Гарольд Роббинс - Камень для Дэнни Фишера

— Он же платит тебе повременно? — просто ответил я. — За такие деньги я ничему не поверю.

Она помолчала некоторое время, затем опустила глаза. — А ты поверишь мне, если я скажу, чего он хочет от тебя?

Я не ответил и бесстрастно посмотрел ей в лицо, ожидая, когда она заговорит.

— Он хочет, чтобы ты уступил следующий бой. Он потеряет кучу денег, если ты выиграешь, — тихо произнесла она.

Я кивнул. Я предполагал нечто в этом роде. — Ничего у него не выйдет, — ответил я.

Она схватила меня за руку. — Ты не знаешь его, — горько зашептала она. — Он плохой и злой человек. Он не остановится ни перед чем. Если бы ты только видел его во время боя, когда тебя колотили. Он хохотал от всей души. Он очень радовался до тех пор, пока ты не нокаутировал этого парня.

Если бы ты проиграл, он и не подумал бы приглашать тебя сегодня сюда.

Я хохотнул. — Я победил, и теперь он ничего не может поделать.

Ее пальцы впились мне в руку. — Ты еще просто ребенок, Дэнни, и ты не знаешь его. Он не остановится ни перед чем. Если он не сможет так или иначе купить тебя, он натравит на тебя своих ребят. И тогда ты больше не сможешь заниматься боксом.

Я уставился на нее, и губы у меня сжались.

— Ну а ты тут причем? — спросил я.

Она не ответила да и не обязана была делать этого. Она такая же как все. Против человека с деньгами ничего не поделаешь. Все та же старая история, — горько подумал я. Но теперь-то мне все ясно. Держаться за Сэма и стать настоящим боксером — единственный мой выход, единственная возможность не превратиться в ничто, как и все остальные, в ничтожество, в одного из многих в безликой толпе на улицах города, до которых никому нет дела. Это у меня единственная возможность заработать деньги.

Я медленно сел. Она села рядом со мной, глаза у нее сочувственно горели. Она знала, о чем я думаю. — Теперь ты веришь мне? — спросила она.

Мы с тобой в одинаковом положении.

Я встал, молча кивнул и подошел к окну. Поднял жалюзи и выглянул.

Спит все еще стоял в дверях, а сигарета тлела у наго во рту.

— Он все еще там?

— Да, — угрюмо ответил я.

Она посмотрела на часы. — Через пятнадцать минут можешь идти. А пока посиди.

Я плюхнулся в кресло напротив нее и почувствовал себя совсем разбитым.

— Что будешь делать, Дэнни? — спросила она.

— Ничего, — пожал я плечами. — А что я могу поделать? Она подошла ко мне и села на подлокотник кресла. Погладила мне лоб. Я устало закрыл глаза.

— Бедный Дэнни, — мягко оказала она. — Ничего ты не можешь поделать и никто ничем не поможет, — горько произнесла она. — Он заловил тебя так же, как и меня, как и всех остальных вокруг себя. Как чудовище-кровопийца, живучий за счет всего, что находится вокруг него. — Слезы покатились у нее из раскрытых глаз.

— Ты плачешь? — удивленно спросил я.

— Да, плачу, — с вызовом посмотрела она на меня. — А что есть такой закон, по которому шлюхам нельзя плакать? А может так даже лучше?

— Извини, — поспешно сказал я. Это не ее вина. Оба мы пропали и ни одному из нас не спастись. Нечего даже строить себе иллюзий. Победить мы не можем.

Я положил ей руку на плечо, притянул ее к себе и поцеловал. Губы у нее были мягкими, и я почувствовал ее зубы. Теперь она лежала у меня на коленях и смотрела вверх на меня. Глаза у нее были широко раскрыты и удивлены.

— Дэнни, — тихо оказала она, — ты ведь говоришь, что у тебя есть девушка.

— Есть, — угрюмо рассмеялся я. — Но ведь здесь ты. — Я снова поцеловал ее. — Как тебя зовут? — вдруг спросил я.

— Ронни, — ответила она. — Но это не настоящее имя. Меня зовут Сара, Сара Дорфман. Я хочу, чтобы ты знал это.

— А какая разница? — горько засмеялся я. — Может быть и у меня не свое имя. А больше мне ничего не принадлежит. Теперь важно, раз я вынужден делать то, что он велит, то можно с таким же успехом брать все, что он готов мне дать.

Ее руки обхватили меня за шею и притянули меня к себе. Ее губы задвигались у моего уха. — То, что я должна тебе дать, Дэнни, — так это нечто, чего он никогда не сможет купить, как бы много он за это не предлагал.

Ее губы прижались к моим. Я опустил руки ей на тело, а плоть у нее была горячей. Я услышал, что она тихо заплакала.

Затем напряженность улетучилась, растворилась в кипящем котле, мы замолчали, и только наше дыхание раздавалось друг у друга в ушах. Она смотрела на меня. Я видел, что она поняла.

— Ты собираешься брать у него деньги? — разочаровано спросила она.

Я снова посмотрел на нее. — Не знаю горько ответил я. — Не знаю, что мне делать.

Глава 14

Я закрыл за собой дверь и вышел на тротуар. Ночной ветер прохладой опахнул мне лицо. Он был свеж и приятен и останется таким еще несколько коротеньких часов, до тех пор пока улица не начнет просыпаться. Затем он снова станет тяжелым и грязным, так что его будет даже противно вдыхать в легкие.

На глаза мне попался огонек сигареты через дорогу. Я быстро пересек улицу, а в душе у меня закипало раздражение. Спит все еще стоял в дверях, вокруг него повсюду были разбросаны окурки. Он повернул ко мне свое испуганное лицо.

— Дай-ка мне покурить, Спит, — голос мой холодно отдался эхом на пустой улице.

— Пожалуйста, Дэнни, — нервничая ответил Спит и протянул мне сигарету.

Я сунул ее в рот. — Огня.

— Пожалуйста, Дэнни, — рука у Спита дрожала, когда он поднес мне спичку. Она медленно разгорелась, и затем танцующая тень легла ему на лицо.

Я глубоко затянулся. Стало так приятно, я ведь давно уже не курил.

Г-н Спритцер настаивал на этом, но какая теперь разница.

— Дэнни, ты видел его? — встревожено спросил Спит. Я внимательно посмотрел на него. У него был понимающий взгляд. Даже ему было известно, чего хочет Филдз. Я почувствовал, как во мне усиливается злость. Всем на свете известно, чего хочет Филдз. И всем известно, как я поступлю. Никто и не ожидал ничего иного. Я просто очередная шестерка. У меня нет выхода.

— Нет, — ответил я внезапно сдавленным голосом. — Он невменяем. Пьян.

И ты там пробыл с этой дамочкой все это время? — с любопытством и пониманием произнес Спит.

Я молча кивнул. Она тоже ненавидит Филдза, но ведь ничего не поделаешь. Как она сказала, мы в ловушке. И от этого не уйдешь. Все козыри у него на руках.

По ушам мне резанул его ехидный голос. — Ты ведь разложил ее, Дэнни?

Я сразу же перевел взгляд на него. Из угла рта у него глупо сочилась слюна, придавая лицу его дикое и непристойное выражение. Как будто в тени позади него, нависая у него над плечом, маячил Макси Филдз. Я схватил его за рубашку и притянул к себе. — Ну и что, если и так? — хрипло спросил я, припоминая, как она говорила: «Я должна отдать тебе, Дэнни, то, чего он никогда не купит, сколько бы он ни был готов отдать за это».

— Что, если так? — сердито повторил я. Это ведь его вовсе не касалось.

Спит задергался у меня в руках. — Ничего, Дэнни, ничего. — Он испуганно уставился на меня. — Пусти.

Я холодно смотрел на него. — Зачем? — спросил я, все еще крепко удерживая его за рубаху.

Я ведь твой друг, Дэнни, — прохрипел Спит, так как ворот рубахи затянулся у него на шее и стал душить его. — Разве не я свел тебя с Филдзом? Дал тебе возможность подзаработать?

Я рассмеялся. Вот это здорово! Мой друг? Я снова засмеялся и отпустил его.

Он отступил и испуганно глянул на меня. — Боже мой, Дэнни, — сипло пропищал он. — Я было подумал, что ты собираешься меня стукнуть.

Я снова рассмеялся. Здесь он прав. Мой кулак погрузился ему в мягкое пузо почти до запястья. Он перегнулся пополам и стал падать на колени. Я с презреньем посмотрел вниз на него. — Собирался, — сказал я.

Он посмотрел на меня снизу вверх. Глаза у него помутились в дурацком смятении. Голос у него стал совсем хриплым. — Что с тобой, Дэнни? Я ведь только сделал тебе услугу.

Я ударил его ладонью по лицу, и он свалился набок.

— Не нужно мне никаких услуг, — резко ответил я.

Он полежал некоторое время растянувшись у моих ног, затем рука у него потянулась к дверной ручке, и он стал подтягиваться, чтобы встать на ноги.

Выражение его глаз сменилось на откровенную ненависть. Свободной рукой он стал шарить у себя под рубашкой.

Я подождал, пока складной нож не появился у него в руке, затем снова ударил его в пах, и нож застучал, покатившись по тротуару. Он упал вперед, и его стало сильно рвать.

Я видел, как вокруг лица у него появилась лужа рвоты, и по мне прокатилось холодное удовлетворение. Может я ничего не могу поделать с Макси Филдзом, но тут-то я могу кое-что подправить.

Он повернул ко мне лицо. — Я тебе это припомню. Дэнни, — поклялся он тихим хриплым голосом. — Видит бог, я тебе это припомню!

Я снова рассмеялся. — Не стоит, Спит, — сказал я, нагнувшись над ним и толкнув его снова в блевотину. — Твоему боссу это может не понравиться.

Я повернулся и ушел, оставив его лежать там у дверей.