Карел Чапек - Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 4. Пьесы

Феликс. И писал стихи, письма, мой первый роман…

Виктор. Поразительно, сколько листов способна извести этакая гусеница!

Ирис. Вы противный, Виктор. Взгляните на Феликса, его глаза полны слез. Разве не мило?

Виктор. Слезы? Это у него слюнки потекли из глаз. От того, что он может увидеть…

Ирис. А ну вас! Феликс, разве вы ничего не видите?

Феликс. Неправда, что у меня слезы на глазах. Честное слово, нет!

Ирис. А ну, покажитесь. Взгляните-ка мне в глаза, быстро.

Виктор. Раз, два, три, четыре… Так я и знал, что он долго не выдержит.

Ирис (смеясь). А ну-ка, Феликс, быстро, какого цвета у меня глаза?

Феликс. Лазурно-голубые!

Ирис. Скажете тоже! Карие. Ах, кое-кто уверял меня, что они золотистые. Терпеть не могу голубых глаз. Такие холодные, бесчувственные. Вот, например, у бедняжки Клитии голубые глаза. Вам они нравятся, Феликс?

Феликс. У Клитии? Не знаю. Да, у нее красивые глаза.

Ирис. Ах, бросьте, ведь у нее такие тощие ноги, просто ужас! Как плохо вы, поэты, разбираетесь в женщинах.

Виктор. Вы читали последнее стихотворение Феликса? (Вынимает из кармана журнал.) Оно напечатано в альманахе «Весна».

Ирис. А ну-ка, поскорей прочтите его вслух.

Феликс. Нет, нет, я не позволю читать. (Пытается встать.) Это плохие стихи, старые. Это уже давно пройденный этап.

Ирис (удерживает его). Сидите смирно, Феликс.

Виктор. Стихотворение называется «Вечное грехопадение».

Феликс (затыкает уши). Я не хочу, не хочу, чтобы вы читали.

Виктор

(декламирует с пафосом)

Прильнуть и слиться — вотчего всегда хотели…Мэтр к живописи льнет,натурщица — к пастели…

Ирис. Это остроумно, правда, Виктор? Фу, Феликс, и откуда вы это взяли?

Виктор

Все клонится куда-то…Паденье — consummata[32]любовь… — его предвестье.Мамзель, упасть бы вместе!..

Ирис. «Упасть» — это мне понятно. Но что значит «паденье — consummata». Как это понимать?

Виктор. Это значит, что любовь… м-м… достигла своей цели…

Ирис. Какой цели?

Виктор. Ну, самой прямой…

Ирис. Фу, это неприлично! Феликс, и вы написали такую фривольность? Я вас боюсь! Вы так испорчены. И всегда ваша латынь безнравственна?

Феликс. Смилуйтесь, Ирис. Я же говорил, что это очень плохие стихи.

Ирис. Чем плохие?

Феликс. В них нет самого… самого… самого главного…

Ирис. Ага!.. Слушайте, Виктор, поищите-ка в саду мой веер, я его где-то потеряла.

Виктор. О, пожалуйста, не стану мешать. (Уходит.)

Ирис. Живо, Феликс, скажите мне то, самое главное. От меня можете ничего не скрывать.

Феликс. Ирис, Ирис, как вы можете терпеть его около себя? Этого старого фанфарона, этого мышиного жеребчика, этого истаскавшегося сатира!

Ирис. Это Виктора-то?

Феликс. Как низок его взгляд на вас, на любовь, на все в мире. Такой циничный, такой… такой… такой жестокосердный! Как вы все это можете терпеть?!

Ирис. Бедняжка Виктор, он так не любит себя утруждать… Нет, Феликс, поговорим лучше о поэзии. «Все клонится куда-то»… (Опускается на подушки.) Феликс, у вас громадный талант. «Мамзель, упасть бы вместе!» Боже, сколько страсти в этих строках! У поэтов бешеный темперамент, не правда ли, Феликс?

Феликс. О Ирис, эти стихи для меня уже давно пройденный этап.

Ирис. Если б только эта латынь не была такой вульгарной! Я все, все стерплю, Феликс, только не грубые слова. С женщинами нужно быть деликатным. Вот если бы вы меня сейчас поцеловали, разве вы назвали бы это каким-нибудь страшным словом?

Феликс. Поцеловать вас! Разве я осмелился бы, Ирис!

Ирис. Молчите! Вы, мужчины, на все способны. Нагнитесь ко мне, Феликс. Скажите: кому вы посвятили эти стихи? Клитии?

Феликс. О нет, уверяю вас…

Ирис. Кому же?

Феликс. Никому, честное слово, никому. Вернее, всем женщинам в мире.

Ирис (приподнимаясь на локтях). О, боже, вы столько их… con… con… как это называется?

Феликс. Клянусь вам, Ирис…

Ирис (опускается на подушки). Феликс, вы страшный соблазнитель. Скажите, сколько у вас было любовниц?

Феликс. Вы никому не расскажете, Ирис? Честное слово?

Ирис. Никому.

Феликс. Так знайте же… ни одной.

Ирис. Ка-ак?

Феликс. Пока ни одной. Клянусь честью.

Ирис. О, лжец! Сколько женщин, должно быть, уже попалось на эту приманку?! Невинный младенец! Феликс, Феликс, я вижу вас насквозь. Вы опасны.

Феликс. Не смейтесь надо мной, Ирис. Я знал потрясающие переживания… но только в воображении. Ужасные разочарования, бесконечные увлечения, но все лишь в грезах. Мечты — это реальность поэта. Я знаю всех женщин и не знал ни одной. Честное слово, Ирис.

Ирис (приподнявшись на локоть). Почему же вы говорите, что пресытились женщинами?

Феликс. Ах, Ирис, люди умаляют достоинства того, что больше всего любят.

Ирис. Вы имеете в виду брюнеток?

Феликс. Нет, грезы, вечные грезы.

Ирис. «Прильнуть и слиться — вот…» У вас такие пылкие глаза. Вы замечательный талант, Феликс. (Откидывается на подушки.) О чем вы сейчас думаете?

Феликс. О вас. Женщина — это тайна.

Ирис. Раскройте ее. Но только, пожалуйста, нежно, Феликс.

Феликс. Я не вижу дна в ваших глазах.

Ирис. Тогда начните с другого…

Феликс. Я… Ирис… в самом деле…

Ирис (быстро садится). Ах, Феликс, какое у меня странное настроение! Глупо быть женщиной! Сегодня мне хотелось бы стать мужчиной, завоевывать, совращать, лобзать. Феликс, я была бы страстным мужчиной, диким, неукротимым. Жаль, что вы не девушка. Давайте играть, хотите? Вы будете Ирис, а я буду ваш Феликс.

Феликс. Нет, Ирис, ото слишком трудно — быть Феликсом. Это значит желать, желать…

Ирис (томно). Ах, Феликс, желать всего.

Феликс. Есть нечто большее, чем желать всего.

Ирис. И это значит…

Феликс. Желать невозможного.

Ирис (разочарованно). Вы правы, вы всегда правы, бедняжка Феликс… (Встает.) Где же Виктор запропастился? Не позовете ли вы его?

Феликс (вскакивает). Чем я обидел вас, Ирис? Ах, я сказал слишком много.

Ирис (вертясь перед зеркалом). Не очень-то.

Феликс. Желать недостижимого! Я был безумцем, Ирис, что сказал вам это.

Ирис. Или невежей. Удивительное дело, сколько я с вами вожусь, мой мальчик. В обществе женщин нельзя делать вид, будто вы жаждете того, чего здесь нет.

Феликс. Недосягаемое здесь!

Ирис (оглядываясь). Где же?

Феликс (показывая на зеркало). Ваше изображение, Ирис!

Ирис (смеется). Мое изображение? Вы влюблены в мое изображение? (Раскрывает объятия.) Смотрите, мое изображение услышало вас! Обнимите же его, целуйте его, живо!

Феликс. Оно так же недоступно, как и вы.

Ирис (поворачивается к нему). Я недоступна? Откуда вы это знаете?

Феликс. Иначе я не любил бы вас.

Ирис. Как жаль, Феликс, что я так недоступна.

Феликс. Ах, Ирис, подлинная любовь должна быть недоступной.

Ирис. Вы так думаете? (Треплет его за волосы, напевая.)

Мамзель, упасть бы вместе!

Феликс. Не повторяйте эти стихи.

Ирис. Тогда сочините для меня другие. Быстро! И чтобы в них была страсть.

Феликс

Едва я взмолился: «Смерть, приди!Руку вложи мне в грудь!Рану сплошную найдешь в груди,боль вместо сердца, грусть…» —Тотчас все мое существопреобразилось в клирос, —ангельский хор воспевал божество:Ирис, Ирис, Ирис…

Ирис. Ирис — клирос!.. Прелестно!

Клития (за сценой). Ирис, Ирис!

Ирис. Опять она здесь! И с этим своим противным женихом. Как раз когда мы…