Владимир Солоухин - Продолжение времени
…Весь подвальный этаж музея был затоплен… Вода стояла в подвале выше человеческого роста в теч-евие четырех лет. Были залиты печи, находящиеся е подвале. В 1921 году губ музеем был произведен ремонт по осушке подвала: был произведен дренаж на расстоянии 1/4 версты, т.о. подвал был осушен. В 1922 году отремонтирован осевший пол первого этажа в двух залах… во многие рамы музея вставлены стекла, разбитые в течение 1918 и след. годов… В 1924 году исправлена крыша музея».
И все же самой большой угрозой музею «Русская старина» оказались не вода и не холод.
Дело в том, что организация под названием Губмузей начала всевозможные перестройки и перегруппировки экспонатов. Скажем, этнографию к этнографии, археологию к археологии, живопись к живописи. Стали образовываться то историко-этнографический музей, то историко-археологический. Они стали передавать друг другу экспонаты фондов. В книжице А. П. Серебренникова об этом периоде встречаются фразы:
«В связи с выполнением общего плана реорганизации музеев… произведена работа по перегруппировке коллекций…»
«С целью более строгого распределения экспонатов по их характеру…»
«В основу перегруппировки положена задача…»
«В целом судьба музея не представляется достаточно определенной, а план его работ – вполне надежным и целесообразным… Музей не был ни археологическим, ни этнографическим по существу, ни тем более местным, областным. Это был музей русского прикладного искусства… Вот почему вызывает сомнение та реорганизация муфзея в связи с выработанной Губмузеем сетью музеев в г. Смоленске… будет жаль, если прекрасное начинание Тенишевой, исключительное по своей научной и художественной ценности, будет уложено, как на прокрустово ложе, на тот или иной план местного музея. Тенишевский музей должен оставаться самим собой, продолжать дело своей основательницы и ни в какой мере не стремиться к областной программе»
Как можно догадаться из всего вышеизложенного, музей Тенишевой «Русская старина» прекратил свое существование.
Как называется теперешний музей в г. Смоленске, мы уже знаем: «Смоленский областной Государственный объединенный исторический и архитектурно-художественный музей-заповедник».
700 экспонатов из тенишевского музея (из 8000) экспонируются на выставке «Русский быт» на Соборной горе. Кое-что выставлено в «Теремке», остальное – предполагается – в разных фондах. В здании, построенном Марией Клавдиевной для своего музея «Русская старина», располагается областная картинная галерея. Мы посмотрели на разные стороны талашкинской деятельности Марии Клавдиевны Тенишевой: сельскохозяйственная школа, мастерские, строительство, балалаечный оркестр и театр, музей «Русская старина». Мы не коснулись еще ее археологических раскопок в Смоленской области, ее участия в создании журнала «Мир искусства», музыкальной жизни в Талашкине, кроме того, не коснулись значения этого места как очага русской культуры, манящего на свой свет и свое тепло все лучшее, что тогда было. Напомним один только перечень имен людей, побывавших в Талашкине, находивших там неизменный привет, творческую атмосферу, а то и материальную поддержку. И. Е. Репин, М. А. Врубель, Александр и Альберт Бенуа, Н. К. Рерих, К. А. Коровин, С. В. Малютин, И. Я. Билибин, И. Ф. Стравинский, Ф. И. Шаляпин, В. М. Васнецов, М. В. Нестеров, В. А. Серов, А. Я. Головин, С. К. Маковский, С. П. Дягилев, профессора А. В. Прахов, В. И. Сизов, музыканты Б. Яновский, Ф. Комиссаржевский, В. Андреев, С. Колосов, журналисты, общественные деятели…
Мы знаем, какую роль может играть в культурной жизни общества просто салон, где собираются время от времени передовые и просвещенные люди, общаются между собой, объединяются, насыщаются общими идеями. Но здесь ведь был не салон, куда приходят на вечер и к утру разъезжаются, сюда приезжали не только говорить, но и работать, делать, созидать. Недаром это словечко так высвечено в статье Николая Константиновича Рериха «Памяти Марии Клавдиевны Тенишевой». Мы много тут «извлекали» и выписывали. Извлечениями из этой скорбной статьи можно закончить этот скромный, но, думается, необходимый в наши дни очерк.
ПАМЯТИ МАРИИ КЛАВДИЕВНЫ ТЕНИШЕВОЙ
После разрушений и отрицаний во всей истории человечества создавались целые периоды созидания. В эти созидательные часы все созидатели зсех веков и народов оказывались на одном берегу…
Неутомимость, бесстрашие, жажда знаний, терпимость и способность к озаренному труду – вот качества этих искателей правды. И еще одно качество сближает эти разнообразные явления. Трудность достижения, свойственная всем поступательным движениям, не минует этих работников мировых озарений.
Принято с легким и спокойным сердцем говорить: «Мученики науки, мученики творчества, мученики созидания, мученики исканий». Это говорится с таким же легким сердцем, как обсуждается вопрос о ежедневной пище и о всех условных обычаях. Точно это мученичество сделалось нужным и непреложным, и носители пошлости и вульгарности остерегают своих детей: «Зачем вам делаться мучениками, если по нашему опыту мы можем предложить вам легкую жизнь, в которой ни одна отяготительная дума не испортит аппетит ваш. Посмотрите, как трудно этим искателям. Только исключение из них проходит невредимо по обрыву жизни. Вы наши дети и примите то же спокойное место на кладбище, которое заслужили и мы с пожеланием успокоения».
В этом успокоении, конечно, и заключается самая страшная смерть, ибо ничто живое не нуждается в успокоении, а, наоборот, живет вечным пульсом усовершенствования.
Ушла Мария Клавдиевна Тенишева – собирательница и созидательница! Как спокойно и благополучно могла устроиться в жизни Мария Клавдиевна… Но стремление к знанию и к красоте, неудержимое творчество и созидание не оставили Марию Клавдиевну в тихой заводи. Всю свою жизнь она не знала мертвенного покоя. Она хотела знать и творить и идти вперед…
Именно в ней искание жило так напряженно и глубоко, что сущность его она далеко не всегда выносила наружу. Чтобы узнать эту сторону ея природы, нужно было встречаться с нею в работе, и не только вообще в работе, но в яркие созидательные моменты работы Тогда пламенно, неудержно М. К. загоралась к творчеству, к созиданию, к собирательству, к охранению сокровищ, которыми жив Дух человеческий.
Действительно, всею душою она стремилась охранять ценные ростки знания и искусства. И каждый собиратель знает, как ревниво нужно охранять все созидательные попытки от клещей умертвителей.
Посмотрим итоги, что Мария Клавдиевна сделала.
Она дала городу Смоленску прекрасный музей, многим экспонатам которого позавидовал бы любой столичный музей.
Она дала Русскому музею прекрасный отдел акварелей.
А сколько школ было создано или получило нужную поддержку. Наконец, художественное гнездо Талашкино, где М. К. стремилась собрать лучшие силы для возрождения художественных начал.
Вспомним, как создавались художественные мастерские в Талашкине. Вспомним воодушевляющие спектакли. Вспомним посылки учеников за границу. Вспомним все меры, предпринятые М. К. к поднятию художественной промышленности и рукоделия в смоленском народе. Вспомним «Родник» – художественно-промышленный магазин в Москве. Вспомним те исключительные заботы, которыми М. К. старалась окружить художников. Вспомним сказочные малютинские теремки во Фленове. Вспомним раскопки в Новгородском кремле, поддержанные лишь М. К. Вспомним археологов Прахова, Барщевского, Успенского… Вспомним выставки и в России и за границей, где М. К. хотела показать значение русского искусства Вспомним музыкантов и писателей, русских и иностранцев, бывших с Талашкине. Стравинский на балясине малютинского теремка написал лад из «Весны священной». Вспомним, что именно М. К. ближайшим образом помогла Дягилеву в группе Мира Искусства начать замечательный журнал этого имени, который поднял знамя для новых завоеваний искусства.
Нужно представить себе, насколько нелегко было по условиям конца девятнадцатого века порвать с академизмом и войти в ряды нового искусства.Официальных лавров этот подвиг не приносил. Наоборот, всякое движение в этом направлении вызывало массу неприязненной вражды и клеветы. Но именно этого М. К. не боялась. А ведь равнодушие к клевете тоже является одним из признаков самоотверженного искания. Не нужно сомневаться в том, что менее сильный дух, конечно, имел бы достаточно поводов для того, чтобы сложить оружие и оправдаться в отступлении. Но природа М. К. устремляла ее действия в новые сферы. В последнее время ея жизни в Талашкине увлекала ее мысль о синтезе во всех иконографических представлениях. Та совместная работа, которая связывала нас и раньше, еще более кристаллизовалась на общих помыслах об особом музее изображений, который мы решили назвать «Храмом Духа»…
Никто не скажет, что М. К. шла не по правильным путям.
