Братья Карамазовы - Федор Михайлович Достоевский

69

— Чистейшее ультрамонтанство! — вскричал Миусов… ~ Э, да у нас и гор-то нету! — воскликнул отец Иосиф… — Каламбур основан на буквальном восприятии слова ультрамонтанство (от лат. ultra montis — буквально: за горами, по ту сторону гор). Ультрамонтанство — возникшее в XV в. течение в католической церкви, сторонники которого, стремились целиком подчинить церковь папе, отстаивая его право на вмешательство в светские дела любого государства. В XIX в. ультрамонтанство особенно распространилось в качестве реакционного противовеса революционному движению. В 1870 г. на Ватиканском соборе ультрамонтанам удалось провести догмат о непогрешимости папы в делах веры. Это обстоятельство имело важное значение в размышлениях Достоевского о судьбах католической церкви.

70

…«ни один общественный союз не может и не должен присваивать себе власть — распоряжаться гражданскими и политическими правами своих членов». — Ср.: «…ни один общественный союз, допущенный в государстве для достижения своих особенных целей, не в праве, не может и не должен присвоивать себе власти — распоряжаться гражданскими и политическими правами своих членов» (Сборник государственных знаний. Т. 2. С. 236).

71

…«уголовная и судно-гражданская власть не должна принадлежать церкви ~ «церковь есть царство не от мира сего»… — Почти дословный пересказ статьи Горчакова: «Церковь — царство не от мира сего: уголовная и судно-гражданская власть не должна ей принадлежать и несовместима с природою ее, и как божественного установления, и как союза людей, соединенных для религиозных целей» (Сборник государственных знаний. Т. 2. С. 237).

72

В святом Евангелии слова «не от мира сего» не в том смысле употреблены. — Имеются в виду слова Христа, сказанные Пилату: «Царство мое не от мира сего: если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда» (Евангелие от Иоанна, гл. 18, ст. 36).

73

Церковь же есть воистину царство ~ на что имеем обетование… — Ср. например: «…Бог Небесный воздвигнет царство, которое вовеки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно…» (Книга пророка Даниила, гл. 2, ст. 44).

74

Когда же римское языческое государство ~ языческим по-прежнему… — Христианство сделалось государственной религией Римской империи в начале IV в. В 325 г. императором Константином I был созван первый (Никейский) вселенский собор, состоявший из представителей церковной иерархии. На соборе был выработан Символ веры — свод догматов христианской религии — и оформлен союз церкви с государственной, светской властью: император был признан главой церкви, представителем Христа на земле. В черновиках к «Братьям Карамазовым» Достоевский записывает: «Государственное и языческое это всё равно» (XV, 208).

75

Но в Риме, как в государстве, слишком много осталось от цивилизации и мудрости языческой, как например самые даже цели и основы государства. — Противоречие между «целями» и «основами» церкви и государства здесь рассматривается как продолжение борьбы между христианством и язычеством. Такое представление, которое разделял и Достоевский-публицист, восходит к славянофильским концепциям. «Христианство… — пишет А. С. Хомяков, — представляло идеи единства и свободы, неразрывно соединенные в нравственный закон взаимной любви. Юридический характер римского мира не мог понять этого закона», и «влияние римской стихии» было таково, что «Западная Европа развивалась не под влиянием христианства, но под влиянием латинства, т. е. христианства односторонне понятого как закон внешнего единства».(см.: Хомяков А. С. Полн. собр. соч. 2-е изд. М., 1878. Т. 1. С. 148). По мысли Хомякова, разделяемой и другими славянофилами, Запад объединился «в общем уважении к городу Риму <…> Обоготворение политического общества, истинная сущность римской образованности, было так тесно связано с нею, что западный человек не мог понять самой церкви на земле иначе, как в государственной форме. Ее единство должно было быть принудительным, и родилась инквизиция с ее судом над совестью и казнью за неверие. Епископ римский должен был домогаться власти светской, и он достиг ее» (там же. С. 206–207).

76

…как «всякий общественный союз» или как «союз людей для религиозных целей»… — Ср. у Горчакова: «Церковь, как общество, с точки зрения права, по самому существу своему, имеет точно такое же значение, как и всякий другой общественный союз, сложившийся в государстве для определенных самостоятельных целей» (Сборник государственных знаний. Т. 2. С. 235; см. также с. 237).

77

По русскому же пониманию ~ и ничем иным более. — В период работы над «Братьями Карамазовыми» идеи такого рода, как вспоминает Вл. С. Соловьев (см.: Три речи в память Достоевского // Соловьев Вл. С. Собр. соч. СПб., 1912. Т. 3. С. 198, 199–205), привлекали Достоевского. В последнем выпуске «Дневника» (1881) Достоевский пишет: «Вся глубокая ошибка их (интеллигентных людей. — Ред.) в том, что они не признают в русском народе церкви. Я не про здания церковные теперь говорю и не про причты, я про наш русский „социализм“ теперь говорю (и это обратно противоположное церкви слово беру именно для разъяснения моей мысли, как ни показалось бы это странным), цель и исход которого всенародная и вселенская церковь, осуществленная на земле, поколику земля может вместить ее. Я говорю про неустанную жажду в народе русском, всегда в нем присущую, великого, всеобщего, всенародного, всебратского единения во имя Христово. И если нет еще этого единения, если не созижделась еще церковь вполне, уже не в молитве одной, а на деле, то все-таки инстинкт этой церкви и неустанная жажда ее, иной раз даже почти бессознательная, в сердце многомиллионного народа нашего несомненно присутствуют. Не в коммунизме, не в механических формах заключается социализм народа русского: он верит, что спасется лишь в конце концов всесветным единением во имя Христово. Вот наш русский социализм!» (XXVII, 18–19).

78

…это, стало быть, осуществление какого-то идеала, бесконечно далекого, во втором пришествии. — Говорится о втором пришествии Христа. Сроки его, по Евангелию, неизвестны, но оно должно быть перед концом мира, когда земля исполнится беззаконий, и «восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения…» (Евангелие от Матфея, гл. 24, ст. 7).