Марк Твен - Том 11. Рассказы. Очерки. Публицистика. 1894-1909
— А ведь правда, ребята, поселку здорово повезло, что он к нам приехал? — заметил Фергюсон.
— Это величайшее событие нашего века, — подхватил Хэм Сандвич. Попомните мои слова, об этом заговорит весь мир.
— Готов биться об заклад, наш поселок на этом прославится, — сказал Джейк Паркер, кузнец. — Верно, Фергюсон?
— Ну, если уж вы спрашиваете мое мнение, то лично я, со своей стороны, могу сказать следующее: вчера, по моим расчетам, заявка на Стрэйт-Флаш стоила два доллара за фут; сегодня желал бы я взглянуть на ловкача, который сумеет получить ее по шестнадцать.
— Ты прав, Фергюсон. Новому поселку привалило великое счастье. А вы заметили, как он собирал лоскутки, и землю, и все прочее? Какой глаз! Ни одна улика не ускользнет от него! Нет, уж этот не из таких!
— Будьте покойны! Другой пройдет мимо и ничего не заметит, но для него… Да он эти улики читает, как книгу, и притом напечатанную во — от такими буквами.
— Вот — вот! Верно сказано! Каждая из этих штучек — закорючек хранит свою тайну и думает, что никто ее не выведает. Не тут-то было! Попадешь к нему в лапки — хочешь не хочешь, а развяжешь язычок! Уж это как пить дать!
— А знаете, ребята, — оно даже хорошо, что его не было, когда разыскивали девчонку! Это дело похлесче и куда запутанней и требует более научного подхода. Тут умственное понятие требуется!
— Да я думаю, мы все рады, что так вышло! Рады? Черт подери! Разве это то слово? А между прочим, наш Арчи мог бы кое — чему подучиться, если бы у него котелок варил получше! Глядел бы да наматывал на ус, по какой методе человек работает! Так нет же! Залез в кусты чапарраля и пропустил все самое важное!
— Верно, как дважды два. Я сам видел. Ну, ведь Арчи еще молод. Со временем образумится.
— Послушайте, ребята! А кто же все-таки это сделал?
Вопрос был сложный и вызвал великое множество малообоснованных предположений. Называли несколько имен, но все, одно за другим, были отвергнуты. Никто, кроме Хильера, не водил дружбы с Флинтом Бакнером. Правда, ни у кого в поселке ни разу не было с ним серьезной стычки. Ведь он пресекал все попытки с ним подружиться, однако не в столь оскорбительной форме, чтобы возникла необходимость в кровопролитии. У всех на языке с самого начала вертелось одно имя, но оно было названо последним — Фетлок Джонс. Пэт Райли первым назвал его.
— Ну, — отвечали другие, — мы все тоже, конечно, сразу на него подумали, потому что у Фетлока есть тысяча причин прикончить Флинта Бакнера, и это даже его святая обязанность. Но тут есть два обстоятельства, в которых мы не можем разобраться: во — первых, у парня для такого дела кишка тонка; во — вторых, он находился очень далеко от места происшествия.
— Я это знаю, — сказал Пэт, — когда произошел взрыв, Фетлок был с нами в бильярдной.
— Да, и он пробыл там целый час до взрыва.
— Вот именно. Парню повезло… Иначе бы его в два счета заподозрили.
III
Из столовой трактира вынесена вся мебель, кроме соснового стола в шесть футов длиной и одного стула. Стол отодвинут к стене, стул поставлен на стол. Шерлок Холмс, величественный, внушительный, торжественный, восседает на стуле. Публика стоит. Переполненный зал, густые клубы табачного дыма, глубокая тишина…
Выдающаяся Личность поднимает руку, требуя еще более глубокой тишины. С минуту он сидит с поднятой рукой, затем кратко, четко начинает задавать вопрос за вопросом и записывает ответы, то и дело произнося «гм!», кивая головой и тому подобное. Таким путем он выясняет все, что только можно узнать о Флинте Бакнере, о его характере, поведении, привычках, в результате чего становится ясным, что племянник Выдающейся Личности — единственный человек, у которого имелись основания убить Флинта Бакнера. И тогда, взглянув на свидетеля с сострадательной улыбкой, мистер Холмс небрежно осведомляется:
— Не знает ли кто-нибудь из вас, джентльмены, где находился юный Фетлок Джонс во время взрыва?
— В бильярдной! В этом доме! — гремит дружный ответ.
— Ах, вот как! И что же, он пришел в бильярдную незадолго до взрыва?
— За целый час.
— Ах, вот как! Это примерно, примерно… На каком же расстоянии он находился от места происшествия?
— За добрую милю!
— Ах, вот как! Вряд ли это можно счесть хорошим алиби, конечно, но…
Взрыв смеха. Выкрики, не давшие Шерлоку Холмсу закончить фразу: «Ишь, отмочил!», «Ну как, Сэнди, небось, жалеешь, что раскрыл рот?»
Уничтоженный свидетель, красный от стыда, опустил голову.
Допрос продолжается:
— Выяснив, таким образом, вопрос о несколько отдаленной связи юного Джонса со взрывом (смех в зале), обратимся теперь к истинным свидетелям трагедии и выслушаем то, что они нам скажут.
Тут Шерлок Холмс вынул весь свой запас вещественных доказательств и разложил их на куске картона у себя на коленях. Аудитория, затаив дыхание, следила за ним.
— Мы располагаем данными о долготе и широте места происшествия с поправкой на магнитное склонение, и это дает нам точное представление о точке, где совершилось трагическое событие. Мы выяснили высоту над уровнем моря, температуру и степень влажности воздуха — все это неоценимо важные данные, ибо они дают нам возможность точно определить степень воздействия, каковое они произвели на характер и расположение духа преступника в ту ночь. (Гул всеобщего восхищения; отрывистая реплика: «Вот это да! Ох и умен!»)
Шерлок Холмс перебрал все вещественные доказательства и продолжал:
— А теперь попросим этих безмолвных свидетелей сказать свое слово! Перед вами пустой холщовый патронташ. О чем он может поведать нам? О том, что поводом к преступлению был грабеж, а не месть. О чем еще он говорит? О том, что убийца был человеком малоразвитого интеллекта, возможно, даже слабоумным или вроде того. Каким образом мы это узнаем? Очень просто, человеку с нормальными умственными способностями не пришло бы в голову ограбить Флинта Бакнера, у которого, как всем известно, денег было мало. Но, быть может, убийца не житель поселка? Предоставим слово патронташу. Я вынимаю из него вот эту вещицу — кусочек кварца с крупицами серебра. Весьма любопытная вещица. Осмотрите ее, прошу вас, вы… вы… и вы… Теперь попрошу вернуть ее обратно. На всем побережье, как мы знаем, имеется лишь одна жила, которая содержит кварц именно такого цвета и рода, и она выходит на поверхность на протяжении двух миль и, по-моему, в недалеком будущем ей суждено принести всемирную славу всему району, а двумстам ее владельцам богатства, превосходящие самые алчные мечты. Прошу назвать эту жилу.
Последовал немедленный ответ:
— «Консолидейтед Крисчен Сайенс и Мэри-Энн»!
Грянуло громовое «ура!». Соседи со слезами на глазах пожимали друг другу руки, а Фергюсон вопил:
— Эта жила пролегает через Стрэйт-Флаш. Попомните мои слова — дело дойдет до ста пятидесяти долларов за фут!
Когда установилась тишина, Шерлок Холмс продолжал:
— Таким образом, мы видим, что непреложными являются три факта, а именно: убийца почти слабоумный; он житель поселка; поводом к преступлению был грабеж, а не месть. Я продолжаю: в моей руке вы видите остаток шнура, который еще пахнет гарью. О чем он свидетельствует? Вкупе с кусочком кварца он говорит нам о том, что убийца — рудокоп. О чем еще говорит он? Вот о чем, джентльмены: убийство было совершено с помощью пороха. О чем же еще говорит он? О том, что взрывчатка была заложена у стены хижины, выходящей на дорогу, следовательно, у фасада, ибо в шести футах от этого места я его нашел. Мои пальцы держат обгоревшую шведскую спичку, из тех, что зажигают о коробок. Я нашел ее на дороге, в шестистах двадцати двух футах от взорванной хижины. О чем говорит эта спичка? О том, что шнур был подожжен именно на таком расстоянии от хижины. И еще о чем говорит она? О том, что убийца левша. Откуда мне это известно? Я затрудняюсь объяснить это вам, джентльмены, ибо признаки едва заметны, и лишь долгий опыт и обширные познания дают мне возможность различить их. Но все же признаки налицо, и они подтверждаются также тем обстоятельством, что, как вы, очевидно, неоднократно читали в историях о знаменитых сыщиках, все убийцы — левши.
— Ей-богу, он прав! — воскликнул Хэм Сандвич, громко хлопнув себя тяжелой рукой по бедру. — Провались я на этом месте, если мне это когда-нибудь приходило в голову!
Послышались голоса:
— И мне не приходило! И мне… От него ничто не скроется. Ну и глаз!
— Джентльмены! Хотя убийца находился на большом расстоянии от своей жертвы, но все же не избежал ранения: его ударило вот этим деревянным обломком. Мы видим на нем следы крови. Где бы ни был сейчас убийца, он носит на себе этот красноречивый след. Я подобрал обломок в том месте, где убийца поджигал роковой шнур. — Шерлок Холмс со своей высокой трибуны обвел взором аудиторию, и лик его омрачился. Он медленно простер руку: — Вот убийца!
