Роберт (2) Стоун - В зеркалах
Минноу закрыл глаза и подумал, что на сотни миль вокруг его кабинета всюду есть мускулистые, не привыкшие церемониться люди с могучими руками и массивным торсом — люди, готовые пороть и избивать, сжигать и кастрировать всех, кто якшается с черномазыми, ломать им руки и ноги, топтать сапогами их овечьи морды, пытками лишать их рассудка. И одна такая жертва стояла здесь, в его кабинете, и открыто грозила ему. «Какая расплата?» — подумал он.
Минноу взял трубку внутреннего телефона и позвонил на пост охраны в подвале.
— Кэрли? Говорит прокурор штата. Я, кажется, нахожусь сегодня в полном одиночестве? Тут никого нет.
— Извините, мистер Минноу,— сказал дежурный сержант.— Вы хотите, чтобы я поставил, у вас там еще одного человека?
— Да, хочу. Я хочу, чтобы в моей приемной все время находился охранник. Я же веду здесь войну.
Он положил трубку. След, оставленный ладонью Рейни на краю стола, уже почти исчез.
Мгновение спустя Минноу снова взял трубку и набрал домашний номер Клода Бургуа. Мистер Бургуа говорил чуть заплетающимся языком: он уже выпил свой «мартини», съел свой ужин и лег спать, как было хорошо известно Кэлвину Минноу.
— Послушай, Клод, на втором этапе нашей операции у тебя работал парень по имени Морган Рейни?
— Да, конечно, Кэл. Псих каких мало.
— Скверный подбор кадров, Клод. Очень скверный. Мистер Бургуа промолчал.
— Он действительно из тех Рейни?
— Да, конечно, Кэл. То есть потому я его и взял. Я видел, что у него не все дома, но я думал...
— Вот что, Клод. Он только что был у меня. Он красный. Он угрожал нам.
— Сукин сын,— сказал Клод Бургуа.— Псих паршивый. Я так и знал.
— Пришли-ка мне материалы на эту мразь, слышишь?
— Конечно пришлю, Кэл.
— Погоди, Клод. Не знаешь, он ни с кем тут не связан? Его тебе кто-нибудь рекомендовал?
— Кэл, насколько мне известно, он — пустое место. Ну, только, что он — Рейни. Я бы не стал из-за него волноваться.
— Ну, волноваться придется ему. А, Клод?
— Да, конечно, Кэл. Потому что он угрожал тебе.
— Угрожал нам,— поправил Кэлвин Минноу.
— Ну да,— сказал Клод Бургуа.— Угрожал нам.
— Пока, Клод.
Кэлвин Минноу положил трубку и откинулся в кресле. Придется подобрать все материалы и о мистере Бургуа.
Рейни шел между ярко-зелеными газонами административного центра. Солнце еще не зашло, и стеклянные здания за его спиной сверкали, как полярные льды. По улице проносились вереницы автомобилей с невидимыми шоферами за сияющими ветровыми стеклами.
Он перешел улицу, неся в себе присутствие Кэлвина Минноу, как причащающийся несет в себе благодать причастия, тающего на его языке.
Высокопоставленные чиновники, поздно покидающие кабинеты, шли группами к месту стоянки своих машин; Рейни шел среди них, слушал их голоса, узнавая их, и склонял голову набок, чтобы лучше расслышать, как они прощаются. На углу Канал-стрит он увидел газетные заголовки, сообщавшие, сколько в этот день было убито во Вьетнаме азиатов, и вспомнил голос Кэлвина Минноу и холодную поверхность его письменного стола.
В магазинах подержанных вещей на Канал-стрит гремели радиоприемники. Проходя мимо них, Рейни слышал исступленный голос Рейнхарта, что-то бессмысленно выкрикивавший средь грохота помех. Рейни шел по заполненному толпой тротуару, и в его ушах отдавалось бормотание Рейнхарта; все эти недели во время своих обходов он слышал его — из будок чистильщиков, из лавок, из проезжающих машин.
Ему хотелось скорее вернуться домой и записать все, что он чувствовал.
Но писать он не стал.
Очень долго он расхаживал по комнате, стараясь решить, что же сделать. Иногда он готов был начать молиться, но это давно уже потеряло для него смысл: он боялся, что его обличения будут затемнены внутренним эмоциональным надрывом и суть их утратится. Он был крайне возбужден, но не хотел принимать таблеток.
Все больше и больше он думал о Рейнхарте — голос Рейнхарта преследовал его на улицах, Рейнхарт занимал какое-то неясное место в паутине хищной власти, против которой он готовился восстать. Он решил, что должен начать с него.
Это будет нелегко, подумал он, но все-таки он еще раз пойдет к Рейнхарту.
Он спустился по лестнице и постучал в дверь. Джеральдина приотворила ее, не снимая цепочки, и хмуро поглядела на него. От нее пахло виски.
— Мне надо бы поговорить с Рейнхартом,— сказал ей Рейни.
— Я не знаю, где Рейнхарт, приятель. Я его уже давно не видела.
— А,— сказал Рейни и подумал, как привычно стало для него разговаривать с людьми через щели чуть приоткрытых дверей. И подумав это, он улыбнулся.
Джеральдина угрюмо смотрела на него.
— Я... я все время слышу его по радио,— сказал он, смутившись.
— Да. Я тоже слышала его по радио, но я выключила приемник. Он помедлил, собираясь уйти, и тут обнаружил, что ему очень
хотелось бы остаться у нее.
На улице взвыла полицейская сирена. Джеральдина открыла дверь. Они с Рейни подошли к перилам и поглядели поверх стены внутреннего дворика. У тротуара стояла полицейская машина, но, хотя сирена выла уже больше минуты, из машины никто не выходил.
— Что-то они долго оповещают о своем прибытии,— сказала Джеральдина.
Затем из машины вылезли двое полицейских в форме и человек в синем штатском костюме. Они принялись барабанить кулаками в ворота внутреннего дворика.
— Откройте! Полиция!
Из соседнего бара выбежала буфетчица со связкой ключей и отперла ворота.
— Где тут этот Рейни? — крикнул человек в синем костюме.— Где тут этот тип?
Джеральдина медленно повернулась и вошла в квартиру. Она остановилась и посмотрела на Моргана, не закрывая двери. Полицейские поднимались по лестнице.
— Ничего страшного,— сказал Рейни. Джеральдина закрыла дверь и погасила свет.
А Рейни продолжал стоять на прежнем месте и, положив локти на перила, прислушивался к шагам полицейских.
— Полиция, Рейни! — крикнул один из полицейских.— Морган Рейни? Квартира четыре?
Они выкрикивали его имя на каждой площадке.
Когда они поднялись на площадку, где он стоял, они прошли было мимо него. У человека в синем костюме был электрический фонарик. Поднявшись на одну ступеньку, он направил на Рейни луч фонарика.
— Вот мистер Рейни,— объявил он.
Полицейские спустились на площадку и встали справа и слева от него.
— Мистер Рейни,— сказал человек в синем костюме,— вы нарушили правила уличного движения.
Рейни улыбнулся.
— У меня нет автомобиля,— сообщил он.
— В чьей же машине вы приехали домой?
— Я пришел пешком.
— Какой дорогой вы шли?
— По Шартр-стрит,
— Вы всегда возвращаетесь этой дорогой?
— Иногда,— сказал Рейни,— я еду на автобусе.
— Встаньте к стене,— приказал один из полицейских.
Они поставили его почти у самой двери Джеральдины и долго, медленно его обыскивали. Они заставили его бросить бумажник на пол и вывернуть карманы.
Человек в синем костюме поднял его чековую книжку и пролистал ее.
— В каком положении ваш счет?
— Я кредитоспособен.
— Ну-ка, посмотрим вашу банковскую книжку.
Они вытащили банковскую книжку Рейни из бумаг, валявшихся на полу, и человек в синем костюме несколько минут просматривал ее. Активный баланс Рейни составлял немногим больше ста долларов.
— Как поживает ваша подружка? — спросил его человек в синем.
— Какая подружка?
— Нью-йоркская коммунисточка.
— Я не знаю, о ком вы говорите.
— Вы подписывали клятву, что не состоите ни в одной из зарегистрированных подрывных организаций?
— Подписывал.
— Давая заведомо ложную клятву?
— Нет.
— Вы знаете, что ваши родные от вас отреклись? Они не собираются за вас вступаться.
— Мои родные?
— Вот именно,— сказал человек в синем.— Не ждите, что они за вас заступятся. Вас один раз арестовывали в Тампе во Флориде за нарушение общественного порядка?
— Нет.
— Вы знаете, что в городе есть одна негритяночка, которая на вас в претензии? Это вам грозит большими неприятностями.
Человек в синем костюме пристально посмотрел на него.
— Когда вы собираетесь уехать отсюда?
— У меня нет намерения уезжать отсюда.
— А что, если мы осмотрим вашу квартиру?
— Если у вас есть ордер на обыск — пожалуйста.
— Конечно у нас есть ордер,— сказал один из полицейских.
— Предъявите его.
— Мы вернемся с ним завтра,— сказал человек в синем костюме.— Если вы хотите причинить нам лишние хлопоты, тем хуже. Вы будете возражать, если мы наведем о вас кое-какие справки у соседей?
— Нет,—сказал Рейни.— Не буду.
Они поиграли лучами своих фонариков на дверях квартир, в которых был погашен свет.
— Мы еще увидимся,— сказал человек в синем костюме. Они медленно, топоча, спустились по лестнице и пересекли внутренний дворик.
