Джон Пристли - Другое Место. Рассказы

Стоя на верхней площадке главной лестницы, которая теперь казалась настолько большой, что наводила на мысли о разрушенном оперном театре, она принялась звать его, кричала, умоляя его вернуться к ней. Но к ней возвращалось лишь эхо, странное, насмешливое эхо. Наконец ее возглас перешел в пронзительный крик, захлебнувшийся рыданием. Потому что она поняла, с безутешной уверенностью, что напрасно зовет сэра Эдварда, что его нет больше ни в этом доме, ни в любом другом. В доступном ей пространстве и времени она никогда не сможет до него докричаться.

По прошествии первых пяти минут Люк подумал, что сэр Эдвард и Бетти вот-вот вернутся. Однако его ничуть не удивило, что они не возвращались, — наверняка обменивались пространными речами где-нибудь на кухне или в буфетной. Часов он не носил, и в этой длинной комнате их, по-видимому, тоже не было, так что ему пришлось прикидывать наугад, прошли ли уже те полчаса, которые Джулия просила его подождать. Наконец, решив, что по свечам вполне можно ориентироваться во времени, — а их сгорело уже две, — он поднялся и отправился искать библиотеку. Дважды повернув не в ту сторону и запутавшись в длинных узких коридорах, он вышел к большой лестнице, которую раньше не видел. Потом ему оставалось лишь следовать указаниям Джулии: повернуть направо и идти по коридору до маленькой лестницы наверх. Поднявшись, он без труда нашел двойные двери, про которые она говорила.

— Джулия, я здесь! — радостно воскликнул он, уже представляя, как они часами просиживают в этой библиотеке, такой уединенной и уютной, и никак не могут наговориться. Толкая дверь, он почти закричал:

— Я пришел! — звучало это, надо сказать, довольно по-дурацки. — Я пришел!

Комната была пустой и голой, и в ней царила промозглость бесконечной зимы. Когда-то здесь действительно была библиотека, что могли подтвердить все еще висевшие на стене пара полок, а в углу валялись несколько потрепанных книг. В камине лежала груда золы и полусожженные обрывки бумаги. Сырость въелась в стены и потолок, оставив на них бурые пятна. В комнате не было никакой мебели, только в углу валялся старый упаковочный ящик. Никто не читал здесь книг по меньшей мере последние тридцать лет. Эта комната забыла, как выглядят человеческие существа. От отчаяния Люка даже стало подташнивать.

С улицы доносился шум дождя, монотонно поскрипывали ставни. Не верилось, что комната, где он совсем недавно был с Джулией, находилась всего в двух лестничных пролетах отсюда. Ужасные подозрения, которые он даже не мог облечь в слова, мелькали в его сознании. Что если, выйдя из той длинной комнаты внизу, он повернул не туда и заблудился? Он заблудился во времени? Где Джулия? Где она ждет его с кофе и бренди? Он знал, хотя отчаянно хотел не знать этого, что она имела в виду именно эту библиотеку. Его начала бить ледяная дрожь.

Потом он услышал шаги, медленные, неуверенно приближающиеся шаги. Он стоял не в силах пошевелиться. Скрипнула половица. В дверном проеме показался силуэт. «Джулия!» — крикнул Люк. Это был крик надежды, противоречащей всякому здравому смыслу, и еще не затихло гулкое эхо, как эта надежда умерла.

— Люк, — сказала Бетти, подходя ближе. Бледное лицо, ввалившиеся глаза, вокруг которых размазалась тушь. Она была в том же наряде, что и за ужином, но куда девалась осенявшая ее красота? Бетти утратила даже элегантность: про нее смело можно было сказать теперь, что девушка ошиблась с выбором платья. — Люк, я была уверена, что это ты. — Она помолчала, оглядываясь кругом. — Да, я знала, что здесь все будет именно так. Наверное, поэтому я не вошла сюда в первый раз. Почему-то я это знала.

Она посмотрела на него.

— Ты здесь надеялся встретиться с ней?

— Да, — ответил он, глядя на пустые книжные полки. — Мы условились поговорить после ужина, и она велела мне подняться сюда.

— Он сказал мне то же самое. — Ее голос звучал абсолютно монотонно, без всякого выражения, так мог бы говорить лунатик. — Но я дошла только до двери. Думаю, я тогда уже знала.

— Что знала?

— Что его здесь нет сейчас. И ее, конечно, тоже нет. — Она медленно покачала головой. — Теперь я уверена, что здесь нет никого, кроме нас. Нет даже той старухи, хотя, конечно, она была совсем другая, чем они.

— Что ты хочешь этим сказать, Бетти? — Он не на шутку разозлился.

— Я хочу сказать, — она осторожно подбирала слова, — что ее мы, возможно, увидим утром. Но их мы больше не увидим. Никогда. Люк, не сердись. Я не смогу этого вынести.

— Успокойся. Я просто пытаюсь понять, что произошло, вот и все. Меня ожидал здесь тот еще сюрприз, ведь я надеялся увидеть ее… — Он прервался на полуслове.

Она кивнула.

— Можешь не рассказывать. Со мной было то же самое. По-моему, то, что это случилось с нами обоими, должно что-то значить. Мы должны это помнить. Это важно.

— Да, но что же случилось? И если мы собираемся говорить, то давай уйдем из этого морга. Спустимся вниз, туда, где ужинали. Там тепло.

Он прервался, пристально посмотрел на нее и продолжил уже другим тоном:

— Или… нет? Может быть, сейчас там тоже промозгло и сыро и нет ничего, кроме пары упаковочных ящиков. Но послушай… черт! — раздосадовано вскричал он, — на мне по-прежнему эта одежда, их одежда! И на тебе тоже. И мы ужинали вместе — разве нет? Мы ужинали вчетвером, ты же не будешь этого отрицать?

— Нет, не буду. — В ее голосе слышались слезы. — Только, пожалуйста, Люк, не злись. Давай не будем больше ссориться. Я действительно не смогу этого сейчас вынести.

— Хорошо, не буду, Бетти. Я, в общем-то, и не злюсь, а если злюсь, то определенно не на тебя. Ведь мы ужинали вчетвером — и мы с тобой говорили речи. Или не говорили? Я что, все это придумал?

— Вы с ним говорили, я нет. Как я могла?

— А мне казалось, что ты говорила — про желания женщины…

— Нет, я только слушала вас двоих. И немного разговаривала с ним. Но сейчас это уже не важно. Пойдем вниз. Не можем мы здесь оставаться.

Со свечами в руках они направились к двери, но Люк вдруг остановился.

— Посмотри туда.

— Что там? Я ничего не вижу.

Он ткнул пальцем в стену.

— Электрический выключатель. Раньше я его не заметил. — Он попытался включить свет, но ничего не вышло. — Здесь нет лампочки, да и электричество, наверное, все равно отключено. Давай побережем свечи. Держись поближе ко мне, я знаю дорогу.

— Тебе не показалось, что этот дом как будто делается все больше и больше? — спросила она, когда они спускались по лестнице. — Мне в какой-то момент так показалось, все стало таким зловещим и страшным. Думаю, это происходило в промежутке между тогда и сейчас.

— Подожди немного с этим. — Он уже несколько минут молчал, сосредоточившись на том, чтобы выбрать правильную дорогу. — Я верю тебе, когда ты говоришь, что их здесь нет. Теперь я тоже это чувствую. Но на нас до сих пор эта одежда, и мы ужинали в той длинной комнате, в этом я могу поклясться. Так что давай подождем с выводами, а займемся лучше сбором улик.

Они вошли в ту самую длинную комнату, где стоял стол. Люк воскликнул:

— Вот! Здесь ничего не изменилось: та же самая мебель, и камин еще не погас. Все именно так, как я запомнил. Когда я уходил, горели эти две свечи — они и сейчас горят. Надо как следует рассмотреть стол.

Стол был тот же самый, но кое-что изменилось. К нему были придвинуты только два стула, а не четыре, и было очевидно, что тарелками и приборами пользовались только два человека. На столе были остатки тушенки, кусок сухого сыра и полбуханки хлеба. Рядом с одной из тарелок стоял маленький чайник, кувшин молока, чашка и блюдце, а рядом с другой — пустая бутылка из-под пива в компании со стаканом, на стенках которого еще виднелись следы пены.

— Но я пил вино, — запротестовал Люк, — и ел суп и жареную курицу…

— А я — паштет и омлет! — воскликнула Бетти.

— Вовсе нет… — начал было Люк, но тут же осекся. — Давай подойдем к камину. Нет смысла на это пялиться.

— Стулья совершенно такие же, — заметила Бетти, когда они подошли к огню. — Здесь все совершенно такое же, как и было. Что ты ищешь?

— Круглую табакерку и длинную глиняную трубку. Они лежали здесь, и я ими пользовался. Но они исчезли. — Он с минуту оглядывал комнату, а Бетти молчала. — Ага! Вот оно.

— Что ты нашел? — Она посмотрела в сторону буфета.

— Пять штук сигарет в пачке. Прямо здесь лежали. Должно быть, уже давно — слишком сухие и пыльные, но все равно пойдет. Хочешь?

— Да, пожалуй. Надеюсь, это не воровство.

— Постараемся выяснить это у кого-нибудь завтра утром.

Какое-то время они молча курили, уставившись на тлеющие угла в камине. «Как уцелевшие после катастрофы», — подумала Бетти.

— О чем ты хотел с ней поговорить? — спросила она наконец.