Под маской - Фрэнсис Скотт Фицджеральд
— Она очень известна в Нью-Йорке, — пояснил Джон, когда снова зажегся янтарный свет. — Следующим выступает Шейк Б. Смит, этот парень комик — в основном, глупая болтовня…
Он умолк. Как только потушили свет для второго номера, Сиротка громко вдохнула и взволнованно подалась вперед на стуле. Джон увидел, что ее взгляд, как у гончей, неподвижно остановился на группе людей, появившихся из бокового входа и рассаживавшихся за столиком в полутьме.
Столик скрывался за пальмами, и Сиротка поначалу видела лишь три плохо освещенные фигуры. Затем она разглядела четвертого, который уселся, скрывшись за тремя остальными — бледный овал лица, обрамленный сверху мерцающими темно-русыми волосами.
— Смотри скорей! — воскликнул Джон. — Вот и его величество!
Ее дыхания было совсем не слышно. Она едва ли сознавала, что комик теперь стоит в отблесках белого света в танцевальном зале, что он уже некоторое время что-то говорит, а в воздухе слышатся раскаты смеха. Она была заворожена, ее взгляд оставался неподвижным. Она увидела, как один из компании наклонился и что-то прошептал другому, и как сверкнуло пламя спички, и засиял на заднем плане яркий огонек сигареты. Сколько времени она провела неподвижно, она и сама не знала. Затем ей показалось, что с ее глазами что-то произошло — все стало белым, нестерпимо ярким, она резко развернулась и обнаружила, что находится прямо в круге падавшего сверху света яркого софита. Она осознала, что это к ней обращены чьи-то слова и что вокруг начинают плескаться волны смеха — свет ослеплял ее, и она инстинктивно попыталась встать со стула.
— Сиди! — прошептал Джон, сидевший напротив. — Для этого номера он всегда выбирает кого-нибудь из публики.
И тут она поняла — это был комик Шейк Б. Смит. Он разговаривал с ней, он спорил с ней — о чем-то, что казалось чрезвычайно смешным всем остальным, а ей самой казалось чередой отрывистых неразборчивых звуков. Ощутив шок от внезапно направленного на нее света, она сначала чисто рефлекторно постаралась сохранить на лице спокойствие, а теперь вот улыбнулась. Такая реакция была вызвана ее редкостным самообладанием. Эта улыбка была абсолютно бесстрастной, как будто она не заметила ни света, ни попытки подшутить над ее очарованием — всего лишь веселое изумление оттого, что какой-то бесконечно далекий персонаж пытался острить, хотя его остроты могли бы с таким же успехом попытаться достичь луны. Она больше не была «леди» — маска леди в такой ситуации показалась бы грубой, жалкой или смешной; Сиротка всем своим видом демонстрировала, что полностью отдает себе отчет в своей недоступной красоте, и спокойно сидела во всем своем великолепии, пока комик не почувствовал свое абсолютное одиночество на сцене. По его сигналу софит внезапно потух. Момент был упущен.
Момент был упущен, комик покинул танцевальный зал и снова послышалась далекая музыка. Джон склонился к ней.
— Прости, я и не предполагал… Но тут ничего нельзя было поделать! Ты держалась просто великолепно.
Вежливо рассмеявшись, она показала, что инцидент исчерпан — затем вздрогнула, потому что за столиком на другой стороне теперь сидели только двое.
— Он ушел! — тут же расстроилась она.
— Не волнуйся, он вернется! Он должен вести себя как можно осторожней, сама понимаешь — так что, скорее всего, он с одним из своих спутников ждет снаружи, пока опять погасят свет.
— А зачем ему прятаться?
— Никто даже не предполагает, что он в Нью-Йорке. Он здесь находится под чужим именем.
Свет снова погас, и практически тут же из темноты возник высокий мужчина и приблизился к их столику.
— Позвольте представиться, — скороговоркой произнес он, обращаясь к Джону надменным британским тоном. — Лорд Чарльз Эсте, из свиты барона Марчбанкса, — он пристально посмотрел в глаза Джону, чтобы убедиться, что тот оценил значительность имени.
Джон кивнул.
— Это должно остаться между нами — надеюсь, вы меня понимаете?
— Конечно.
Сиротка на ощупь нашла на столе свое нетронутое шампанское и одним залпом выпила весь бокал.
— Барон Марчбанкс имеет честь пригласить вашу спутницу присоединиться к его компании хотя бы ненадолго, до окончания номера.
Мужчины взглянули на Сиротку. Повисла недолгая пауза.
— Хорошо, — сказала она и бросила вопросительный взгляд на Джона. Он снова кивнул. Она встала и с сильно бьющимся сердцем пошла, огибая столики, вперед, на другой конец зала; затем ее стройная фигура в мерцающем золотом платье растворилась в полутьме за столиком.
IV
Номер подходил к концу, а Джон Честнут сидел в одиночестве за своим столиком, помешивая случайные пузырьки в бокале шампанского. За секунду до того, как вновь зажегся свет, послышалось резкое шуршание золотой ткани и Сиротка, раскрасневшаяся и учащенно дышащая, опустилась на свой стул. Ее глаза блестели от слез.
Джон задумчиво посмотрел на нее.
— Ну, как пообщались?
— Он не очень разговорчив.
— Он хоть что-нибудь сказал?
Ее рука дрожала, когда она взялась за бокал с шампанским.
— Он просто смотрел на меня, пока было темно. Произнес несколько вежливых банальностей. Он совсем как на картинках, только выглядит пресыщенным и усталым. Он даже не спросил, как меня зовут.
— Он уезжает из Нью-Йорка сегодня?
— Через полчаса. На улице его и его спутников ждет автомобиль — они собираются пересечь границу еще до рассвета.
— Он и тебе показался… обворожительным?
Она задумалась и медленно кивнула головой.
— Да, все так говорят, — хмуро согласился Джон. — Они ждут, что ты вернешься?
— Я не знаю, — она неуверенно посмотрела на другой конец зала, но знаменитость опять куда-то удалилась из-за столика. Она отвела взгляд, а к их столику уже спешил совершенно незнакомый молодой человек, который мгновение назад чуть замешкался в дверях. Он был смертельно бледен, в неопрятном и неподобающем месту деловом костюме; приблизившись, он положил дрожащую руку на плечо Джону Честнуту.
— Монти! — воскликнул Джон, вздрогнув от неожиданности и разлив шампанское. — В чем дело? Что случилось?
— Они вышли на след! — произнес молодой человек дрожащим шепотом. Он огляделся. — Надо переговорить с вами наедине.
Джон Честнут вскочил на ноги, и Сиротка заметила, что его лицо стало белым, как салфетка, которую он
