Эрнест Хемингуэй - Рассказы Ника Адамса
Одноэтажные бараки, столовая, заводская лавка, контора и сам завод стояли заброшенные среди опилок, покрывавших целые акры болотистого луга вдоль берега бухты.
Через десять лет от завода не осталось ничего, кроме обломков белого известнякового фундамента, проглядывавших сквозь болотный подлесок, мимо которого проплывали в лодке Ник и Марджори. Они ловили рыбу на дорожку у самого берега канала, в том месте, где дно сразу уходит с песчаной отмели вниз, под двенадцать футов темной воды. Спустив с лодки дорожку, они плыли к мысу, расставить там на ночь удочки для ловли радужной форели.
— А вот и наши развалины, Ник, — сказала Марджори.
Занося весла, Ник оглянулся на белые камни среди зелени кустарника.
— Да, они самые, — сказал он.
— Ты помнишь, когда тут был завод? — спросила Марджори.
— Смутно, — сказал Ник.
— Похоже скорее, будто тут стоял замок, — сказала Марджори.
Ник промолчал. Они плыли вдоль берега, пока завод не скрылся из виду. Тогда Ник направил лодку через бухту.
— Не клюет, — сказал он.
— Да, — сказала Марджори. Она не спускала глаз с дорожки даже во время разговора. Она любила удить рыбу. Она любила удить рыбу с Ником.
У самой лодки блеснула большая форель. Ник налег на правое весло, стараясь повернуть лодку и провести тянувшуюся далеко позади наживку в том месте, где охотилась форель. Как только спина форели показалась из воды, пескари метнулись от нее в разные стороны. По воде пошли брызги, точно туда бросили пригоршню дробинок. С другой стороны лодки плеснула еще одна форель.
— Кормятся, — сказала Марджори.
— Да, но клёва-то нет, — сказал Ник.
Он повернул лодку так, чтобы провести дорожку мимо охотившихся форелей, а потом стал грести к мысу. Марджори начала наматывать лесу на катушку только тогда, когда лодка коснулась носом берега.
Они вытащили ее на песок, и Ник взял с кормы ведро с живыми окунями. Окуни плавали в ведре. Ник выловил трех, отрезал им головы и счистил чешую, а Марджори все еще шарила руками в ведре; наконец она поймала одного окуня и тоже отрезала ему голову и счистила чешую. Ник посмотрел на рыбку у нее в руке.
— Брюшной плавник не надо срезать, — сказал он. — Для наживки и так сойдет, но с брюшным плавником все-таки лучше.
Он насадил очищенных окуней с хвоста. У каждого удилища на конце поводка было по два крючка. Марджори отъехала от берега, зажав леску в зубах и глядя на Ника, а он стоял на берегу и держал удочку, пока не размоталась вся катушка.
— Ну, кажется, так! — крикнул он.
— Бросать? — спросила Марджори, взяв леску в руку.
— Да, бросай.
Марджори бросила леску за борт и стала смотреть, как наживка уходит под воду.
Она снова подъехала к берегу и проделала то же самое со второй леской. Ник положил по тяжелой доске на конец каждой удочки, чтобы они крепче держались, а снизу подпер их досками поменьше. Потом повернул назад ручки на обеих катушках, туго натянул лески между берегом и песчаным дном канала, куда была брошена наживка, и защелкнул затворы. Плавая в поисках корма у самого дна, форель схватит наживку, кинется с ней, размотает за собой леску, предохранитель опустится, и катушка зазвенит.
Марджори отъехала подальше, чтобы не задеть лесок. Она налегла на весла, и лодка пошла вдоль берега. Вслед за ней по воде тянулась мелкая рябь. Марджори вышла на берег, и Ник втащил лодку выше на песок.
— Что с тобой, Ник? — спросила Марджори.
— Не знаю, — ответил Ник, собирая хворост для костра.
Они разложили костер. Марджори сходила к лодке и принесла одеяло. Вечерний ветер относил дым к мысу, и Марджори расстелила одеяло левее, между костром и озером.
Марджори села на одеяло спиной к костру и стала ждать Ника. Он подошел и сел рядом с ней. Сзади них на мысу был частый кустарник, а впереди — залив с устьем Хортонс-Крика. Стемнеть еще не успело. Свет от костра доходил до воды. Им были видны два стальных удилища, поставленных под углом к темной воде. Свет от костра поблескивал на катушках.
Марджори достала из корзинки еду.
— Мне не хочется, — сказал Ник.
— Поешь чего-нибудь, Ник.
— Ну, давай.
Они ели молча и смотрели на удочки и отблески огня на воде.
— Сегодня будет луна, — сказал Ник. Он посмотрел на холмы за бухтой, которые все резче выступали на темном небе. Он знал, что за холмами встает луна.
— Да, я знаю, — сказала Марджори счастливым голосом.
— Ты все знаешь, — сказал Ник.
— Перестань, Ник. Ну пожалуйста, не будь таким.
— А что я могу поделать? — сказал Ник. — Ты все знаешь. Решительно все. В том-то и беда. Ты прекрасно сама это знаешь.
Марджори ничего не ответила.
— Я научил тебя всему. Ты же все знаешь. Ну например, чего ты не знаешь?
— Перестань! — сказала Марджори. — Вон луна выходит.
Они сидели на одеяле, не касаясь друг друга, и смотрели, как поднимается луна.
— Зачем выдумывать глупости? — сказала Марджори. — Говори прямо, что с тобой?
— Не знаю.
— Нет, знаешь.
— Нет, не знаю.
— Ну скажи мне.
Ник посмотрел на луну, выходящую из-за холмов.
— Скучно.
Он боялся взглянуть на Марджори. Он взглянул на Марджори. Она сидела спиной к нему. Он посмотрел на ее спину.
— Скучно. Все стало скучно.
Она молчала. Он снова заговорил:
— У меня такое чувство, будто все во мне оборвалось. Не знаю, Марджори. Не знаю, что тебе сказать.
Он все еще смотрел ей в спину.
— И любить скучно? — спросила Марджори.
— Да, — сказал Ник.
Марджори встала. Ник сидел, опустив голову на руки.
— Я возьму лодку, — крикнула ему Марджори. — Ты можешь пройти пешком вдоль мыса.
— Хорошо, — сказал Ник. — Я тебе помогу.
— Не надо, — сказала Марджори.
Она плыла в лодке по заливу, освещенному луной. Ник вернулся и лег ничком на одеяло у костра. Он слышал, как Марджори работает веслами.
Он долго лежал так. Он лежал так, а потом услышал шаги Билла, вышедшего на просеку из леса. Он почувствовал, что Билл подошел к костру. Билл не дотронулся до него.
— Ну что, ушла?
— Да, — сказал Ник, уткнувшись лицом в одеяло.
— Устроила сцену?
— Никаких сцен не было.
— Ну а ты как?
— Уйди, Билл. Погуляй там где-нибудь.
Билл выбрал себе сандвич в корзинке и пошел взглянуть на удочки.
Трехдневная непогода[40]
Когда Ник свернул на дорогу, проходившую через фруктовый сад, дождь кончился. Фрукты были уже собраны, и осенний ветер шумел в голых ветках. Ник остановился и подобрал яблоко, блестевшее от дождя в бурой траве у дороги. Он положил яблоко в карман куртки. Из сада дорога вела на вершину холма. Там стоял коттедж, на крыльце было пусто, из трубы шел дым. За коттеджем виднелись гараж, курятник и молодая поросль, поднимавшаяся точно изгородь на фоне леса. Он взглянул в ту сторону — большие деревья раскачивались вдалеке на ветру. Это была первая осенняя буря.
Когда Ник пересек поле за садом, дверь отворилась и из коттеджа вышел Билл. Он остановился на крыльце.
— A-а, Уимедж,[41] — сказал он.
— Хэлло, Билл, — сказал Ник, поднимаясь по ступенькам.
Они постояли на крыльце, глядя на озеро, на сад, на поля за дорогой и поросший лесом мыс. Ветер дул прямо с озера. С крыльца им был виден прибой у мыса Тен-Майл.
— Здорово дует, — сказал Ник.
— Это теперь на три дня, — сказал Билл.
— Отец дома? — спросил Ник.
— Нет. Ушел на охоту. Пойдем в комнаты.
Ник вошел в коттедж. В камине ярко горели дрова. Пламя с ревом рвалось в трубу. Билл захлопнул дверь.
— Выпьем? — сказал он.
Он сходил на кухню и вернулся с двумя стаканами и кувшином воды. Ник достал с полки над камином бутылку виски.
— Ничего? — спросил он.
— Давай, давай, — сказал Билл.
Они сидели у камина и пили ирландское виски с водой.
— Приятно отдает дымком, — сказал Ник и посмотрел через стакан на огонь.
— Это от торфа, — сказал Билл.
— Торф не может попасть в виски, — сказал Ник.
— Это ничего не значит, — сказал Билл.
— А ты видел когда-нибудь торф? — спросил Ник.
— Нет, — сказал Билл.
— И я не видел, — сказал Ник.
Ник протянул ноги к самому огню, и от его башмаков пошел пар.
— Ты бы разулся, — сказал Билл.
— Я без носков.
— Сними башмаки и просуши, а я дам тебе какие-нибудь носки, — сказал Билл. Он поднялся на чердак, и Ник слышал, как он ходит там наверху. Чердак был под самой крышей, и Билл с отцом и сам Ник иногда спали там. К чердаку примыкал чулан. Они отодвигали койки от того места, где крыша протекала, и застилали их прорезиненными одеялами.
Билл вернулся с парой толстых шерстяных носков.
