидала. Его моложавое загорелое лицо избороздили глубокие морщины, подбородок скрывала окладистая светлая борода; одет он был в слегка засаленную парку со свалявшейся опушкой из оленьего меха; лицо охватывали альпинистские очки в кожаной оправе, стекла которых напоминали нефтяные пятна в морской воде.

— Отлично. У нас все отлично. Позавтракаете? Я уже заказал чай.

Чайный домик «Божественный промысел» располагался на расстоянии штрафного удара от стадиона (он же — аэродром); из окон открывался вид на футбольное поле и заснеженную долину. Внутри было людно, тепло и влажно; большинство посетителей составляли туланцы. В отделке чайной использовалось только полированное дерево, а половицы издавали скрип, похожий на кваканье растревоженных лягушек.

— Что вы мне порекомендуете?

— Рикур сараут, чампе и туук.

— А что это?

— Маисовые оладьи — к ним можно взять сироп, который здесь держат под прилавком специально для меня и моих гостей, каша и густой суп с лапшой; можно заказать кампу, если вы любите острое.

— Может быть, всего понемножку? Я не особенно голодна.

Левитсен кивнул и, махнув рукой, прокричал заказ. После этого он налил нам обоим крепкого чаю в пиалы с маленькими фаянсовыми крышечками. Мы обменялись любезностями и договорились называть друг друга по имени; тут он подался вперед и понизил голос:

— На всякий случай хочу предупредить, Кейт: я служил в Управлении.

— В ЦРУ? — шепотом переспросила я. Он усмехнулся:

— Именно так, но теперь-то я работаю в «Бизнесе». — Опустив очки на кончик носа, он подмигнул.

— Ясно. — На том диске, который дал мне Томми Чолонгаи, это, конечно, упоминалось: мистер Левитсен, хотя и не состоял в штате, получал от нас деньги, причем немалые, и смутно догадывался, что мы заинтересовались этой страной не только ради пары-другой дипломатических паспортов.

— Если могу быть вам полезен, только скажите. — Он широко развел руками. — Я в вашем распоряжении, Кейт. У меня тут обширные связи. Сигарету? — Он вынул из кармана засаленной парки яркую жестяную коробочку и вытянул из нее тонкую самокрутку.

— Нет, спасибо.

— А я закурю; не возражаете?

Обернувшись через плечо, я нашла глазами стойку.

— Надо думать, здесь не самое быстрое в мире обслуживание.

— Если повезет — минут десять-пятнадцать. — Он щелкнул «зипповской» зажигалкой. От самокрутки над столом поплыл подозрительный дымок. Ага, значит, травка. Наверно, от него не укрылось, что я повела носом.

— Точно не хотите? — улыбнулся он сквозь колечко дыма.

— Для меня рановато, — ответила я. Он кивнул.

— Я слышал, вас вчера принимала сама старуха.

— Королева-мать? Да, верно.

— Это что, какой-то долбаный секретный план или как?

— Ограничимся словом «секретный».

— Принца упоминали?

— Ей хотелось узнать мое мнение: есть ли у него шанс жениться.

— Ага, она в последнее время этим сильно озабочена.

— Вы часто у нее бываете?

— Нет, что вы, всего один раз к ней ездил, три года назад, когда меня только сюда назначили. Но, как я уже сказал, у меня здесь обширные связи. — Его выгоревшие на солнце брови взлетели над нефтяными кругами очков. — Ну, а что «Бизнес»-то затевает? Ходят слухи, скоро на здешние места обрушится какая-то неслабая фигня, а может, и не фигня, может, наоборот, манна небесная. Что скажете? — Он снова опустил свои альпинистские очки и посмотрел на меня почти плотоядно. — Вы тоже в деле? Готов поспорить, вы ни за что не признаетесь, как пить дать. Но вас же не просто так сюда занесло; уровень у вас какой — третий, да? Кстати, никогда не видел такого симпатичного «трешника» — надеюсь, я вас не обидел.

— Напротив, я польщена.

— Ну, так что тут затевается? — Он опять нагнулся ко мне. — В прошлом году ваши всю Джуппалу облазали, к чему бы это? И в долине копошились, и выше по течению. Лазерные дальномеры привозили, и зонды, и дозиметры, и черта в ступе. Цель-то какова?

— Развитие инфраструктуры, — отозвалась я.

— На горе Джуппала? Издеваетесь?

— Да. — Я отпила чаю. Он рассмеялся:

— Стало быть, ни хрена не скажете?

— Нет.

— И на кой они вас прислали, а, Кейт?

— Почему вы решили, что меня кто-то прислал? Я сейчас в творческом отпуске. Куда хочу, туда и еду.

— Не самый подходящий сезон для отпуска.

— У меня не просто отпуск, а творческий отпуск.

— Так почему вы здесь?

— А почему бы и нет?

Он выпрямился и покачал головой. Вставив окурок в бумажную гильзу, он глубоко затянулся и нахмурился — то ли от сосредоточенности, то ли от горячего дыма.

— Ладно, забыли. — Из-за последней затяжки его голос прозвучал сдавленно. Он отцепил гильзу, сложил ее пополам и оставил на блюдце. — Итак, куда бы вам хотелось съездить?

— Когда?

— Да хоть сегодня. У меня джип. Можно поехать туда, где не пройдет Лангтунов лимузин. Куда душа пожелает — только скажите.

— Очень мило с вашей стороны. Ловлю на слове. У вас вторая половина дня свободна?

— Конечно. Куда поедем?

— Ну, краеведение — по вашей части. Предложите что-нибудь.

— Так… есть тут… — ага! Вот и завтрак. Глазом моргнуть не успели.

— Дядя Фредди?

— Кейт, девочка моя! Надо понимать, долетела до Тулана благополучно?

— Да, все в порядке. Самолет даже не сбил флажки. Осваиваюсь тут. Побродила по городу, осмотрела дворец, побывала у старой королевы, а сегодня днем меня возили на экскурсию в долину и в ближайший город. Погода — хуже некуда. На обратном пути едва не застряли.

— Принц вернулся?

— Нет еще. Его ожидают из Парижа только через пару дней.

— Он и не думал летать в Париж, девочка моя. Он был в Швейцарии, — сказал дядя Фредди. — В Шато. — Так у нас сокращенно называют Шато д'Экс.

— Вот как. Ну все равно его ждут только на следующей неделе.

— Вот и славно. Передала от меня привет королеве-матушке?

— Нет, конечно. Мне и в голову не пришло, что вы знакомы.

— Кто ж не знает Одри? Мы с ней старинные приятели. Разве я тебе не рассказывал? А мне казалось, рассказывал. Склероз, наверно. Ну, не важно. Она, значит, меня не упоминала?

— К сожалению, нет.

— Ничего страшного. Поговаривают, она немного не в себе, а может, и совсем ку-ку. Как она тебе?

— Какая-то странная, будто диковата. Но в Англии полным-полно таких старушек.

— Видимо, на нее высота плохо действует.

— Может быть.

— А кто был твоим гидом, если принц еще не вернулся?

— Почетный консул Соединенных Штатов. Моложавый тип, хиппи второй волны. Угостил меня завтраком — как ни странно, вполне съедобным, а потом свозил на своем джипе в Джойтем. Похоже на Тун, только не так высоко в горах, местность более равнинная, вокруг кусты рододендрона. Сходили в заброшенный монастырь, осмотрели пару ферм и священных ветряков, несколько раз чудом не сорвались в пропасть, когда машину занесло, — вот, пожалуй, и все.

— Настоящее приключение.

— А у тебя как дела? Я несколько раз звонила, но никто не подходил.

— Да как обычно, дурака валяю. На машине катаюсь.

— Тебе нужен мобильник.

— Скажешь тоже! Чтобы он дергался тут день и ночь?

— Нет, Фредди, не «мобиль», а «мобильник». Мобильный телефон.

— Еще чего! Я буду гнать по шоссе, а мне в ухо телефон заверещит? Да я с перепугу обделаюсь.

На другой день небо было чистым, хотя, как ни удивительно (вероятно, во всем Туне это удивило только меня), под этим безоблачным небом кружилась метель. Жесткий, ледяной ветер срывался с гор, пронизывал дворец и весь столичный город и старательно выметал снег, смахивая его в долину, расстилая пышным белым покровом и укладывая в гигантские подушки сугробов по крутым берегам реки.