Приключения Ньютона Форстера - Фредерик Марриет
— Прощайте, — насмешливо произнес муж, — и заметьте, сэр, что вы можете больше не беспокоить себя посещениями нашего дома. Уильям, проводите этого джентльмена.
Узнав, что полковник ушел, мистер Сюлливан немедленно прошел в уборную жены, где она сидела с книгой.
Там произошла бурная сцена, с упреками, истерическим смехом и рыданиями. Наконец Сюлливан выбежал из уборной, отправился к себе в контору и, написав полковнику Элису письмо с вызовом, поручил одному из своих друзей передать его по назначению. Друг этот очень неохотно взял на себя роль секунданта.
Глава XXX
Когда полковник шел домой, его встретил Каррингтон и выманил у него рассказ о том, что произошло в доме Сюлливана. Вероятно, Элис ни за что не рассказал бы о нанесенных ему обидах, если бы не думал, что его признания не останутся тайными. Но сохранять дела в тайне Каррингтон не желал, ему хотелось еще продолжать шутку. Когда полковник закончил свой рассказ, капитан ответил:
— Честное слово, полковник, военный не может допускать такого обращения с собой. Право, не знаю, что вам и посоветовать, и мне страшно взять на себя ответственность; однако я посоветуюсь с мистером С., с мистером Д.; и если вы вручите свою честь в наши руки, поверьте, мы исполним наш долг.
Капитан Каррингтон, поговорив с друзьями и незаметно подмигнув им, объяснил, каких советов он ждет от них.
— Ну, джентльмены, что вы скажете? — спросил капитан, окончив свой рассказ.
— Я думаю, — с серьезным лицом ответил С, — что мнение только одно: наш храбрый друг, — он взглянул на полковника, который в тревожном ожидании ответа поднялся с дивана, — должен бы спросить Сюлливана, что он желал сказать.
— Или потребовать извинений, — прибавил Д.
— И Сюлливан, как честный человек, обязан извиниться; а полковник, как джентльмен и офицер, должен настойчиво требовать этого, — заметил С. — Как вы думаете, мистер Каррингтон?
— Я мирный человек, — ответил капитан, — и если наш благородный друг, полковник, не вполне уверен, что мистер Сюлливан сказал ему: «Можете больше не беспокоить себя посещениями моего дома…» Вы положительно помните, что это были его точные слова?
— Да, кажется, — ответил полковник, — хотя, быть может, я ошибаюсь. Но было сказано что-то в этом роде.
— Может быть, он сказал: «Я требую, чтобы вы опять пришли ко мне»? — сказал Каррингтон.
— Нет; конечно, нет.
— Ну, — сказал Каррингтон, — мне, к сожалению, приходится сказать, что нашему другу, полковнику Элису, остается только потребовать или извинений, или удовлетворения.
— А разве нельзя ответить ему презрением? — спросил полковник.
— Нет, — ответил мистер С. — Сюлливан из хорошей семьи, служил некоторое время в сорок восьмом полку и был принужден выйти в отставку из-за того, что послал своему полковнику вызов.
— Хорошо, джентльмены, — ответил Элис, — я отдаю мою честь в ваши руки, хотя вижу, что у нас очень мало времени. Помнится, вы сказали, что мы отплываем завтра рано утром, капитан Каррингтон? А сегодня уже поздно.
— Дорогой полковник, лучше я подвергну себя выговору адмиралтейства, — ответил Каррингтон, — чем не дам вам времени исцелить вашу раненую честь. Мы останемся до послезавтра, чтобы успеть устроить это дело.
— Благодарю, сердечно благодарю, — уныло ответил Элис. — Значит, мне нужно написать письмо?
— Письмо полковнику, — сказал вошедший португалец, — просят ответа!
Полковник вскрыл конверт. Это был вызов от Сюлливана. Пистолеты, следующее утро, на рассвете.
Полковник стал менее храбр, но он оправился и, усмехаясь, передал письмо Каррингтону.
— Видите, капитан, этот джентльмен избавил меня от труда. Ха-ха; эти делишки привычны нам, ха-ха!.. Ну, раз он желает… ха-ха! Что же? Не будем его разочаровывать.
— Раз вы оба держитесь одних взглядов, дело устроится, — заметил мистер С. — Но нужно ответить.
— Отвечу, — произнес полковник, вздрагивая от волнения. — Он получит ответ. В котором часу, пишет он?
— Мы все это устроим, — сказал Каррингтон и, взяв полковника под руку, увел его.
Ответ отправили, сели обедать. Выпили много стаканов, подбадривая полковника, который оправился и, желая показать полное равнодушие, принялся ухаживать за дамами. Тем не менее он ушел к себе очень рано.
Мистер Сюлливан получил ответ и прошел в свою контору, чтобы на случай несчастья привести дела в порядок.
Мы оставили миссис Сюлливан в слезах. Когда ее муж убежал, грозя вызвать полковника на дуэль, она в порыве гнева обратила мало внимания на эту угрозу. Но по мере того, как ее раздражение остывало, тревога увеличивалась. Она была кокеткой, но горячо любила мужа. Кроме того, если мужья с трудом прощают женам ревность, жены оказываются гораздо милостивее в этом отношении.
Когда слезы миссис Сюлливан высохли, она села в кресло, ожидая, что ее муж придет и извинится перед ней за свои несправедливые обвинения. Он не приходил, и миссис Сюлливан стала удивляться, почему он не появляется. Подали обед. Она думала, что встретит его за столом, но Сюлливана не было. Она села обедать без мужа, каждую минуту его ждала. Сказано ли ему? Где он?
Миссис Сюлливан еле дотронулась до кушаний и ушла наверх. Сюлливан отказался и от чаю. Миссис Сюлливан не находила себе места. Он еще никогда не сердился так долго. И из-за пустяков! Наконец часы пробили десять. Она позвонила.
— Где мистер Сюлливан?
— В конторе, — был ответ.
— Скажите, что я хочу поговорить с ним.
Мистер Сюлливан не ответил, и дверь в контору была заперта изнутри. Узнав об этом, миссис Сюлливан обиделась, и раздражение остановило волну ее нежности.
— При всех слугах! Такая необдуманность! Это почти оскорбление.
С тяжелым сердцем миссис Сюлливан зажгла свечу и пошла в спальню. Раз она повернулась на лестнице, собираясь пройти в контору, но гордость остановила ее. Через час она уже была в постели. Часы шли, а ее муж все еще был в конторе. Пробило два. Миссис Сюлливан накинула ночной пеньюар и спустилась по лестнице. Все члены семьи уже спали, и в доме наступила тишина. Подойдя к двери его бухгалтерской конторы, через отверстие в замке она увидела свет. Посмотреть или заговорить? Она не знала. Может быть, он спал? Любопытство одержало верх, миссис Сюлливан приникла к замочной скважине: ее муж писал. Окончив письмо, он отбросил перо, прижал обе руки ко лбу и громко застонал. Молодая женщина не могла дольше сдерживаться.
— Уильям, Уильям, — произнесла она умоляющим голосом.
Ответа не было. Она еще несколько раз повторила его имя. Послышался отлет, по-видимому, вырванный у него нетерпеливым чувством:
— Теперь поздно!
— Поздно, дорогой Уильям, очень поздно; скоро три часа. Впустите меня, Уильям, пожалуйста.
— Оставь меня; вероятно, это последняя милость,
