Даниэль Дефо - Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский)
Здѣсь онъ началъ держать себя со мною немного свободнѣе, чѣмъ обѣщалъ, и мало по малу я уступала ему, словомъ мнѣ нѣтъ надобности больше распространяться на эту тему. Все время онъ продолжалъ пить; было около часа утра, когда мы снова сѣли въ карету и поѣхали. Свѣжій воздухъ и толчки экипажа подѣйствовали на него и мало по малу онъ крѣпко заснулъ.
Я воспользовалась этимъ случаемъ, обыскала его и обобрала начисто. Я взяла у него золотые часы, кошелекъ съ червонцами, изящный тонкій парикъ, перчатки, шпагу и красивую табакерку. Затѣмъ я тихо открыла дверцу кареты, соскочивъ на приступку; въ это время карета остановилась въ тѣсной улицѣ, недалеко отъ Темпль-Баръ, чтобы дать проѣхать другой каретѣ. Я вышла, крѣпко заперла дверцу и оставила карету вмѣстѣ съ спящимъ въ ней джентльменомъ.
Ничего нѣтъ болѣе нелѣпаго, болѣе мерзкаго и смѣшного, какъ пьяный мужчина съ порочными вкусами и наклонностями. Это люди, о которыхъ Соломонъ сказалъ: «Они существуютъ какъ быкъ на бойнѣ, пока стрѣла не пронзитъ его печень», хотя, надо сказать правду, мой бѣдный кавалеръ сразу внушалъ къ себѣ уваженіе; это былъ человѣкъ хорошаго происхожденія, джентльменъ, нѣжный, добрый, съ хорошими манерами, благопристойный, здоровый, крѣпкаго сложенія и съ очаровательнымъ лицомъ; въ немъ все было пріятно; но, къ несчастью, передъ тѣмъ, какъ встрѣтиться со мной, онъ пилъ и не спалъ всю предъидущую ночь, какъ разсказывалъ мнѣ потомъ; такимъ образомъ, разгорячивъ виномъ свою голову, онъ усыпилъ въ ней свой разсудокъ.
Что касается меня, то я заботилась только объ его деньгахъ и о томъ, что дѣлать съ нимъ дальше; если бы у меня нашлась возможность, я бы отправила его домой, въ семью; быть можетъ онъ былъ одинъ изъ десяти, который имѣлъ честную и добродѣтельную жену и невинныхъ дѣтей; быть можетъ они тревожились за его безопасность; какъ бы они обрадовались его возвращенію домой, какъ бы они ухаживали за нимъ до тѣхъ поръ, пока привели бы его въ чувство; и потомъ съ какимъ стыдомъ и сожалѣніемъ онъ оглянулся бы назадъ!
Я вернулась съ послѣдней добычей домой къ гувернанткѣ и разсказала ей всю исторію, которая такъ опечалила ее, что старуха была едва въ силахъ удержать свои слезы. Она говорила, что ей жаль каждаго джентльмена, который рискуетъ попасть въ бѣду, лишь только выпьетъ лишній стаканъ вина.
Но когда я передала ей, какимъ образомъ я начисто обобрала своего джентльмена, она осталась очень довольна и затѣмъ сказала: «Нѣтъ, дитя мое, насколько я знаю, привычки и обычай дѣйствуютъ на человѣка сильнѣе, чѣмъ всѣ проповѣди, какія приходится ему слышать во всю свою жизнь». Если окончаніе моей послѣдней исторіи вѣрно, тогда и ея замѣчаніе тоже справедливо.
На слѣдующій день я замѣтила, что она сильно интересуется этимъ джентльменомъ; мое описаніе его платья и наружности вполнѣ согласовалось съ ея представленіемъ о томъ господинѣ, котораго она знала. На нѣкоторое время она задумалась и, выслушавъ подробности, сказала: «Бьюсь объ закладъ на 100 фунтовъ, что я знаю этого джентльмена».
— Мнѣ очень жаль, если это такъ, сказала я, — я бы не стала ни за что на свѣтѣ смѣяться надъ нимъ; онъ и такъ много перенесъ оскорбленій, и я не хочу больше давать для этого поводъ.
— Нѣтъ, нѣтъ, отвѣчала она, я не буду оскорблять его, но вы такъ затронули мое любопытство, что я ручаюсь вамъ найти его.
При этихъ словахъ я слегка задрожала и сказала ей съ видимо озабоченнымъ лицомъ, что точно такимъ же образомъ онъ можетъ найти и меня, и тогда я погибла. Она быстро повернулась ко мнѣ, говоря:
— Неужели вы думаете, дитя мое, что я выдамъ васъ? Нѣтъ, нѣтъ, ни за что на свѣтѣ я не сдѣлаю этого. Я хранила болѣе серьезныя ваши тайны, а ужъ теперь вы можете вполнѣ на меня положиться. — На этомъ мы и кончили разговоръ.
Между тѣмъ она составила себѣ другой планъ и, не говоря мнѣ ни слова, рѣшила найти этого джентльмена сама. Она пошла къ одной своей пріятельницѣ, которая, по ея догадкамъ, знала его семью, и сказала ей, что имѣетъ очень важное дѣло къ джентльмену (который, сказать мимоходомъ, былъ если и не барономъ, то во всякомъ случаѣ человѣкъ изъ очень хорошей фамиліи), но не знаетъ, какъ явиться къ нему самой безъ всякой рекомендаціи. Ея пріятельница обѣщала помочь ей въ этомъ и потому отправилась на домъ узнать, въ городѣ онъ, или нѣтъ.
На слѣдующій день она пришла къ моей гувернанткѣ и сказала, что сэръ — дома, но съ нимъ случилось большое несчастье, почему она и не могла переговорить съ нимъ.
— Какое несчастье? — поспѣшно спросила моя гувернантка, сама притворно удивляясь этому извѣстію.
— Какое? — отвѣчала ея пріятельница, онъ былъ въ гостятъ въ Гэмпстедѣ у своего знакомаго и, когда возвращался домой, то его остановили и ограбили; полагаютъ, что онъ былъ выпивши, и воры, пользуясь этимъ, причинили ему много вреда.
— Ограбили! — сказала моя гувернантка, а что они у него взяли?
— Золотые часы, золотую табакерку, изящный парикъ и всѣ бывшія при немъ деньги, которыхъ оказалась значительная сумма, такъ какъ сэръ никогда не выѣзжаетъ безъ кошелька, набитаго гинеями.
— Полноте, смѣясь, сказала моя старая гувернантка. Ручаюсь вамъ, что онъ напился пьянъ и взялъ съ собой развратницу, которая обобрала всѣ его карманы, а онъ, пріѣхавъ домой, сказалъ своей женѣ, что его ограбили разбойники; это старыя штуки; каждый день бываютъ тысячи подобныхъ продѣлокъ съ бѣдными женами.
— Фи, — сказала ея пріятельница, сейчасъ видно, что вы не знаете сэра, — онъ очень образованный джентльменъ. Во всемъ Сити нѣтъ скромнѣе и благонравнѣе господина, какъ онъ; онъ питаетъ отвращеніе къ подобнымъ вещамъ; и каждому, кто его знаетъ, не можетъ придти въ голову то, что вы говорите.
— Хорошо, хорошо, сказала моя гувернантка, это не мое дѣло, но если что и случилось съ нимъ, то я ручаюсь вамъ, что это что-нибудь въ этомъ родѣ; ваши такъ называемые скромные люди не лучше всякаго другого, и отличаются только тѣмъ, что принимаютъ на себя личину скромности, или если хотите, являются лучшими лицемѣрами, чѣмъ люди нашего слоя. Но это меня нисколько не касается; мнѣ необходимо поговорить съ нимъ совершенно по другому дѣлу.
— Но теперь, сказала ея пріятельница, отложите всѣ ваши дѣла; вы не можете его увидѣть, такъ какъ онъ дѣйствительно боленъ и весь разбитъ.
— Бѣдный джентльменъ, сказала моя гувернантка, значитъ придется обождать, пока онъ поправится, но я надѣюсь, что это будетъ скоро.
Затѣмъ она пришла ко мнѣ и разсказала эту исторію.
Спустя десять дней, она снова отправилась къ своей пріятельницѣ, прося, чтобы та повела ее къ этому джентльмену, хотя въ то же время она нашла другіе пути увидѣться съ нимъ и переговорить тотчасъ, какъ онъ выздоровѣетъ.
Хитрая женщина явилась къ нему и сказала, что хотя она незнакома съ нимъ, но рѣшилась придти съ тѣмъ, чтобы оказать ему услугу; онъ самъ скоро убѣдится, что она не имѣетъ никакой другой цѣли, и такъ какъ является съ одними дружественными намѣреніями, то и проситъ его обѣщать, если онъ не приметъ ея любезнаго предложенія, не отнестись къ ней дурно за то, что она вмѣшивается не въ свое дѣло.
Сначала онъ принялъ недовѣрчивый видъ и сказалъ, что не знаетъ за собой ничего такого, что бы требовало тайны.
Встрѣтивъ такое равнодушіе съ его стороны, она боялась входить въ дальнѣйшія подробности; однако же послѣ долгихъ разглагольствованій, наконецъ, сказала ему, что, благодаря странному и непостижимому случаю, ей пришлось въ точности познакомиться съ его послѣднимъ несчастнымъ приключеніемъ и узнать такимъ образомъ то, чего никто въ мірѣ, кромѣ ея и его, не знаетъ, неисключая даже той особы, которая была съ нимъ.
Сначала онъ сердито осмотрѣлъ ее и сказалъ:
— Какое же это приключеніе?
— Какъ какое? — отвѣчала она, — я говорю о томъ, какъ васъ ограбили, когда вы возвращались изъ Найтсбриджъ, изъ Гэмпстеда, должна бы я сказать. Не удивляйтесь сэръ, если я могу объяснить вамъ каждый вашъ шагъ въ тотъ день, когда вы отправились изъ монастыря въ Смизсфильдѣ въ Спрингъ Харденъ къ Найтсбриджъ, а оттуда въ…. на Страндъ, гдѣ васъ оставили соннаго въ каретѣ. Повторяю, сэръ, не удивляйтесь, я пришла къ вамъ не затѣмъ, чтобы извлечь себѣ изъ этого дѣла выгоду, я ничего не требую отъ васъ и увѣряю, что бывшая съ вами женщина не знаетъ, кто вы, и не узнаетъ этого никогда.
Эти слова поразили его, но онъ принялъ важный тонъ и сказалъ:
— Мадамъ, я васъ не знаю, но, къ несчастью, вы посвящены въ тайну такого моего поступка, хуже котораго я ничего не совершилъ въ моей жизни и который покрываетъ стыдомъ мою голову; моимъ единственнымъ утѣшеніемъ въ этомъ случаѣ было то, что я думалъ, что этотъ поступокъ извѣстенъ только Богу и моей совѣсти.
