Джек Лондон - Собрание сочинений в 14 томах. Том 2
Кровь волной прилила к ее щекам, и это рассердило ее больше, чем его слова. Хотя она знала, что прекрасно умеет владеть собой, краска на ее лице как бы выдавала смущение, которого в действительности она не испытывала.
– Нет, – холодно ответила она. – Я не опереточная артистка.
Ничего не отвечая, он бросил на пол по одну сторону печки несколько мешков с мукой и устроил из них нечто вроде кровати. Ту же операцию он проделал и с остальными мешками, разложив их по другую сторону печки.
– Вы тоже артистка в своем роде, – настойчиво повторил он, презрительно подчеркивая слово «артистка».
– К сожалению, я совсем не артистка.
Одеяло, которое он складывал, выпало у него из рук, и он выпрямился. До этого времени он едва обращал на нее внимание. Теперь же он внимательно осмотрел ее с головы до ног, изучая покрой платья и даже прическу. Так прошло несколько секунд.
– O! Прошу прощения, – наконец изрек он и опять уставился на нее. – В таком случае вы очень неразумная женщина, мечтающая о богатстве и закрывающая глаза на все опасности подобного паломничества. Приезжают в эту страну либо достойные уважения жены и дочери, либо же те, кто недостоин его вовсе. Последние приличия ради называют себя опереточными звездами и артистками; и мы из вежливости делаем вид, что верим им. Да, да, я знаю, что вы хотите сказать. Но помните: здесь есть только такие женщины. Других нет, и те, которые пробуют найти третий путь, терпят неудачу. Так что вы очень, очень неразумная девушка, и, пока еще не поздно, вернитесь. Я одолжу вам денег на обратный путь в Штаты. Если вы взглянете на это просто как на заем у совершенно чужого человека, я завтра отправлю с вами индейца, и он вас проводит до Дайи.
Раза два Фрона пробовала прервать его, но властным движением руки он принуждал ее к молчанию.
– Благодарю вас, – начала она; но он перебил ее:
– Не за что, не за что!
– Благодарю вас, – повторила она, – но дело в том, что… вы ошибаетесь. Я только что проделала путь от Дайи и ожидала найти в Счастливом Лагере носильщиков с моей кладью. Они вышли за несколько часов до меня. Я не могу понять, каким образом мне удалось обогнать их. Впрочем, теперь я понимаю! Сегодня днем на озере Кратер к западному берегу ветром отнесло какую-то лодку. По всей вероятности, они находились в ней. Тут-то мы и разминулись, и я оказалась впереди. Что же до моего возвращения обратно, то я ценю ваше предложение, но мой отец живет в Доусоне, и мы с ним не виделись уже три года. Кроме того, я сегодня прошла слишком много и очень хочу отдохнуть. Если вы не откажете мне в вашем гостеприимстве, то разрешите мне лечь спать.
– Это невозможно. – Он отбросил одеяла, уселся на мешки с мукой и бессмысленно посмотрел на нее.
– Есть ли… Есть ли женщины в других палатках? – спросила она нерешительно. – Я не видела ни одной, но, может быть, я просто не заметила.
– Были тут муж с женой, но сегодня утром они свернули свою палатку и ушли. Нет, здесь нет женщин, за исключением… за исключением двух или трех в одной палатке, но они… они вам не подходят.
– Вы думаете, меня испугает их гостеприимство? – рассердилась Фрона. – Ведь они женщины, вы сами это сказали.
– Но я сказал, что для вас это не подходит, – рассеянно ответил он, глядя на надувшуюся парусину и прислушиваясь к завыванию бури. – В такую ночь, как сегодня, без крова над головой можно умереть.
А остальные палатки совершенно переполнены, – продолжал он размышлять вслух. – Я это знаю наверное. Они перенесли в них припасы из ям, опасаясь, что все промокнет. И там так тесно, что повернуться негде. Кроме того, буря загнала сюда еще дюжину путешественников. Двое или трое из них просили разрешения поместиться на ночь у меня, если они не найдут другого места. Вероятно, они нашли, но это еще не доказывает, что есть свободные места. И во всяком случае…
Он беспомощно умолк. Невозможность изменить создавшееся положение была очевидна.
– Могу я ночью добраться до Глубокого Озера? – спросила Фрона, забывая о себе и жалея его. Но, отдав себе отчет в этих словах, она расхохоталась.
– Вы не сможете переправиться в темноте через реку. – Его рассердило ее легкомыслие. – И по дороге нет другого лагеря.
– Вы боитесь? – спросила она чуть-чуть насмешливо.
– Не за себя.
– В таком случае я лягу спать.
– Я могу сидеть всю ночь и присматривать за печкой, – предложил он после краткого молчания.
– Ерунда! – воскликнула она. – Как будто таким образом вы соблюдете ваши глупые приличия! Мы не в цивилизованной стране, а недалеко от Северного полюса. Ложитесь спать!
Он пожал плечами в знак того, что сдается.
– Хорошо! Что же мне теперь надо делать?
– Помочь мне устроить постель, разумеется. Мешки положены крест-накрест! Благодарю вас, но мне они не под силу. Вот… Подвиньте-ка их сюда.
По ее указанию он положил мешки вдоль стен палатки в два ряда. Между ними образовался неудобный провал. Но она сровняла его, плашмя ударив несколько раз топором и таким образом уменьшив наклон мешков к стене. Потом сложила втрое одеяло и постелила его между мешками.
– Гм! – буркнул он, как бы рассуждая сам с собой. – Теперь я понимаю, почему мне было так неудобно спать! Сделаю и я то же самое!
И он быстро последовал ее примеру.
– Я вижу, вы не привыкли путешествовать по здешним краям, – заметила она, расстилая сверху еще одно одеяло и усаживаясь на постель.
– По всей видимости, да, – ответил он. – А что вы знаете о таких путешествиях? – проворчал он немного погодя.
– Достаточно, чтобы делать то, что надо, – уклончиво ответила она, вытаскивая из духовки сухие ветки и заменяя их мокрыми.
– Послушайте! Вот так буря! – воскликнул он. – На дворе становится все хуже и хуже, если это еще возможно.
Палатка качалась под напором ветра, парусина надувалась и трещала при каждом его порыве, между тем как снег и дождь барабанили над головой, точно предварительная схватка уже перешла в настоящее сражение. В короткие мгновения затишья слышно было, как вода льется по боковым стенкам палатки, шумя словно маленький водопад. Он протянул руку и с любопытством дотронулся до мокрого потолка. И внезапно с этого места прямо на ящик с провизией хлынул поток воды.
– Не делайте этого! – воскликнула Фрона, вскочив на ноги. Она прижала палец к тому же месту и быстро провела им по парусине до земли. Течь немедленно прекратилась. – Не надо этого делать, – укоризненно повторила она.
– Господи! – послышался его ответ. – Вы сегодня прошли весь путь от Дайи! Неужели вы еще можете двигаться?
– С большим трудом, – призналась она чистосердечно, – мне очень хочется спать. Спокойной ночи, – пожелала она ему несколько минут спустя, с наслаждением растягиваясь под теплым одеялом. Но спустя четверть часа окликнула его: – Послушайте! Вы не спите?
– Нет. – Его голос с противоположной стороны печки звучал глухо. – В чем дело?
– Вы накололи щепок?
– Щепок? – сонно переспросил он. – Каких щепок?
– Чтобы растопить печку завтра утром. Встаньте и наколите!
Он молча повиновался. И не успел он кончить свою работу, как она уже спала.
Когда Фрона открыла глаза, в воздухе пахло неизменной копченой грудинкой. Наступило утро, и буря прекратилась. Солнце весело освещало затопленную дождем местность и заглядывало в палатку сквозь поднятое полотнище. Люди уже занялись своими делами и шагали мимо палатки, нагруженные тяжелыми тюками. Фрона перевернулась на другой бок. Завтрак был готов. Ее хозяин только что поставил в духовку грудинку с жареным картофелем и теперь подпирал дверцу двумя лучинками.
– Доброе утро! – приветствовала она его.
– Здравствуйте, – ответил он, поднимаясь на ноги и беря в руки ведро. – Я не спрашиваю, хорошо ли вы спали. Я знаю, что хорошо.
Фрона засмеялась.
– Я иду за водой, – пояснил он. – И надеюсь по возвращении найти вас готовой к завтраку.
Греясь после завтрака на солнце, Фрона заметила знакомую ей группу людей, взбиравшихся по леднику от озера Кратер. Она захлопала в ладоши.
– Вот идут носильщики с моей кладью, и с ними Дэл Бишоп! Ему, вероятно, очень стыдно, что он потерял меня. – Она обернулась к приютившему ее человеку, одновременно вешая через плечо свой фотографический аппарат и дорожный мешок. – Итак, мне остается только проститься с вами и поблагодарить вас за вашу любезность.
– О, совершенно не за что! Не стоит и говорить об этом. Я сделал бы то же самое для каждой.
– Опереточной артистки!
Он укоризненно посмотрел на нее и продолжал:
– Я не знаю, кто вы, да и не желаю знать.
– Ну, я не буду так жестока, потому что знаю ваше имя, мистер Вэнс Корлисс! Я ведь прочла его на пароходных ярлыках, – пояснила она. – И я прошу вас навестить меня, когда вы доберетесь до Доусона. Меня зовут Фрона Уэлз. До свидания!
