Лев Толстой - Л.Н. Толстой. Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.
Марья Васильевна.
Чтожъ, и я другая стала? Вотъ глупа.[209]
Няня.
Вы чтò, вы такъ, по добротѣ своей. А вотъ на барина, такъ часто дивлюсь..... (Молчитъ, качаетъ головой и равводитъ руками.) Что сдѣлалось? Совсѣмъ другой человѣкъ. Какъ вспомнишь прежнее то: былъ ли день, чтобъ Сашка камердинъ безъ битья одѣлъ;[210] былъ ли староста, чтобы въ станъ не свозили.....
Марья Васильевна.
Ну, ужъ ты разскажешь... Развѣ очень хорошо было? Совсѣмъ не очень хорошо.
Няня.
Да и не хвалю и не корю. Господа были,[211] ужъ безъ этаго нельзя. А то́ удивительно — какъ можно въ 50 лѣтъ свой карахтеръ перемѣнить... Какъ эта самая царская бумага..... ну тамъ,[212] что на первой недѣлѣ то вышла...
Марья Васильевна.
Ну да,[213] манифестъ, — какъ ты смѣшна!
Няня (озлобленно).
Ну да, та самая, чтобъ дворовыхъ за службу подъ мостъ со двора согнать, какъ вамъ не знать! Ну, да Богъ съ ними! — что, бишь, я говорила. Съ той поры и перемѣна пошла. Пуще всего какъ при Анатоліи Дмитріевичѣ, — послушала я намедни — даже мерзко. Ужъ вы извините меня, матушка, я правду всегда скажу. Въ 50 лѣтъ карахтеръ нельзя перемѣнить. А только важности своей потеряли. Вѣдь только показать себя хочетъ, а карахтеръ все тотъ же. Намедни, кого жъ, — Кирюшку Дѣева, мужика, сталъ при Анатоліи Дмитричѣ ублажать: «вы», говоритъ, — это Кирюшкѣ-то, — «хотите работать, такъ приходите». Послушала я: что такое? Точно прынцу какому нибудь. Плюнула даже.
ЯВЛЕНІЕ 2.
Тѣ же и Катерина Матвѣевна.
Няня.
Вишь красавица, какъ убралась!
Катерина Матвѣевна (стриженная, въ очкахъ, въ короткомъ платъѣ, съ книжкой журнала подъ мышкой. Не кланяясь садится за столъ, облакачивается, вынимаетъ папироску и начинаетъ читать. Съ особенной учтивостью къ нянњ).
Позвольте васъ попросить чаю, Марья Исаевна.
(Няня подаетъ ей чай въ стаканњ.)
Няня.
Сейчасъ, сударыня, сейчасъ-съ. (Въ сторону.) Ужъ вподлинно всѣхъ удивила. Нѣтъ и того, чтобъ тёткѣ «бонжуръ» сказать. Всё отъ ума большаго.
Марья Васильевна.
А мы съ няней говорили объ Анатоліѣ Дмитріевичѣ. Она говоритъ, онъ за Любочкой ухаживаетъ, а я говорю за тобой, Катенька. Comment croyez vous? Какъ ты думаешь? Она ужъ его женихомъ называетъ.
Катерина Матвѣевна (поднимаетъ глаза съ книги; строго и жестомъ дополняя слова).
Венеровскій по своему развитію и воззрѣніямъ на жизнь стоитъ до такой степени въ разрѣзъ съ пошлостью нашей жизни, что намъ трудно[214] судить о немъ.
Марья Васильевна.
Ты думаешь, онъ не женится!
Катерина Матвѣевна.
Позвольте! Этотъ господинъ женится только въ томъ случаѣ, ежели найдетъ женщину, вполнѣ понявшую свое назначеніе, свободную въ жизни и въ мысли. <Ежели онъ встрѣтитъ такую женщину, — а ихъ немного, — онъ можетъ быть захочетъ испытать жизнь съ нею, и если въ испытаніи обѣ стороны въ своей равноправности сочтутъ себя удовлетворенными, онъ соединится съ нею, съ этой женщиной или дѣвицей, но никакъ не бракомъ, такъ, какъ вы разумѣете. Все это очень просто и ясно!>
Марья Васильевна.
Non, mais dites.[215] Да ты скажи, въ комъ онъ ищетъ, въ тебѣ или въ Любочкѣ? Вотъ я съ няней говорила, она такая дура, я такъ смѣялась...
Катерина Матвѣевна.
Нянюшка Марья Исаевна старше васъ и говоритъ вамъ «вы», а вы ей говорите «ты» съ присовокупленіемъ «дуры». Я считаю это оскорбленіемъ достоинства и свободы человѣка и въ силу этаго убѣжденія нахожу нужнымъ выразить вамъ свою мысль. Я знаю, что вы вправѣ имѣть свои убѣжденія, но меня это коробитъ и возмущаетъ.
Няня (насмњшливо).
Вотъ спасибо, что заступились. (Обращаясь къ Марьњ Василъевнњ.) А то вѣдь вы рады изъ живаго жилы вытянуть. Злодѣйка извѣстная........
Марья Васильевна.
Нѣтъ, что, Катинька, je plaisante,[216] я ее люблю. Нѣтъ, ты скажи, какъ по твоему — въ комъ онъ ищетъ? А? Въ тебѣ или въ Любочкѣ? Je voudrais savoir votre opinion.[217] —
Катерина Матвѣевна.
Какъ вамъ сказать мое мнѣніе? (Откидываетъ волосы и закуриваетъ папироску.) Во мнѣ онъ, — какъ вы, такъ сказать, фигурно выражаетесь, — не можетъ и-и-искатъ. Я поставила себя на ту ногу свободной женщины, что я къ нему, какъ и ко всякому существу безъ различія пола и званія, отношусь просто.[218] Я нахожу его умнымъ и современнымъ человѣкомъ[219] и онъ естественно вставляетъ въ свои отношенія ко мнѣ ту долю уваженія и сочувствія, которыя, такъ сказать.... словомъ сказать, мы съ нимъ въ простыхъ и хорошихъ отношеніяхъ взаимнаго уваженія, и онъ находитъ отдыхъ со мной послѣ всего ничтожества женской губернской аристократической черни, среди которой онъ долженъ вращаться. Но почему вы думаете, какъ вы фигурно выражаетесь, что онъ ищетъ въ Любовь Ивановнѣ, — я не могу себѣ отдать отчета. Любовь — женщина слишкомъ недоразвитая, даже просто совсѣмъ не развитая дѣвочка, съ которой такая личность, какъ Венеровскій, не можетъ имѣть ничего общаго. <Такъ называемое хорошенькое личико, которое порядочные люди перестали ужъ цѣнить, можетъ имѣть свое мѣсто и значеніе въ эстетикѣ, но Любовь не имѣетъ этой красоты.
Няня (въ сторону).
Не остриглась еще по вашему! Ты хороша!
Катерина Maтвѣевна.
Красота античная не имѣетъ ничего общаго съ супружествомъ, потому что для полученія впечатлѣній не нужно правъ. Это ясно. И потому я полагаю, что этотъ господинъ никакъ не заинтересованъ здѣсь Любовь Ивановной и едвали помнитъ о существованіи Любовь Ивановны. Ему пріятно говорить съ мыслящимъ существомъ, и вообще наша бесѣда съ студентомъ Алексѣемъ Павловичемъ ему пріятна. И такъ, по моему мнѣнію, онъ ни искатель, ни женихъ и никогда не будетъ ни женихомъ, ни мужемъ, и ничего подобнаго, безсмысленнаго и унизительнаго для достоинства человѣка, и ежели вы ставите вопросъ такъ: какими отношеніями онъ дорожитъ больше здѣсь — моими или Любовь Ивановны, то я полагаю, что смѣшно было бы и отвѣчать на такой вопросъ.> Я съ нимъ ровня, а Л[юба] — дитя.
Марья Васильевна.
Вотъ видишь, няня! какъ Катинька судитъ.
Няня.
А чтожъ, матушка, Катерина Матвѣвна, мы глупы, вы растолкуйте: чтожъ онъ такъ все и будетъ ѣздить?
Катерина Матвѣевна.
Отчего жъ ему перестать ѣздить?
Няня.
А оттого, что за это ихняго брата школятъ. По старому такъ было. Коли въ домъ ѣздишь, гдѣ 2 барышни невѣсты, такъ открой, какую сватаешь, — а нѣтъ, такъ на это клупы есть, чтобъ ѣздить. Сколько хочешь и ѣзди.
Катерина Матвѣевна.
Вы меня не можете понять, Марья Исаевна. Я вамъ сказала, что онъ ѣздитъ ко мнѣ;[220] мы испытаемъ другъ друга и ежели найдемъ...
Няня.
А по моему глупому сужденію, Катерина Матвѣвна, матушка, онъ испытывать ничего не станетъ. Любовь Ивановна — барышня молоденькая, хорошенькая, да за ней 500 душъ. А вы все и постарше, и на 30 душъ онъ не польстится... Стюдентъ — вотъ это такъ.
Катерина Матвѣевна (горячо).
Позвольте, позвольте. Студентъ молодъ и недоразвитъ для меня. Позвольте: другая женщина на моемъ мѣстѣ могла бы оскорбиться, но я выше этаго. Любовь Ивановна ему не по плечу съ своими дѣтскими требованіями отъ жизни; это онъ сознаетъ и самъ мнѣ высказывалъ неоднократно. Это одно. А другое то, что вы смотрите на дѣло съ ложной точки зрѣнія. Вы меня не поймете, но я всетаки выскажусь и постараюсь говорить проще. Для людей нашего закала средства къ жизни допускаются только тѣ, которыя пріобрѣтены личнымъ и честнымъ трудомъ;[221] и повѣрьте, люди нашего времени смотрятъ на всѣ эти имѣнья, какъ только на ложную связь съ устарѣлыми формами жизни. Для Венеровскаго все равно, будетъ ли у меня милліонъ или ничего, ежели только взгляды наши на жизнь тожественны. Ежели они тожественны, то мы можемъ смѣло вступить въ борьбу.
Няня.
Да вотъ не станетъ за васъ, а за Любовь Ивановну посватается. Вотъ какъ 500 душъ, такъ ему тожественно очень, а 30 душъ, такъ не тожественно совсѣмъ.
Катерина Матвѣевна (озлобленно).
Позвольте, позвольте, очень хорошо. Вы говорите, что у меня 30 душъ. Позвольте вамъ сказать, что благодаря просвѣщенію, ни у кого уже теперь душъ нѣтъ, а у меня никогда не было. Я отреклась отъ своихъ правъ, въ тотъ же часъ, какъ стала совершеннолѣтняя, и на мнѣ не лежитъ позорное клеймо крѣпостнаго права.[222]
