Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 1)
Мистер Тэтем пообещал, что так и сделает. Майор, отнюдь не огорченный столь нелепым окончанием ссоры, сказал мистеру Фокеру:
— Вы, сэр, как нарочно, появляетесь в нужную минуту, чтобы привести меня в хорошее расположение.
А мистеру Фокеру суждено было в тот день оказать семейству Пенденнисов и еще одну услугу. Мы уже говорили, что он был вхож к капитану Костигану, и ближе к вечеру он надумал заглянуть к нему и послушать, как сам генерал опишет свой утренний разговор с мистером Пенденнисом. Капитана дома не оказалось. Дочь отпустила, вернее, даже выпроводила его в гостиницу "Сорока", где он в эту минуту, скорее всего, бахвалился, что наморен убить некоего злодея; ибо он не только был храбр, но всегда помнил об этом и любил, так сказать, прогуливать свою храбрость на людях.
Итак, Костигана мистер Фокер не застал, но мисс Фодерингэй была дома мыла посуду после чая, а напротив нее сидел мистер Бауз.
— Поздненько изволите вставать, — сказал мистер Фокер, с ужимкой просовывая в дверь свою круглую голову.
— Сейчас же уходите, смешной вы человечек! — вскричала мисс Фодерингэй.
— Вы хотели сказать "входите"? Ну, вот и мы! — И, войдя в комнату, он скрестил руки и стал быстро-быстро крутить головой, как арлекин в пантомиме, когда выбирается из своего кокона. Мисс Фодерингэй смеялась от души. Фокер умел рассмешить ее одной гримасой, тогда как самые язвительные шутки Бауза не вызывали у ней даже улыбки, а самые возвышенные речи бедного Пена лишь приводили ее в недоумение. Закончив свою арлекинаду, Фокер опустился на одно колено и поцеловал у ней руку.
— Ну и уморительный вы человечек, — сказала она и добродушно влепила ему пощечину. Пен весь трепетал, целуя ее руку. От пощечины Пен умер бы на месте.
После этой прелюдии завязался общий разговор; мистер Фокер позабавил своих собеседников, рассказав им о посрамлении Гарбетса, коему он был свидетелем, и из его рассказа они впервые узнали, как далеко зашел генерал в своем гневе на майора Пенденниса. Майора Фокер расписал как человека благородного и правдивого, человека светского, вращающегося в самом что ни на есть высоком обществе и неспособного унизиться до обмана, а тем более обмануть такую прелестную молодую женщину, как мисс Фодерингэй.
Он деликатно коснулся деликатного вопроса о браке, хотя и не скрыл, что не бог весть какого мнения о Пене. И в самом деле, напыщенную сентиментальность мистера Пена он презирал (быть может, справедливо), полагая, что сам этой слабости не подвержен.
— Я так и знал, что ничего из этого не выйдет, — говорил он, часто кивая головой. — Не могло выйти. С советами я не совался, но я так и знал. Он для вас слишком молод, мисс Фодерингэй, молод и зелен, а к тому же еще, оказывается, и гол как сокол. Вот и выходит, что он ей ни с какой стороны не нужен. Верно, мистер Бауз?
— Он славный мальчик, — произнесла актриса с грустью в голосе.
— Бедняга, — сказал Бауз и, засунув руки в карманы, как-то странно поглядел на мисс Фодерингэй. Быть может, он лишний раз подивился тому, как женщины играют мужчинами, как они умеют завлечь, и поработить, и бросить.
Однако мистер Бауз с готовностью согласился, что мисс Фодерингэй поступила совершенно правильно, отказавшись от мистера Артура Пенденниса, он-то всегда считал этот брак глупой затеей; и мисс Костиган призналась, что и сама так считала, только не могла своими руками отдать две тысячи годового дохода. "Вот что значит верить папашиным россказням, — добавила она. — Ну, уж в следующий раз ни у кого не буду спрашиваться". И весьма возможно, что перед ее внутренним взором возникла в эту минуту представительная фигура сэра Дерби Дубса.
Потом все опять стали хвалить майора — мисс Костиган объявила, что вот это джентльмен так джентльмен: и лавандой-то от него пахнет, и одет как картинка, а мистер Бауз высказался в том смысле, что он человек порядочный, только франтит не по летам, — и тут мистеру Фокеру взбрело в голову пригласить их обоих в гостиницу "Джордж" к обеду, чтобы встретиться с майором.
— Он обещал отобедать со мной, и я думаю, что после нынешнего небольшого скандальчика… генерал-то, скажу по чести, был неправ… это, понимаете ли, получится очень мило. Майор очарован вами, мисс Фодерингэй, он мне сам говорил.
— Значит, у нее еще есть возможность назваться миссис Пенденнис, язвительно заметил Бауз. — Нет, благодарствуйте, мистер Фокер, я уже отобедал.
— Да когда это было — в три часа! — сказала мисс Костиган, не страдавшая отсутствием аппетита. — А я без вас не могу пойти.
— Будет салат из омаров и шампанское, — ввернул юный плутишка, неспособный перевести ни строчки латыни или решить задачку, более сложную, чем на тройное правило. Ради омаров и шампанского, не грозящих потерей чести, мисс Костиган пошла бы куда угодно, — и так случилось, что в семь часов майор Пенденнис сидел за обеденным столом в обществе мистера Бауза, скрипача-оркестранта, и мисс Костиган, чей отец за несколько часов до того мечтал пристрелить его, как собаку.
Чтобы счастливая встреча стала совсем уже безоблачной, мистер Фокер, догадавшийся о том, куда мог скрыться Костиган, отрядил за ним Дурачину в общую залу "Сороки", где генерал только что затянул особенно чувствительную песню. И каково же было его изумление, когда он увидел за столом свою дочь и мистера Бауза! Майор Пенденнис рассмеялся и сердечно протянул ему руку, которую генерал стиснул avec effusion [19], как говорят французы. Он уже был далеко не трезв и еще в "Сороке" успел всплакнуть над собственной песней. Во время обеда он несколько раз ударялся в слезы и называл майора своим лучшим другом. Дурачина и мистер Фокер пошли провожать его домой, в то время как майор галантно вел под ручку мисс Фодерингэй. Наутро, явившись к генералу с визитом, майор был принят весьма дружелюбно, и они обменялись многими любезностями. На прощанье майор выразил надежду, что мисс Костиган обратится к нему, ежели он в чем-нибудь может ей быть полезен, а мистеру Фокеру горячо пожал руку и высказал признательность за поистине неоценимую услугу.
— Вот и ладно, — отвечал мистер Фокер, и они расстались, полные взаимного уважения.
Воротившись на следующий день в Фэрокс, майор Пенденнис не рассказал, что было с ним накануне и в каком обществе он провел вечер. Зато он пригласил мистера Сморка остаться пообедать, и всякий человек, привыкший к его манере, заметил бы, что его веселость и разговорчивость несколько наигранны и что с племянником он более обычного милостив и заботлив. Когда Пен собрался спать, майор проводил его прочувствованным: "Господь с тобой!" — а перед тем как пожелать доброй ночи миссис Пенденнис, словно бы хотел ей что-то сказать, однако раздумал, решив, видимо, дать ей проспать эту ночь спокойно.
Наутро он спустился к завтраку ранее обычного и приветствовал свое семейство с большой сердечностью. К концу завтрака, как всегда, прибыла почта. Когда старый Джон внес в комнату мешок с газетами и письмами, майор внимательно посмотрел на Пена — тот тоже получил письмо, взглянул на него и, вспыхнув, отложил. Он узнал почерк Костигана, и ему не хотелось читать при всех. Майор Пенденнис тоже узнал это письмо: накануне он сам сдал его на почту в Чаттерисе.
Он выслал из комнаты маленькую Лору, — она убежала тем охотнее, что терпеть его не могла, — а когда дверь за ней затворилась, дотронулся до руки миссис Пенденнис и многозначительно указал ей на письмо, выглядывавшее из-под газеты, в которую притворно углубился Пен.
— Пройдемте в гостиную, — сказал он. — Мне нужно с вами поговорить. Недоумевая, она следом за ним вышла аз столовой.
— Что случилось? — спросила она встревоженно.
— Дело дошло до развязки, — отвечал майор Пендентшс. — Он получил отставку. Я сам вчера продиктовал это письмо. Там вложено и несколько прощальных строк от его дамы. Все кончено.
Элен кинулась обратно в столовую, майор за ней. Пен уже вскрыл письмо. Он читал, и лицо его выражало растерянность и ужас. Как и сказал майор, в письме сообщалось, что мистер Костиган весьма польщен добрым расположением Артура к его дочери, но имущественное положение мистера Пенденниса стало ему известно лишь теперь. Положение же это таково, что в настоящее время о браке не может быть и речи, а союз в далеком будущем невозможен, если принять в соображение его и ее возраст. Ввиду этих обстоятельств и с чувством величайшего сожаления и уважения к Артуру мистер Костиган прощается с ним и просит его, хотя бы на время, прекратить свои посещения.
Было там несколько строк и от мисс Костиган. Она покорна родительской воле. Она много старше Артура, так что о длительной помолвке нечего и думать. Она всегда будет ему благодарна за его к ней расположение и надеется сохранить его дружбу. Но пока не утихнет боль разлуки, она умоляет его не искать встречи с нею.
