Чарльз Диккенс - Домби и сын

Когда экипажъ остановился y подъѣзда, въ комнату вдругь со всѣхъ ногъ вбѣжала миссъ Токсъ, едва переводя духъ.

— Луиза, милая Луиза, — говорила она, — мѣсто еще вѣдь не занято?

— Какъ вы добры, мой безцѣнный другь, — отвѣчала м-съ Чиккъ, — нѣтъ еще, мой ангелъ.

— Въ такомъ случаѣ, милая Луиза, — продолжала миссъ Токсъ, — я надѣюсь и увѣрена… но погодите, я тотчасъ приведу.

Черезъ минуту миссъ Токсъ снова вбѣжала въ комнату, сопровождаемая цѣлымъ конвоемъ гостей, которыхъ она высадила изъ наемной кареты. Это были: полная, круглолицая, краснощекая, здоровая молодая женщина, съ толстымъ ребенкомъ на рукахъ, за ней — молодая женщина, не такая полная, но тоже краснощекая и круглолицая, какъ наливное яблоко; она вела двухъ мальчиковъ, очень полныхъ и совершенно круглолицыхъ; позади, самъ собою, шелъ еще мальчикъ, круглолицый и очень полный. Наконецъ, послѣ всѣхъ выступалъ изъ-за двери толстый и круглолицый, какъ яблоко, мужчина съ полнымъ и совершенно круглолицымъ ребенкомъ на рукахъ; онъ поставилъ его на полъ и сказалъ сиплымъ голосомъ; "держись крѣпче за братца Джонни".

— Милая Луиза, — сказала миссъ Токсъ, — зная ваше безпокойство и желая помочь горю, я отправилась въ родильный домъ королевы Шарлотты и спросила, нѣтъ ли тутъ кормилицы въ хорошій домъ? Мнѣ сказали, что нѣтъ. Послѣ этого отвѣта, вы не повѣрите, моя милая, я пришла въ совершенное отчаяніе на вашъ счетъ. Но къ счастью, надо же такъ случиться: одна дама, услышавъ, въ чемъ дѣло, сказала, что знаетъ женщину очень хорошую во всѣхъ отношеніяхъ. Едва я это услыхала, я взяла адресъ, моя дорогая, и тотчасъ отправилась.

— Какъ вы добры, какъ услужливы, моя милая, — сказала Луиза.

— Погодите, погодите, еще не все, — возразила миссъ Токсъ. — Когда я вошла въ домъ — какая чистая комната, моя милая, вы могли бы кушать на полу! — Все семейство сидѣло за столомъ и, какъ мнѣ показалось, что никакая рекомендація не сравнится съ тѣмъ, что я увидѣла, то я рѣшилась всѣхъ ихъ привести съ собою, чтобы лично представить вамъ и м-ру Домби. Вотъ этотъ джентльменъ, — продолжала миссъ Токсъ, указывая на толстаго круглолицаго мужчину, — отецъ семейства. Не угодно ли вамъ, сэръ, подойти поближе?

Круглолицый мужчина, повинуясь приказанію, неповоротливо выступилъ впередъ и оскалилъ зубы.

— А вотъ это его жена, — продолжала миссъ Токсъ, обращаясь къ молодой женщинѣ съ ребенкомъ. — Какъ ваше здоровье, Полли?

— Слава Богу, сударыня, благодарю васъ, — отвѣчала женщина.

Миссъ Токсъ говорила какъ со старыми знакомыми, которыхъ не видала около двухъ недѣль.

— Очень рада, очень рада, — продолжала она. — A эта другая молодая женщина — ея незамужняя сестра, она живетъ съ ними и ходитъ за ихъ дѣтьми. Ее зовутъ Джемимой. Какъ вы поживаете, Джемима?

— Очень хорошо, сударыня, благодарю васъ, — отвѣчала Джемима.

— Ну, слава Богу, очень рада, — сказала миссъ Токсъ. — Надѣюсь, и всегда будетъ хорошо. Пятеро дѣтей. Младшему шесть недѣль. Вотъ этотъ прелестный мальчикъ съ прыщикомъ на носу старшій сынъ. Отчего y него прыщикъ? — продолжала миссъ Токсъ, обращаясь съ вопросительнымъ взглндомь къ почтенному семейству.

— Отъ утюга, — пробормоталъ сквозь зубы яблочный мужчина.

— Извините, сэръ, что вы сказали?

— Отъ утюга, — повторилъ глава семейства.

— Ахъ, да, я и забыла, — продолжала миссъ Токсъ. — Именно такъ, отъ утюга. Ребенокъ, въ отсутствіи матери, дотронулся до горячаго утюга. Вы совершенно правы, сэръ. Когда я была y васъ, вы мнѣ сказали также, что ваше ремесло…

— Кочегаръ, сударыня.

— Да, кочегаръ, — повторила миссъ Токсъ.

— Кочегаръ, сударыня, на паровой машинѣ.

— Ну, да, кочегаръ на парахъ, — сказала миссъ Токсъ, по-видимому не совсѣмъ хорошо понимая значеніе этого ремесла. — A какъ оно вамъ нравится?

— Что, сударыня?

— Ваше ремесло.

— Славнае ремесло, сударыія. Только иной разъ пепелъ входитъ сюда, — онъ указалъ на грудь, — и отъ этого голосъ становится сиплымъ. Я, вотъ видите, хриплю, сударыня, но это отъ пепла, не отъ чего другого.

Миссъ Токсъ, по-видимому, такъ мало понимала это объясненіе, что не знала, какъ продолжать разговоръ. Между тѣмъ м-съ Чиккъ подробно разспрашивала жену кочегара о дѣтяхъ, о домашнемъ житьѣ-бытьѣ, о брачномъ свидѣтельствѣ, и такъ далѣе. Когда молодая женщина съ честью выдержала этотъ экзаменъ, м-съ Чиккъ отправилась съ донесеніями въ комнату брата, взявъ съ собой двухь особенно полныхъ краснощекихъ мальчиковъ, какъ блистательное дополненіе къ своей рекомендаціи.

М-ръ Домби по смерти жены безвыходно оставался въ своей комнатѣ, погруженный въ глубокія размышленія относительно младенчества, юности, воспитанія и будущей судьбы своего сына. Тяжелое и холодное бремя лежало на его душѣ; но онъ горевалъ больше о лишеніяхъ сына, чѣмъ о собственной своей потерѣ. Какая опасность, какія огорченія ожидаютъ его при самомъ вступленіи въ свѣтъ! Жизнь только что начинается, — и вотъ нужно пріискивать чужую, постороннюю женщину, отъ которой будутъ зависѣть первыя впечатлѣнія, первое развитіе ребенка: какое горестное униженіе для Домби и сына! Мысль, что наемная женщина должна будетъ на время выполнять всѣ обязанности матери, была такъ противна, такъ огорчительна для гордой и ревнивой души его, что онъ чувствовалъ явное удовольствіе всякій разъ, когда отказывалъ кандидаткамъ, которыхъ ему представляли. Но пришло наконецъ время, когда нужно прекратить борьбу между этими двумя чувствованіями. Передъ нимъ стояли прекрасныя дѣти будущей кормилицы, безукоризненной во всѣхъ отношеніяхъ, блистательно отрекомендованной родною сестрой и услужливою миссъ Токсъ.

— Дѣти очень здоровы, — сказалъ Домби, — но когда я подумаю, что со временемъ они, нѣкоторымъ образомъ, сдѣлаются роднею моего Павла… Отведи ихъ, Луиза! Пусть войдетъ женщина съ своимъ мужемъ.

Черезъ минуту неуклюжая чета остановилась передъ очами м-ра Домби.

— Я понимаю, — сказалъ онъ, поворачиваясь въ креслахъ, какъ заведенная безжизненная машина, a не какъ существо изъ плоти и крови; — вы бѣдны и вы желаете заработать деньжонокъ чрезъ воспитаніе дитяти, моего сына, который такъ рано понесъ ничѣмъ незамѣнимую потерю. Я съ своей стороны не прочь пособить вамъ. Судя по всему, вы годитесь для моего сына. Но прежде чѣмъ вы войдете въ мой домъ, я долженъ предложить два-три условія, и отъ васъ будетъ зависѣть принять или не принять ихъ. Какъ ваша фамилія?

— Тудль, — отвѣчала молодая женщина.

— Во все время, как вы пробудете y меня, — продолжалъ м-ръ Домби, — вы должны прозываться «Р_и_ч_а_р_д_с_ъ»: это обыкновенная и очень приличная фамилія. Принимаете ли вы это условіе? Посовѣтуйтесь съ мужемъ.

Но почтенный супругъ только скалилъ зубы и безпрестанно подносилъ ко рту правую руку, отчего ладонь была y него очень мокра. М-съ Тудль толкнула его два или три раза; но такъ какъ это его нисколько не образумило, она учтиво сдѣлала книксенъ и сказала, что, вѣроятно, дадутъ ей особую плату, если она перемѣнитъ свою фамилію.

— Само собою разумѣется, — отвѣчалъ м-ръ Домби. — Но объ этомъ рѣчь впереди. Теперь вотъ еще условіе: во все время, какъ станете вы, за извѣстное вознагражденіе, воспитывать моего сиротку, я желаю, чтобы вы какъ можно рѣже видѣлись со своимъ семействомъ. Потомъ, какъ скоро услуги ваши сдѣлаются безполезными и денежные счеты будутъ между нами кончены, я хочу, чтобы съ того времени прекратились всѣ сношенія между нами. Понимаете ли вы меня?

М-съ Тудль, по-видимому, не совсѣмъ вникла въ смыслъ этого условія, a супругъ ея попрежнему скалилъ зубы, вовсе не обращая вниманія на разговоръ.

— У васъ есть свои дѣти, — продолжалъ м-ръ Домби. — Въ нашу торговую сдѣлку отнюдь не входитъ, что вы обязаны полюбить моего сына или чтобы мой сынъ со временемъ полюбилъ васъ. Я не ожидаю и вовсе не желаю чего-нибудь въ этомъ родѣ. Совсѣмъ напротивъ. Какъ скоро вы отойдете, торгъ нашъ оконченъ, условія выполнены, и вы не должны больше знать моего дома. Ребенокъ перестанеть васъ помнить и вы, если угодно, можете совершенно забыть моего сына.

Яркій румянецъ покрылъ и безъ того красныя щеки м-съ Тудль. Она потупила глаза и отвѣчала:

— Надѣюсь, сэръ, я знаю свое мѣсто.

— Конечно, конечно, — продолжалъ мръДомби, — я увѣренъ, что вы отлично понимаете свое мѣсто. Иначе и быть не можетъ: это такъ просто и обыкновенно! Любезная Луиза, уговорись съ этой женщиной насчетъ жалованья, и скажи, что она можетъ получить деньги когда ей угодно. Теперь съ вами, м-ръ — какъ ваше имя? — пару словъ.

Задержанный такимъ образомъ на порогѣ при выходѣ изъ комнаты вмѣстѣ съ женой, Тудль воротился и очутился одинъ на одинъ съ мромъ Домби. Это былъ дюжій, широкоплечій, косматый, неуклюжій мужчина въ растрепанномъ платьѣ, съ мозолями на рукахъ, съ четыреугольнымъ лбомъ, съ густыми волосами, съ черными усами и бакенбардами, еще болѣе вычерненными дымомъ и копотью. Онъ представлялъ во всѣх;ь отношеніяхъ поразительный контрастъ съ м-ромъ Домби, принадлежавшимъ къ породѣ тѣхъ гладко обритыхъ и выстриженныхъ купцовъ-капиталистовъ, y которыхъ голова лоснится, какъ новая банковая ассигнація, и которые, по-видимому, вспрыснуты золотымъ дождемъ.