Айн Рэнд - Атлант расправил плечи. Часть III. А есть А
Потом разглядел во втором ряду долговязого пожилого человека с дряблым вытянутым лицом, показавшимся ему знакомым, хотя и не мог припомнить о нем ничего, кроме смутного образа, запечатленного на какой-то фотографии в каком-то безвкусном журнале. Он склонился к женщине рядом и спросил, указав на смутно знакомого незнакомца: «Не могли бы вы назвать мне фамилию этого джентльмена?» Женщина с благоговейным почтением прошептала в ответ: «Это же доктор Саймон Притчетт!» Роберт Стэдлер отвернулся, желая, чтобы никто его не видел, никто не узнал, никто не счел членом этой нелепой массовки.
Он увидел, что Феррис ведет к нему всю журналистскую братию, указывая на него рукой, словно гид — туристам, а когда они приблизились, торжественно произнес:
— Но зачем вам тратить время на меня, когда здесь присутствует человек, сделавший это достижение возможным, — доктор Роберт Стэдлер!
Стэдлеру на миг показалось, что он видит на усталых, циничных лицах журналистов какое-то непонятное выражение — не уважения, ожидания или надежды, скорее, их отголосок, слабый отблеск того, что могли бы они выражать в юности при упоминании имени «Роберт Стэдлер». В этот миг он ощутил побуждение, в котором постыдился бы признаться даже самому себе: сказать им, что ничего не знает о происходящем, что значит здесь меньше, чем они, что его привезли сюда как пешку в какой-то тайной игре, почти как… как арестанта. Вместо этого он вдруг услышал, как отвечает на их вопросы самодовольным, снисходительным тоном человека, знающего все секреты высшей власти:
— Да, Государственный научный институт гордится своими достижениями в служении обществу… Государственный научный институт не является орудием чьих-то частных интересов или личной алчности, он служит благу человечества, всеобщей пользе… — изрекал он, как заведенный, отвратительные банальности, услышанные от доктора Ферриса.
Стэдлер не хотел признавать, что сам себе отвратителен; он путал причину и следствие, считая это отвращением к окружающим его уродам: они вынудили его участвовать в этом постыдном представлении. «Чтоб вам, людям, — думал он, — пусто было!»
Журналисты кратко записывали его слова. Теперь они походили на роботов, привычно делавших вид, что слышат новости в пустых высказываниях другого робота.
— Доктор Стэдлер, — спросил один из них, указав на здание на пригорке, — правда ли, что вы считаете проект «Икс» величайшим достижением Государственного научного института?
Воцарилось мертвое молчание.
— Проект… «Икс»? — пролепетал Стэдлер.
Он понял, что допустил роковую ошибку, когда увидел, как журналисты разом встрепенулись, словно заслышав вой полицейской сирены, и замерли в ожидании, схватившись за авторучки. На то мгновение, пока его лицо растягивалось в притворной улыбке, он ощутил смутный, почти суеверный страх, будто снова уловил беззвучный ритм какой-то хорошо отлаженной машины, словно угодил в эту машину и вынужден ей подчиняться.
— Проект «Икс»? — негромко повторил он заговорщицким тоном. — Так вот, джентльмены, ценность — и мотив — любого достижения Государственного института не могут ставиться под сомнение, поскольку это некоммерческое предприятие… Стоит ли продолжать?..
Он поднял голову и заметил, что доктор Феррис в течение всего интервью стоял неподалеку и все слышал. Подумал, не кажется ли ему, что лицо Ферриса стало теперь менее напряженным. И более наглым.
Два великолепных автомобиля ворвались на стоянку и, эффектно взвизгнув тормозами, остановились. Журналисты покинули доктора на середине фразы и побежали встречать новоприбывших.
Доктор Стэдлер повернулся к Феррису:
— Что это за проект «Икс»? — сурово спросил он.
Доктор Феррис улыбнулся простодушно и вместе с тем довольно нахально.
— Некоммерческое предприятие, — ответил он и тоже поспешил к автомобилям.
Из почтительных шепотков в толпе доктор Стэдлер узнал, что невысокий человек в мятом полотняном костюме, похожий на темного дельца, оживленно шагавший в центре новой группы, — мистер Томпсон, глава государства. Мистер Томпсон официально улыбался, хмурился и отрывисто отвечал на вопросы журналистов. Доктор Феррис протискивался сквозь толпу с грацией трущейся о ноги кошки.
Группа приблизилась, и Стэдлер увидел, что Феррис ведет его к нему.
— Мистер Томпсон, — звучно произнес он, — позвольте представить вам доктора Роберта Стэдлера.
Доктор Стэдлер увидел, что глаза чиновника пристально разглядывали его долю секунды: в них был оттенок суеверного благоговения, словно при виде непостижимого феномена из некоего таинственного мира, и острая, расчетливая проницательность вербовщика избирателей, уверенного, что от него ничто не укроется; взгляд его словно бы вопрошал: «Что ты хочешь с этого иметь?»
— Для меня это честь, доктор, большая честь, — оживленно произнес мистер Томпсон, пожимая ему руку.
Стэдлер узнал, что высокий, сутулый человек с короткой стрижкой — мистер Уэсли Моуч. Фамилии других, кому пожимал руки, он не разобрал. Когда группа пошла к правительственной трибуне, Стэдлер остался со жгучим ощущением счастья, в котором стыдился себе признаться: счастья, что этот темный делец уделил ему пусть и малую, но все же толику своего внимания.
Откуда-то появилась компания молодых служителей, похожих на билетеров из кинотеатра, с ручными тележками, полными каких-то блестящих вещиц, которые они раздавали собравшимся. Это были полевые бинокли. Доктор Феррис занял место у микрофона возле правительственной трибуны. По сигналу Уэсли Моуча голос его внезапно загремел над прерией, вкрадчивый, притворно торжественный, превращенный мощным усилителем в трубный глас гиганта:
— Дамы и господа! — Толпа тут же притихла, все головы повернулись, как по команде. — Дамы и господа, в знак признания вашего безупречного служения обществу и вашей лояльности, вы избраны присутствовать при демонстрации научного достижения такой огромной важности, такого потрясающего масштаба, такой эпохальной значимости, что до сих пор оно было известно только очень немногим под названием проект «Икс».
Доктор Стэдлер сфокусировал бинокль на единственном, что ему было видно, — какой-то постройке вдалеке. Увидел, что это руины фермерского дома, очевидно, покинутого несколько лет назад. Сквозь голые стропила просвечивало небо, зазубренные осколки стекла окаймляли слепые темные окна. Увидел сарай с просевшей крышей, ржавую водонапорную башню и валявшийся вверх тормашками ржавый трактор с торчащими катками гусениц.
Доктор Феррис говорил о подвижниках науки, о годах самозабвенного служения, неустанного труда и упорных исследований, результаты которых воплотились в проекте «Икс».
«Странно, — подумал доктор Стэдлер, разглядывая развалины фермы, — что посреди такого запустения пасутся козы». Их было шесть или семь, одни дремали, другие вяло щипали жидкую траву среди выжженного солнцем бурьяна.
— Проект «Икс», — говорил доктор Феррис, — был посвящен специальным исследованиям в области звука. У этой области науки поразительные перспективы, о которых неспециалисты даже не подозревают.
Футах в пятидесяти от фермерского дома доктор Стэдлер увидел постройку, определенно возведенную недавно и неспособную служить никаким целям: несколько торчащих из земли конструкций, ничего не поддерживающих, никуда не ведущих.
Доктор Феррис говорил теперь о природе звуковых колебаний.
Доктор Стэдлер навел бинокль на горизонт за фермой, но там на десятки миль не было ничего. Неожиданное, возбужденное поведение одной из коз снова привлекло его внимание. Он увидел, что козы привязаны к вбитым в землю кольям.
— …и было обнаружено, — продолжал между тем доктор Феррис, — что существуют определенные частоты звуковых колебаний, которых не может выдержать ни одна субстанция, органическая или неорганическая.
Доктор Стэдлер увидел серебристое пятно, прыгающее по бурьяну среди стада: непривязанный козленок, резвясь, кружил около матери.
— …звуковой луч контролируется панелью управления в громадной подземной лаборатории, — говорил доктор Феррис, указывая на здание на пригорке. — Между собой мы любовно называем ее «Ксилофон», потому что нужно быть очень внимательным, ударяя по нужным пластинкам, то есть передвигая нужные рычажки. Для нашего особого случая провода «Ксилофона» подсоединены к панели-дублеру, установленной здесь, — он указал на коммутатор перед правительственной трибуной, — чтобы вы могли видеть всю операцию и оценить простоту процедуры…
Доктор Стэдлер с удовольствием наблюдал за козленком: это успокаивало и ободряло. Маленькое существо примерно недельного возраста походило на комок светлого меха; оно с упорной неуклюжестью весело прыгало на негнущихся ножках. Казалось, козленок радуется солнцу, летнему воздуху, самому факту своего существования.
