Густав Морцинек - Семь удивительных историй Иоахима Рыбки
Морцинека неизменно занимают две главные проблемы шахтерской Силезии — социально-бытовая и национальная. Обе эти проблемы в его книгах взаимосвязаны.
В романе «Пройденный штрек» особенно наглядно проявился его интерес к национальной борьбе силезских поляков против австро-венгерского и немецкого засилья. Морцинек рисует здесь эпическую картину Силезии первого двадцатилетия XX века, движение силезских поляков за присоединение к Польше. К этой проблеме писатель вновь обратился после войны, но решал уже в ином свете.
Книги Морцинека быстро завоевали симпатии читателей. После выхода в свет «Пройденного штрека» его имя становится известным всей Польше.
В 30-е годы Морцинек сближается с демократическим объединением польских литераторов — «Предместье», которое требовало, чтобы писатели направили «прожектор внимания на жизнь пролетариата в Польше». Присущие Морцинеку оптимизм и его «философия доброты» уживались в его книгах с критической оценкой действительности. Однако социальные противоречия тех лет остаются как бы в тени, а на первый план выступают конфликты моральные и национальные. В Силезии, задымленной, черной от копоти и угольной пыли, Морцинек видел прежде всего человека-труженика и показывал его. Это было и много и мало. Впрочем, дадим слово самому писателю: «Я видел человека, но как-то не так, будто сквозь розовое потрескавшееся стеклышко. Это был искаженный образ. Кто-то или что-то должно было выбить из моей руки это розоватое стекло, чтобы я смог увидеть настоящую Силезию».
В сентябре 1939 года гитлеровская Германия оккупировала Польшу, а через месяц гестаповцы постучали в дом Морцинека. Ораниенбург и Дахау — лагеря массового уничтожения, лагеря смерти. Шесть лет, смертельно долгих и страшных, Морцинек находился в этих лагерях. Лишь в мае 1945 года были освобождены узники Дахау. Но ворота лагеря не сразу открылись для них. Обо всем этом писатель рассказывает в девятой главе «Семи удивительных историй Иоахима Рыбки». Об этих событиях он говорит как бы мимоходом, так как его больше интересует фигура садиста-эсэсовца Готфрида Кунца, в котором он увидел «сокрушенного дьявола», чудовище, сохранившее лишь одну человеческую черту — любовь к жене и детям, она-то в конце концов и «сокрушила» его человеконенавистническую позицию.
Осенью 1946 года, после бесконечных скитаний по дорогам Италии, Франции и Бельгии, Морцинек вернулся на родину. Концлагерь с его изощренной, педантично разработанной системой физического и морального уничтожения людей не убил в нем веры в человека, только научил смотреть на него иначе, без сентиментального идеализирования. Если раньше писатель назвал один из своих романов «Все люди добрые», то теперь ему захотелось написать новую книгу — «Люди могут быть добрыми», которая выразила бы его уверенность в том, что каждый человек мог бы стать добрым, но отнюдь не всякий добр.
Выйдя из лагеря, по горячим следам недавнего прошлого Морцинек пишет одну за другой несколько книг: «Письма из-под шелковицы» (1945), «Девушка с Елисейских полей» (1946), «Письма из Рима» (1946), — в которых рассказывает о пережитом в концлагере и о судьбах поляков-эмигрантов, которых война разбросала по разным уголкам Европы.
Психическая, моральная и физическая травма после испытаний военных лет была настолько сильна, что на какое-то время ясное, реалистическое мироощущение писателя затянулось туманом католического мистицизма. Период поисков «затерянных ключей» к современности продолжался сравнительно недолго. Уже в романе «Затерянные ключи» (1948), повествующем о жизни польских эмигрантов на чужбине, явственно ощущаются новые нотки — писатель сознает, что зашел в тупик, из которого необходимо вырваться ценой любых усилий. Но даже в годы поисков «затерянных ключей» Морцинек верил, что искать их надо на родине. Патриотическим чувством было вдохновлено его «Открытое письмо к полякам в эмиграции», опубликованное в декабре сорок шестого года в газете «Трибуна роботнича». И родина — обновленная страна народной власти, о которой мечтал легендарный Ондрашек — любимый герой Морцинека, родина, залечивающая тяжелые раны, нанесенные ей войной, — восстановила душевные силы писателя. Он ездит по стране с докладами, встречается с читателями, участвует в работе рад народовых, Воеводского комитета защитников мира, возглавляет Катовицкое отделение Союза польских писателей, а в 1952 году его избирают депутатом Сейма Польской Народной Республики.
Морцинек переживает в своем творчестве как бы «вторую молодость», знамением которой стало появление романа «Пласт Иоанны» (1950). Замысел этого романа родился в тот момент, когда писатель почувствовал, как с его глаз спадает пелена, скрывавшая от него истинную правду о людях и обществе. До войны ему казалось, что ничто не сможет изменить жизни шахтерской Силезии с ее голодными забастовками, безработицей и сказочным богатством владельцев шахт и доменных печей. Но уже во время своих скитаний по послевоенной Европе писатель отчетливо понял, что его творчеству не хватало социальной остроты, что раньше от него как-то ускользала классовая природа общественных явлений, что в своих произведениях он отражал жизнь однобоко. И тогда-то у него и возникла мысль написать «Пласт Иоанны» и нового «Ондрашека». Среди книг, которые создал Морцинек за последние восемнадцать лет, эти два романа занимают особое место.
В «Пласте Иоанны» писатель впервые обращается к миру для него новому — миру героико-романтической революционной борьбы силезского пролетариата. Рассказывая историю угольного пласта «Иоанна» в шахте «Арнольд», писатель показал, как росло классовое сознание шахтера, как сама жизнь вовлекала его в борьбу за народную власть, за свободу. От романтического Иоахима Странделлы, бывшего солдата революции 1848 года, революционная эстафета переходит к инженеру Шаруде, а затем к шахтеру Игнацы Кулише и сыну шахтера — инженеру Франтишку Кудере, активному борцу с фашизмом, героям пласта «Иоанна», которые, не жалея жизни, отстаивали народное дело. Писатель ведет свое повествование начиная с революционного 1848 года и с 1858 года, «года рождения» пласта «Иоанна», и далее через эпоху своей юности, через силезское восстание и вторую мировую войну к послевоенной действительности Силезии.
На смену пассивному герою ранних книг Морцинека пришел энергичный, деятельный герой-боец. Это матрос-коммунист Курт Крауз, вожак повстанческого отряда из романа «Мат Курт Крауз», это шахтеры и инженер из «Пласта Иоанны», это легендарный разбойник Ондрашек, это герои романов «Воскрешение «Термины», «Людской урожай» и «Заблудшие птицы».
Исторический роман «Ондрашек» (1953) — любимое детище писателя. Еще в детстве он слышал от матери необычайные истории о славных подвигах разбойника Ондрашека. Сказания об Ондра-шеке передавались из поколения в поколение, в них звучала тоска дедов и прадедов, веками жаждавших освобождения от власти угнетателей.
Морцинек начал этот роман еще до войны, но не справился тогда со своей задачей, потребовавшей гораздо более фундаментального знакомства с той далекой эпохой. Прошли долгие годы. За это время Морцинек проделал огромную исследовательскую работу, собирая исторический, хроникальный я фольклорный материал. И вот наконец его роман увидел свет. Со страниц книги вставала Силезия, такая, какой она была на рубеже XVII–XVIII веков, весь мир верований, страстей и обычаев, крестьянские движения, стихийные бедствия, люди — горожане, ремесленники, крестьяне, монахи, владельцы замков и солдаты; облеклась художественной плотью героическая история жизни гетмана Ондрашека — народного мстителя, мечтавшего о создании крестьянской республики.
В каждой книге Густава Морцинека ощутима великая любовь к родному краю и его людям. Лиричность прозы Морцинека — это как бы ее «второе дыхание», оно ощущается и в «Пласте Иоанны», и в «Ондрашеке», и в автобиографической повести о детстве «Черная Юлька», и в «Семи удивительных историях Иоахима Рыбки».
Все эти качества прозы Морцинека заметно сказались и в его последней книге — «Повесть о людях в поезде», — вышедшей в конце прошлого года. Это цикл новелл о сегодняшней Польше, в них автор с сердечным сочувствием и очень убедительно рисует судьбы людей из самых разных общественных слоев. Эти психологические и вместе с тем остросюжетные новеллы дают читателю возможность заглянуть во внутренний мир людей несхожих, простых и сложных, пожилых, с «оккупационным прошлым», и совсем молодых, родившихся и воспитанных в Народной Польше. Как и «Семь удивительных историй Иоахима Рыбки», новеллы эти оживлены — но не перегружены — элементами народного языка, фольклора, поговорок, шутливых выражений.
Морцинек, признанный мастер слова, обладает даром непринужденного рассказа. Язык его всегда сочен и колоритен; он не избегает диалектизмов, героев своих заставляет говорить каждого по-своему, так, как изъясняется простой народ Силезии, любящий здоровую шутку, не чурающийся и резкого словца.
