Дилан Томас - Шестерка святых
Словно распятая, проворачиваясь на гвоздях, безнадежно болталась в вялом пространстве земля, в каждой стране – по развенчанному пустомеле, каждое море вздернуто на дыбу. Чем же исцелит ее раны жестокий Стожетокс, протащивший через бесконечную муку дух Дейвиса?
Ржавчиной, да солью, да уксусом и спиртом, да ядом анчарного дерева, да уксусом скорпиона, да губкой, распухшей от водянки.
Шестеро Святых поднялись.
Они взяли по стакану молока с подноса, принесенного мистером Оуэном.
– Не окажут ли нам святые джентльмены честь остаться на ночь?
За маленькой уютной стеночкой в миссис Орн шевелилась новая жизнь. Она улыбнулась мистеру Дейвису, в этот раз уголки ее рта интимно сморщились; мистер Оуэн улыбнулся через плечо, и, застигнутый этими двумя улыбками, мистер Дейвис почувствовал, как его губы растягиваются. Они разделили эту непостижимую улыбку, а Шестеро стояли за ними.
– Мое дитя, – сказала из своего угла миссис Оуэн, – превзойдет величием всех великих.
– Твое дитя – это мое дитя, – сказал мистер Орн.
И мистер Дейвис, снова сбитый с толку, опустился на колени для молитвы и похлопал женщину по руке. Он возложил бы руки на складки ее платья, от бедра до бедра, благословляя через хлопковый саван неродившееся дитя, но, из страха перед властью ее глаз, сдержался.
– Твое дитя – это мое дитя, – сказал мистер Дейвис.
Его призрак сошелся с девственницей, с призраком девственницы, который после всех порывов мужней любви остался нетронутым, как цветок в чашке с молоком.
Но мистер Оуэн расхохотался, он хохотал, откинув голову, над сбившимися тенями, над маслом в чистой стеклянной лампе. Значит, есть еще семя, мешающееся с жаром, в старческих железах. Значит, есть еще жизнь в древних чреслах. Отец ослиных челюстей и верблюжьих блох с мохнатыми ножками, мистер Дейвис раскачивался у него перед глазами как в тумане. Струя воздуха из легких мистера Оуэна могла бы унести старика под небеса.
– Это твое дитя, – сказала миссис Орн, и она улыбнулась тени между ними, тени евнуха, вписавшейся между изгибами их плеч.
Тогда мистер Дейвис снова улыбнулся, понимая, что это его тень. А мистер Оуэн, которого волновали не тени, а кровь, пульсирующая в его венах, улыбнулся им обоим.
Святые джентльмены окажут им честь и останутся на ночь.
И Шестеро обступили троих.
Примечания
1
Имена «Шестерки Святых» являются анаграммами шести человеческих пороков – зависти, злобы, жестокости, алчности, страха и блуда.
