Элизабет Гаскелл - Крэнфорд (Без указания переводчика)
— Но, сказала миссъ Мэтти, вздыхая, какъ человѣкъ, оправляющійся отъ удара: — можетъ-быть, это неправда, можетъ-быть, мы къ ней несправедливы.
— Нѣтъ, сказала миссъ Поль: — я позаботилась въ этомъ удостовѣриться: пошла прямо къ мистриссъ Фиц-Адамъ попросить у ней поваренную книгу и вставила мои поздравленія à propos, къ разговору о затруднительности для мужчинъ вести хозяйство; мистриссъ Фиц-Адамъ встрепенулась и сказала: она полагаетъ, что это правда, хотя она не знаетъ, гдѣ и какъ я объ этомъ услыхала. Она сказала, что, наконецъ, братъ ея и леди Гленмайръ объяснились. «Объяснились!» какое варварское слово! Но миледи прійдется покориться разнымъ слѣдствіямъ недостатка свѣтскости. Я имѣю причину полагать, что у мистера Гоггинса каждый вечеръ за ужиномъ бываетъ только хлѣбъ, сыръ, да пиво.
— Женится! сказала миссъ Мэтти еще разъ. — Ну! я никогда этого не думала. Двое изъ нашихъ знакомыхъ вѣнчаются. Скоро дойдетъ очередь и до насъ.
— Такъ скоро, что мое сердце перестало биться, когда я объ этомъ услыхала, и вы могли бы сосчитать до двѣнадцати, пока я оправилась, сказала миссъ Поль.
— Никто не знаетъ, чья очередь прійдетъ прежде. Здѣсь, въ Крэнфордѣ, бѣдная леди Гленмайръ могла бы считать себя въ безопасности, сказала миссъ Мэтти съ кроткимъ состраданіемъ въ голосѣ.
— О! сказала миссъ Поль, покачавъ головою:- развѣ вы не помните пѣсню бѣднаго капитана Броуна: «Тибби Фоулеръ»:
Set her on the Tintock Tap,The wind vill blaw а man'til her[13].
— Это потому, что Тибби Фоулеръ былъ богатъ, я полагаю.
— Ну, для леди Гленмайръ это нѣкоторый родъ разсчета, который мнѣ, признаюсь, стыдно было бы имѣть.
Я выразила мое удивленіе.
— По какъ она могла прельститься мистеромъ Гоггинсомъ? Мнѣ неудивительно, что мистеру Гоггинсу она понравилась.
— О! я не знаю. Мистеръ Гоггинсъ богатъ, хорошъ собой, сказала миссъ Мэтти: — онъ прекраснаго характера и предобрый.
— Она выходитъ затѣмъ, чтобъ пристроиться. Полагаю, что она беретъ за нимъ и аптеку, сказала миссъ Поль, сухо засмѣявшись своей собственной шуткѣ.
Го какъ многіе люди, думающіе, что уже высказали много колкаго, насмѣшливаго и вмѣстѣ остроумнаго, она начала смягчать свою угрюмость съ той минуты, какъ сдѣлала намекъ на аптеку, и мы стали разсуждатъ о томъ, какъ мистриссъ Джемисонъ прійметъ это извѣстіе. Особа, которой она поручила управлять домомъ и не допускать поклонниковъ до служанокъ, завела поклонника для самой себя! И поклонника такого, котораго мисстриссъ Джемисонъ провозгласила пошлымъ и недостойнымъ крэнфордскаго общества; не только по причинѣ его фамиліи, но и за его голосъ, за цвѣтъ лица, за сапоги, пахнувшіе конюшней, за всю его особу, пахнувшую лекарствами. Ѣздилъ ли онъ къ леди Гленмайръ въ домъ мистриссъ Джемисонъ? Известковый хлоръ не очиститъ въ такомъ случаѣ дома въ мнѣніи его владѣтельницы. Или свиданія ихъ ограничивались случайными встрѣчами въ комнатѣ бѣднаго больнаго фигляра, къ которому они оба были такъ необыкновенно-добры, въ чемъ мы не могли не сознаться, несмотря на всѣ наши понятія о mésalliance? Теперь открылось, что у мистриссъ Джемисонъ была больна служанка и мистеръ Гоггинсъ лечилъ ее нѣсколько недѣль. Стало-быть волкъ былъ въ самомъ стадѣ и унесъ пастушку. Что скажетъ мистриссъ Джемисонъ? Мы заглядывали въ мракъ будущаго, какъ ребенокъ смотритъ на ракету, поднимающуюся въ темномъ небѣ, исполненный ожиданія трескотни, взрыва и блестящаго дождя искръ. Потомъ мы опускались на землю и къ настоящему времени, разспрашивая одна другую (мы всѣ были равно, не имѣли ни малѣйшей данной, чтобъ вывести какое-нибудь заключеніе), когда это случится? гдѣ? Сколько лѣтъ мистеру Гоггинсу? Разстанется ли она съ своимъ титуломъ? Какъ Марта и другія служанки въ Крэнфордѣ будутъ докладывать о такихъ новобрачныхъ, какъ леди Гленмайръ и мистеръ Гоггинсъ? Но поѣдутъ ли съ визитами? Прійметъ ли ихъ мистриссъ Джемисонъ? или мы должны будемъ выбирать между знатной мистриссъ Джемисонъ и разжалованной леди Гленмайръ? Мы всѣ любили больше леди Гленмайръ. Она была весела, ласкова, обходительна и пріятна; а мистриссъ Джемисонъ угрюма, вяла, напыщена и скучна. Но мы такъ долго признавали власть послѣдней, что намъ казалось какъ бы вѣроломствомъ даже помышлять о неповиновеніи запрещенію, которое мы предвидѣли.
Мистриссъ Форрестеръ застала насъ въ-расплохъ, въ заштопанныхъ чепцахъ и воротничкахъ, и мы совершенно объ этомъ забыли, торопясь узнать, какъ она перенесетъ извѣстіе, передачу котораго мы благородно предоставили миссъ Поль, хотя, еслибъ мы были расположены несправедливо воспользоваться преимуществомъ, мы могли бы сами разсказать его, потому-что съ ней сдѣлался весьма некстати сильный припадокъ кашля впродолженіе цѣлыхъ пяти минутъ послѣ того, какъ мистриссъ Форрестеръ вошла въ комнату. Я никогда не забуду умоляющее выраженіе ея глазъ, когда она смотрѣла на насъ черезъ свой носовой платокъ. Они говорили такъ ясно, какъ только краснорѣчивѣйшія слова могутъ выразить: «Не пользуйтесь случаемъ, чтобъ лишить меня принадлежащаго мнѣ сокровища, хотя на нѣкоторое время я не могу имъ воспользоваться». И мы не воспользовались.
Удивленіе мистриссъ Форрестеръ равнялось нашему, а чувство оскорбленія было еще сильнѣе, потому-что она обижалась также за свое званіе и понимала гораздо-лучше насъ, до какой степени подобное поведеніе пятнало аристократію. Когда онѣ ушли съ миссъ Поль, мы старались успокоиться; но миссъ Мэтти была просто внѣ себя отъ ужаснаго извѣстія. Она считала и пересчитывала, и вышло, что болѣе пятнадцати лѣтъ не приводилось ей слышать ни о какой знакомой свадьбѣ, исключая одной миссъ Джесси Броунъ, и это, какъ она говорила, совершенно ее поразило и заставляло чувствовать, какъ-будто она не можетъ ручаться за будущее.
Не знаю, мечта ли только, воображеніе ли съ нашей стороны, или оно дѣйствительно такъ, но я примѣтила, что, тотчасъ послѣ того, какъ разнесется вѣсть о помолвкѣ въ какомъ-нибудь обществѣ, всѣ незамужнія въ этомъ обществѣ встрепенутся необыкновенной суетливостью, вздумаютъ наряжаться, какъ-будто говоря безмолвно и безсознательно: «вѣдь мы также дѣвицы». Миссъ Мэтти и миссъ Поль говорили и думали о шляпкахъ, платьяхъ, чепцахъ и шаляхъ впродолженіе послѣдовавшей за тѣмъ недѣли болѣе, чѣмъ впродолженіе предшествовавшихъ этому многихъ лѣтъ. Но, можетъ-быть, это происходило вслѣдствіе весенней погоды: мартъ былъ такой теплый и пріятный, а мериносъ, пухъ и всякіе разные шерстяные матеріалы были невесьма-приличны для яркихъ блестящихъ солнечныхъ лучей. Не нарядъ леди Гленмайръ завоевалъ сердце мистера Гоггинса; она, совершая свои добрыя дѣла, ходила въ платьяхъ, еще болѣе поношенныхъ, чѣмъ прежде. Хотя при торопливыхъ взглядахъ, бросаемыхъ на нее и въ церкви и въ другихъ мѣстахъ, она, казалось, какъ-будто избѣгала встрѣчи съ своими друзьями, на лицѣ ея почти расцвѣла свѣжесть юности; губы казались краснѣе и полнѣе, чѣмъ въ ихъ прежнемъ сжатомъ положеніи, а глаза покоились на всѣхъ предметахъ съ медлительнымъ блескомъ, какъ-будто она научилась любить Крэнфордъ и его обитателей. Мистеръ Гоггинсъ сіялъ радостью и полъ въ церкви скрипѣлъ подъ его совершенно-новыми сапогами — шумный и вмѣстѣ очевидный признакъ предполагаемой перемѣны положенія; потому-что ходило преданіе будто онъ до-тѣхъ-поръ носилъ все тѣ же самые сапоги, въ которыхъ пріѣхалъ въ Крэнфордъ двадцать пять лѣтъ назадъ; только они были починяемы за-ново вверху и внизу, въ носкахъ и голенищахъ, въ каблукахъ и подошвѣ, черной кожей и рыжей столько разъ, что и не перечтешь.
Ни одна изъ крэнфордскихъ дамъ не заблагоразсудила одобрить этотъ бракъ поздравленіемъ жениха или невѣсты. Мы не хотѣли принимать участія въ этомъ дѣлѣ до возвращенія нашей законной начальницы, мистриссъ Джемисонъ. Покуда она не воротится предписать намъ нашу роль, мы думали, что будетъ лучше смотрѣть на помолвку какъ на фактъ, конечно, существующій, но о которомъ чѣмъ меньше говорить, тѣмъ лучше. Это воздержаніе, наложенное на наши языки (потому-что разсудите: если мы не говорили объ этомъ никому изъ дѣйствующихъ лицъ, то какъ же могли мы получить отвѣты на вопросы, которые такъ нетерпѣливо желали предложить), начинало дѣлаться ужасно-скучнымъ, наши понятія о достоинствѣ молчанія начинало блѣднѣть передъ силою любопытства, когда мыслямъ нашимъ вдругъ дано было другое направленіе, объявленіемъ отъ главнаго крэнфордскаго лавочника, который занимался всякой торговлей, отъ самой мелочной до модныхъ нарядовъ, что весеннія моды прибыли и будутъ выставлены въ слѣдующій вторникъ въ его магазинѣ, на главной улицѣ. Миссъ Мэтти только этого и ожидала, чтобъ купить себѣ новое шелковое платье. Я предполагала, правда, послать за выкройками въ Дрёмбль, но она отказалась отъ моего предположенія, кротко намекнувъ, что не забыла о своемъ разочарованіи касательно свѣтло-зеленаго тюрбана. Я была рада, что находилась теперь съ нею и могла противиться ослѣпительному очарованію желтыхъ и красныхъ матерій.
