Кодзиро Сэридзава - Книга о Боге
— Это звонят на реке Иордан, там, где Иисус принял Крещение от Иоанна Крестителя.
Вечер был жаркий, в распахнутое окно в комнату вплывал тихий колокольный звон. Я слушал его с волнением. Река Иордан находилась далеко отсюда, за горами, но мне вспомнились слова Жака о том, что именно там Иисус принял Крещение от Иоанна Крестителя, в результате чего на него снизошел Бог.
Это случилось со мной в мае 1951 года, с тех пор прошло уже более тридцати четырех лет, и впечатления того времени потускнели в памяти.
Я был вне себя от удивления, я отказывался верить своим ушам, когда Родительница сказала, что неожиданная авария, забросившая меня на Святую землю, произошла в соответствии с замыслом Божьим. Ведь в то время я и думать не думал ни о каком Боге.
Родительница сказала, что авария, забросившая меня на Святую землю, произошла по воле Бога, пожелавшего вновь свести меня со старым другом Жаком.
В самом деле, после закрытия конгресса в Лозанне я отправился в Париж. Если бы не этот конгресс, мне бы ни за что не разрешили выехать за границу, ведь в то время японцы были пленниками союзной армии. Собственно говоря, я согласился участвовать в конгрессе, приняв на себя ответственную миссию представителя японского ПЕН-клуба, только по одной причине: мне очень хотелось снова попасть во Францию.
Во время Второй мировой войны я часто вспоминал своих французских друзей. После японо-китайского конфликта переписываться с иностранцами запретили, и я вынужден был прервать нашу переписку, постепенно письма от них тоже перестали приходить. Я мог только гадать, что чувствовали мои друзья в военные годы, ведь они так часто и с таким жаром говорили о том, что ни в коем случае нельзя допустить развязывания новой войны. Когда же наконец наступило мирное время, я тоже не мог писать им: записная книжка со всеми адресами сгорела во время бомбежки вместе со многими другими вещами. И по прошествии двадцати лет мне так захотелось снова оказаться во Франции, своими глазами увидеть, какие за это время там произошли перемены, появилось ли что-нибудь новое, позволяющее надеяться на будущее развитие цивилизации.
Однако, когда конгресс закончился и я предвкушал скорую встречу с Францией, мне отказали в визе, и это совершенно выбило меня из колеи. Мне пришлось и официальным и частным образом обращаться в самые разные компетентные инстанции в Швейцарии и во Франции, я ходил туда сам, звонил по телефону и все-таки через десять дней добился разрешения въехать во Францию. Вот только, к величайшему моему сожалению, мне не удалось пробыть в Париже так долго, как хотелось бы: когда я покидал Японию, командование оккупационных войск строго ограничило не только время нашего пребывания в Европе, но и сумму денег в долларах, которую мы имели право вывезти.
К счастью, мой старый друг Пьерал, член французского ПЕН-клуба, добился того, чтобы мой роман «Умереть в Париже» был переведен на французский и издан издательством Робера Лафона, поэтому мне удалось задержаться в Париже подольше на том основании, что надо было выбрать переводчика, заключить договор с издательством и прочее. Слух о готовящемся издании привлек внимание известной газеты «Фигаро», ко мне пришел сотрудник отдела науки и искусства, взял у меня интервью и сфотографировал на фоне Сорбонны, моей альма-матер.
Теперь-то, задним числом, я не могу себе простить того, что в ходе интервью не упомянул о Жаке, не сказал о своем желании встретиться с ним. Ведь после того, как интервью было опубликовано, многие мои давние друзья и знакомые написали в редакцию газеты, и я смог возобновить с ними дружеские отношения, но трое моих друзей по горному санаторию так и не откликнулись. Возможно, потому, что в интервью говорилось о том, что после окончании аспирантуры в Сорбонне я некоторое время занимался экономикой, потом стал писателем, кратко пересказывалось содержание моего романа «Умереть в Париже», но о том, что я был болен туберкулезом, не упоминалось вовсе.
До сих пор не могу понять, почему я упустил столь важное обстоятельство, при том, что, не заболей я туберкулезом, я, возможно, никогда и не стал бы писателем. Ведь Жак наверняка появился бы, узнав об этом! Я уверен, он сразу же связался бы со мной, его бы не остановило, что прошло только двадцать три года, тогда как, расставаясь, мы поклялись друг другу встретиться через двадцать пять. И мы смогли бы увидеться и подробно поговорить обо всем, и не только о его научных исследованиях. Я рассказал бы ему о моем посещении Святой земли, а потом перешел бы к рассказу о японской женщине Мики Накаяма, на которую сошел тот самый Великий Бог, о котором он мне говорил когда-то, а он бы рассказал мне о том времени, когда этот Бог сошел на Христа, и о деяниях Христа после Воскресения! Наверняка именно этого хотел Бог, когда заставил наш самолет опуститься посреди пустыни!
Я оказался неблагодарным, нечутким человеком, забывшим о том, кем был для меня Жак. И теперь меня мучают угрызения совести…
Два года спустя, осенью, вышел французский перевод «Умереть в Париже». В том году как раз исполнилось двадцать пять лет с того дня, как мы расстались в отеле «Режина», поклявшись друг другу через полвека непременно встретиться снова. О романе писали во всех парижских газетах, критики хвалили его. Потом роман издали в Швейцарии и в Бельгии. Как бы радовался, узнав об этом, Жак! Интересно, собирались ли они на Пасху в «Режине», как уславливались когда-то? Роман был опубликован после Пасхи, но, может быть, они говорили и обо мне?
У меня не было адреса ни одного из троих, поэтому я отправил письмо хозяину отеля «Режина». Я написал ему, что двадцать пять лет тому назад жил в отеле, и попросил сообщить адреса моих друзей и все, что ему о них известно. Я решил, что, получив ответ, поеду в Париж, чтобы встретиться с ними. Моя дочь Фумико училась в Париже, и я заранее предвкушал, как буду знакомить ее с друзьями. Ответа от хозяина «Режины» все не было. И вот, в конце лета, я получил свое письмо обратно вместе с письмом из отвильской мэрии.
Из этого письма я узнал, что отель «Режина» несколько лет назад закрылся, поскольку теперь во Франции почти нет больных туберкулезом, здание стоит заброшенным и адреса тогдашнего его владельца никто не знает.
Так мне и не удалось узнать адреса своих прежних друзей. Но в то время я был настолько поглощен сочинительством, что сразу же обо всем позабыл и теперь чувствую себя виноватым: в который уже раз проявилась моя слабая сторона — по лености быть непоследовательным в мелочах….
По словам живосущей Мики, Бог-Родитель послал меня на Святую землю в соответствии со Своим замыслом, который (в чрезвычайно кратком изложении) заключается в следующем.
Богу-Творцу понадобилось 999 миллионов лет, чтобы создать на земле человека, в результате его усилий возникла первая пара людей — мужчина и женщина. Можно называть их Адамом и Евой, а можно — на японский манер — Идзанаги и Идзанами[29]. От этой четы пошел на земле весь род человеческий, людей становилось все больше, и казалось, они преуспевали в самых разных областях. Создавая людей. Бог надеялся, что впоследствии будет с удовольствием созерцать, как они живут в радости, с этой целью Он наделил людей начатками мудрости и разнообразных знаний и постарался предоставить им условия для раскрытия своих возможностей. Поэтому преуспеяние рода человеческого — величайшая радость для Бога, но за многие-многие века условия на земле изменились, соответственно изменились и люди, человеческий род перестал быть единым и распался на отдельные нации. И как-то незаметно в человеческом обществе стали намечаться перемены, вовсе не предусмотренные Богом-Родителем, перемены, в результате которых люди утратили способность жить в радости, более того, они вынуждены постоянно страдать от болезней телесных и житейских трудностей, чем очень огорчают Бога. Для Бога-Родителя все люди, вне зависимости от их национальности, чада любимые и желанные, и Он хотел бы уберечь их от всех несчастий. Он хотел бы дать знать людям, каков был Его истинный замысел, научить их жить счастливо, но у Него не было возможности сделать это лично, поэтому Он несколько раз избирал мужчину из какого-нибудь народа и снисходил на него, дабы тот раскрывал людям Его намерения и помогал им. Из этих божественных избранников мне известны только двое — Шакьямуни и Иисус Христос, поэтому Родительница назвала именно их.
Когда Бог-Родитель создавал на земле людей, Он имел совершенно четкие представления относительно их будущего — что за чем и в какие сроки должно свершиться — и действовал в точном соответствии с этими представлениями. Взять хотя бы Иисуса, выбор не случайно пал именно на него, учитывались и его личные качества, и характер времени. Точно так же не случайно в 1838 году Бог впервые сошел на женщину Мики Накаяма, это отвечало Его представлениям о сроках.
