Бернард Маламуд - Идиоты первыми
— Только через мой труп, — сказал Карл.
По дороге в гостиницу его насквозь промочил проливной дождь, первый из бесконечных дождей той поздней осени.
А наутро, в половине восьмого, в их номере зазвонил телефон. Дети проснулись, Майк задал ревака. Карл, в некотором ужасе от предстоящего дня, нашарил надрывающийся телефон. За окном все еще лил дождь.
— Pronto[41].
Бевилаква, кто ж еще?
— Я позвонил вам из работы. Я находил квартиру, вы можете на нее ехать, если зажелаете, даже назавтра…
— Иди ты…
— Cosa?[42]
— С какой стати вы звоните в такую рань? Вы разбудили детей.
— Извините, — перешел на итальянский Бевилаква. — У меня для вас хорошие известия.
— Какие еще к черту хорошие известия?
— Я нашел для вас квартиру — высший класс, около Монте Сакро. Правда, в ней одна спальня, зато в комнате, которая служит гостиной и столовой, стоит двуспальная тахта, вдобавок есть еще и застекленная лоджия — там вы сможете работать, и комнатенка для прислуги. Гаража нет, ну да у вас ведь и машины нет. Просят за нее сорок пять тысяч — даже меньше, чем вы рассчитывали. Квартира на первом этаже, есть садик — вашим детям будет где играть. Ваша жена просто сойдет с ума от радости, когда увидит эту квартиру.
— И не только она, — сказал Карл. — А квартиру сдают с мебелью?
Бевилаква поперхнулся.
— Само собой.
— «Само собой». Вы там были?
Бевилаква прочистил горло.
— Еще нет. Я только сию минуту узнал о ней. Мне о ней сказала наша секретарша, миссис Гаспари. Эта квартира помещается прямо под ее квартирой. К тому же у вас будет чудесная соседка. Я приду за вами в гостиницу в час пятнадцать, ни минутой позже.
— Вы не успеете. Лучше в два.
— Вы будете готовы?
— Да.
Но когда он повесил трубку, его еще пуще обуял ужас. Он почувствовал, что боится выйти из гостиницы, и поделился своими страхами с Нормой.
— Может, на этот раз мне пойти с тобой? — спросила она.
Он подумал над ее предложением и отказался.
— Карл, бедняжечка!
— Тоже мне приключение.
— Не злобься, не надо! Я расстраиваюсь.
Позавтракали они в номере чаем, хлебом с джемом и фруктами. Они дрожали от холода, но, как оповещало прикнопленное к двери объявление, до декабря топить не будут. Норма натянула на ребят свитера. Оба были простужены. Карл раскрыл книгу, но сосредоточиться не мог, и в конце концов ему пришлось довольствоваться «II Messaggero»[43]. Норма позвонила агентше: та сказала, что свяжется с ними, если подвернется что-то новое.
Без двадцати два Бевилаква позвонил из вестибюля.
— Сейчас спущусь, — обреченно сказал Карл.
Итальянец, в насквозь промокших туфлях, стоял у двери. В руках он держал неизменный портфель и огромный зонт, с которого капало на пол, на этот раз он был без шляпы. Но даже дождь не смог пригладить его лохмы. Выглядел он довольно жалко.
Они вышли на улицу. Бевилаква, торопливо шагая рядом с Карлом, маневрировал, стараясь прикрыть их обоих зонтиком. На пьяцца Навона какая-то женщина кормила под дождем добрый десяток кошек. Она расстелила на земле газету, и кошки таскали с нее жесткие шнуры вчерашних макарон. На Карла снова нахлынула тоска.
Пакет с объедками, брошенный из окна, шлепнулся на зонтик и приземлился неподалеку. Объедки разлетелись. Из окна четвертого этажа высунулся бледный как мел мужчина и показал пальцем на кошек. Карл погрозил ему кулаком.
Бевилаква, весь клокоча, повествовал о своей жизни.
— Я там работаю восемь лет, — и как работаю! — и чего я достиг: вначале мне платили тридцать тысяч лир в месяц, теперь пятьдесят пять. Балбес по левую руку от меня сидит около двери, так он одних чаевых огребает сорок тысяч в месяц, и за что, спрашивается? — только за то, что допускает посетителей к начальству. Дали б мне место у двери, я бы вдвое против него заколотил.
— Вы никогда не думали перейти на другую работу?
— А то нет, но мою нынешнюю зарплату мне нигде сразу не положат. И потом, минимум человек двадцать спят и видят, как бы сесть на мое место, да еще за половину моего оклада.
— Плохо дело, — сказал Карл.
— На каждый ломоть хлеба у нас как минимум двадцать голодных ртов. Вам, американцам, повезло.
— В этом смысле да.
— А в каком нет?
— У нас нет ваших площадей.
Бевилаква дернул плечом.
— Можете ли вы после этого осуждать меня за то, что я хочу поправить свои дела?
— Разумеется, нет. Я желаю вам всех благ.
— А я желаю всех благ всем без исключения американцам, — заявил Бевилаква. — Я всегда стараюсь помочь им.
— А я — всем итальянцам и прошу только, чтобы они дали мне некоторое время пожить среди них.
— Сегодня все уладится. Завтра вы переселитесь. Моя жена вчера ходила целовать палец святого Петра.
Машины шли сплошняком, потоки мелюзги — «весп», «фиатов», «рено» — с ревом катили на них с обеих сторон, и хоть бы одна затормозила, дала им перейти дорогу. С риском для жизни они перебрались на другую сторону. На остановке, едва автобус свернул к обочине, толпа рванула к дверям. Народу натолклось столько, что задние двери не закрылись, четверо повисло на подножке.
«Все это я мог иметь и на Таймс-сквер»[44],— подумал Карл.
* * *Через полчаса они добрались до просторной, обсаженной деревьями улицы в нескольких минутах ходьбы от остановки автобуса. Бевилаква показал ему желтый жилой дом на ближайшем углу. Множество лоджий, подоконники уставлены цветочными горшками, ящиками с плющом, обвившим стены. Хотя на Карла дом произвел сильное впечатление, он запретил себе и думать об этом.
Бевилаква нервически нажал звонок — вызвал привратника. И снова принялся поглаживать горб деревянной фигурки. Из подвала вышел плотного сложения мужчина в синем халате. Мясистое лицо, черные усищи. Бевилаква сказал ему, какую квартиру они хотят посмотреть.
— Ничего не выйдет, — ответил привратник. — У меня нет ключа.
— Начинается, — буркнул Карл.
— Наберитесь терпения, — посоветовал Бевилаква.
Он заговорил с привратником на непонятном Карлу диалекте. Привратник ответил ему пространной речью на том же диалекте.
— Пойдемте наверх, — сказал Бевилаква.
— Куда наверх?
— К той даме, я же вам о ней говорил — секретарше из нашей конторы. Она живет на втором этаже. Мы спокойненько посидим у нее, пока не добудем ключ от квартиры.
— И где же он?
— Привратник в точности не знает. Он говорит, что это квартира одной contessa[45], но она пустила в нее своего хахаля. Теперь графиня выходит замуж и попросила хахаля съехать, а он прихватил ключ с собой.
— Да, задачка будет не из простых.
— Привратник позвонит поверенному графини — он ведает всеми ее делами. У него наверняка есть запасной ключ. Пока привратник будет звонить, мы посидим у миссис Гаспари. Она сварит нам кофе по-американски. И с ее мужем вы тоже сойдетесь — он работает в американской фирме.
— Бог с ним, с кофе, — сказал Карл. — Неужели никак нельзя хоть глянуть на эту квартиру? Откуда я знаю, а вдруг и ждать не стоит. Квартира ведь на первом этаже, наверное, можно заглянуть в окна?
— Окна закрыты ставнями, которые открываются только изнутри.
Они поднялись к секретарше. Секретарша, брюнетка лет тридцати с потрясающе красивыми ногами, улыбнулась, обнажив скверные зубы.
— Квартиру эту стоит смотреть?
— Она точь-в-точь такая же, как моя, и вдобавок при ней есть садик. Хотите посмотреть мою?
— Если позволите.
— Прошу.
Она показала ему всю квартиру. Бевилаква не пожелал покинуть диван в гостиной, где он пристроился с намокшим портфелем на коленях. Щелкнув замками, он достал из портфеля ломоть хлеба, стал вдумчиво его жевать.
Тут уж Карл перестал скрывать от себя, что квартира ему нравится. Дом был сравнительно новый, явно построенный после войны. Досадно, конечно, что спальня всего одна, но ее они отдадут ребятам, а сами будут спать на тахте в гостиной. Из застекленной лоджии выйдет отличный кабинет. Он выглянул из окна спальни, под ним был разбит садик — вот где раздолье ребятам.
— За квартиру и правда просят сорок пять тысяч? — спросил он.
— Совершенно верно.
— И она меблирована?
— С отменным вкусом.
— Почему графиня просит за нее так мало?
— У нее голова не тем занята, — прыснула миссис Гаспари. — Смотрите-ка, дождь кончился, вышло солнце. Это хорошая примета. — Она подошла чуть не вплотную к Карлу.
«Ну а для нее-то какой здесь интерес?» — подумал Карл и тут вспомнил, что ей причитается доля от Бевилаквиных жалких трех процентов.
Губы его помимо воли зашевелились. Он и хотел бы не творить заклинаний, но ничего не мог с собой поделать. Едва он кончал заклинать судьбу, как тут же начинал все сначала. Квартира замечательная, о таком садике для ребят можно только мечтать. Плата гораздо ниже, чем он рассчитывал.
