Элинор Портер - Поллианна
— Не могу. Не знаю, чему уж вы можете тут радоваться, мистер Том! — честно призналась Нэнси.
— А вот крошка наша придумала. Она говорит, вы должны радоваться, мистер Том, что вам не надо слишком сильно наклоняться, чтобы полоть, потому что, говорит, вы и так наполовину согнутый.
Нэнси невесело усмехнулась:
— Прямо чудеса. Но я не удивляюсь, мистер Том, вот так я вам и скажу: не удивляюсь. Уж будьте уверены: наша крошка всегда придумает, чему порадоваться. Мы ведь с ней с самого начала играли в игру. Потому как тогда ей было не с кем больше в нее играть, хоть она и твердила, что, мол, хочет, чтобы тетя играла.
— Мисс Полли? Нэнси засмеялась.
— Гляжу, вы думаете про хозяйку почти, как я, — ехидно проговорила она.
У старого Тома лицо вдруг окаменело.
— Я всего лишь подумал, что такая игра немного удивила бы мисс Полли, — холодно отозвался он.
— Верно. Тогда она и впрямь удивилась бы, — ответила Нэнси. — Но сейчас я бы так не сказала. Не сказала бы, мистер Том, вот так я вам прямо и говорю. Я теперь что угодно готова от нее ждать. И даже если она примется играть в игру, совсем это меня не удивит, мистер Том.
— Но неужели девочка ей так и не рассказала ни разу? Мне кажется, она всему городу рассказала. С тех пор, как она попала в аварию, все только и говорят про ее игру, — ответил Том.
— Нет, мисс Полли она так и не рассказала, — продолжала Нэнси. — Мисс Поллианна мне объяснила так, что тетя Полли запретила ей говорить об отце. А так как игру эту изобрел как раз бедный покойный джентльмен, то она и рассказать о ней не может, если не припомнит и его заодно.
— Ну, теперь ясно, — понимающе закивал головой старый Том. — Все они так и не смогли простить ему, что он увез мисс Дженни. А мисс Полли особенно горевала: она ведь очень любила мисс Дженни. Ах, как все это ужасно… — и, вздохнув, он отвернулся от Нэнси.
— Да, ужасно. Вот так и я вам скажу, мистер
Том: ужасно. Вот так я вам и скажу.
Издав куда более тяжкий вздох, чем мистер Том, Нэнси круто развернулась и побрела на кухню.
Эти дни ни для кого из них не прошли даром. Сиделка изо всех сил пыталась выглядеть веселой и жизнерадостной. Однако глаза ее выдавали тревогу. Доктор с каждым днем выказывал все более явные признаки нервозности. Мисс Полли становилась все молчаливее и даже новая прическа, которая очень молодила ее, не могла скрыть, как она побледнела и похудела за последние дни.
И только Поллианна играла с Флафи и Бафи, любовалась цветами, лакомилась фруктами и желе, которые ей присылали друзья, и старалась успокоить авторов многочисленных записок, исполненных тревоги за ее здоровье. Однако выглядела она очень плохо, а, играя в свою любимую игру, незаметно из настоящего переносилась в будущее. Она говорила, что будет рада, когда снова пойдет в школу, или когда сможет увидеть миссис Сноу, или когда пойдет в гости к мистеру Пендлтону, или поедет кататься с мистером Чилтоном.
Нэнси слушала ее и с улыбкой кивала головой. А потом, оставшись одна, давала волю слезам.
26. ПРИОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ
Доктор Мид, специалист из Нью-Йорка приехал только через неделю. Высокий, сероглазый, широкоплечий, жизнерадостный, он сразу расположил к себе Поллианну, о чем она со свойственной ей непосредственностью не замедлила ему сообщить:
— Понимаете, — начала она, настраиваясь на длительную беседу, — вы очень похожи на моего доктора.
Доктор Мид с изумлением уставился на доктора Уоррена, который стоял поодаль и беседовал с сиделкой. Удивление приезжего легко было понять. Низкорослый, кареглазый, с темной бородкой клинышком, доктор Уоррен являл собой полную противоположность доктору миду.
— Да нет, — проследив за взглядом врача из Нью-Йорка, засмеялась Поллианна. — Мистер Уоррен — доктор тети Полли, а мой доктор мистер Чилтон!
— А-а, — протянул доктор Мид, глядя на тетю Полли, у которой вспыхнули щеки.
— Ну, да… — Поллианна на мгновение замялась, но потом решилась признаться: — Понимаете, я вообще-то хотела, чтобы позвали мистера Чилтона, но тетя Полли не согласилась. Она хотела, чтобы обязательно приехали вы. Она мне сказала, что вы знаете куда больше мистера Чилтона о сломанных ногах, как у меня. Вы, правда, знаете? Тогда я рада, что вы приехали.
Доктор Мид как-то странно взглянул на нее.
— Тут только время поможет, девочка, — ласково проговорил он.
Затем он вновь обратил взор к доктору Уоррену, и тот подошел к постели.
Впоследствии все говорили, что виновата кошка. Может быть, в какой-то степени это и соответствовало действительности. Ведь именно Флафи, стремясь пробраться к любимой хозяйке, несколько раз поддела лапой дверь и та приоткрылась на добрый фут. Вот так и вышло, что до Поллианны отчетливо донеслось горестное восклицание мисс Полли:
— Только не это, доктор! Только не это! Неужели вы уверены, что девочка никогда больше не будет ходить?
Дальше началась полная сумятица. Из спальни послышался исполненный ужаса возглас Поллианны:
— Тетя Полли! Тетя Полли!
И тут мисс Полли заметила, что дверь приоткрыта. Сомнений не было: племянница услышала все. В следующее мгновение с мисс Харрингтон случилось то, чего не случалось ни разу в жизни: она лишилась чувств.
— Она знает! Знает! — в ужасе закричала сиделка и опрометью бросилась к девочке. Оба доктора остались подле мисс Полли. Доктор Мид попросту не мог уйти. Так —получилось, что она упала именно в его объятия, и теперь он волей-неволей приводил ее в сознание, чего, быть может, наша достойная леди сейчас меньше всего хотела. Доктор Уоррен не покидал гостиной по долгу семейного врача, хотя его врачебное вмешательство ограничивалось тем, что он беспомощно топтался рядом.
Сиделка поспешила к Поллианне. Рядом с постелью больной сидела Флафи. Она громко мурлыкала, пытаясь привлечь внимание хозяйки, но та, против обыкновения, даже не замечала ее.
— Мисс Хант! Мисс Хант! — закричала она, едва сиделка показалась в дверях. — Пожалуйста, ну, пожалуйста, позовите скорей тетю Полли! Глаза девочки округлились от ужаса, лицо было бледно.
Мисс Хант плотно притворила дверь и подошла к кровати. Она тоже сильно побледнела и выглядела немногим лучше девочки.
— Тетя… твоя тетя сейчас подойти не сможет, — запинаясь, ответила она. — Она придет к тебе, но попозже. А пока давай я тебе помогу.
— Вы не поможете, — покачала головой Поллианна. — Я ведь хотела у нее спросить, зачем она это сказала? Мне нужно, чтобы она мне сказала, что это неправда.
Сиделка хотела как-то ободрить девочку, но язык не повиновался ей. Но еще хуже было то, что она никак не могла справиться со своими чувствами, и, глядя на нее, Поллианна окончательно поняла, как скверно все обстоит.
— Значит, вы тоже слышали, мисс Хант? — потерянно прошептала она. — Неужели я никогда, никогда не буду ходить? Но этого же не может быть, не может! — и Поллианна закрыла лицо руками.
— Не надо, не надо, милая, — хрипло проговорила сиделка. — Может, он просто не знает или ошибся? Всякое бывает.
— Но тетя Полли ведь говорила, что он знает. Она сказала, что никто так не умеет лечить сломанные ноги!
— Да, да, милая, я тоже о нем это слышала. Но иногда даже самые лучшие врачи ошибаются. Ты просто не думай сейчас об этом.
— Но как же я могу об этом не думать? — всплеснула руками Поллианна. — Теперь это вообще единственное, о чем мне останется думать. — Она всхлипнула. — Ведь это значит, что я больше никогда не пойду в школу, не пойду в гости к мистеру Пендлтону, и навещать миссис Сноу не пойду. И вообще никуда не пойду.
Она отвернулась к стене и затряслась от плача. Так продолжалось с минуту. Потом, вдруг перестав плакать, она с еще большим ужасом поглядела на сиделку.
— Мисс Хант! — с отчаянием воскликнула она. — Но ведь я и радоваться теперь совсем перестану! Чему же радоваться, когда не можешь ходить.
Мисс Хант относилась к тому немногочисленму меньшинству, которое ничего не знало об игре. Зато, будучи профессиональной сиделкой, с прекрасно знала другое: нужно во что бы то ни стало успокоить больную. Вот почему, несмотря на растерянность, она потянулась к столику с лекарством и достала успокоительное.
— Ну, ну, милая, давай-ка примем с тобой вот это, — принялась ласково уговаривать она. — Потом мы с тобой отдохнем, а там и посмотрим что нам делать. Кто знает, может быть, все еще окажется совсем не так скверно. Всякое бывает, милая.
Поллианна послушно приняла лекарство, и запила водой из стакана, который вместе с порошком подала мисс Хант.
— Ну, да, теперь я вспомнила, — согласилась девочка. — Это, наверное, и имел в виду мой папа. Он часто говорил, что нет такой беды, которая хуже всех. Всегда можно найти что-нибудь посквернее. Правда, папе ни разу не говорили, что он никогда не сможет ходить. Просто не представляю, что он смог бы найти хуже этого?
Мисс Хант промолчала.
