Бранислав Нушич - Максим
Госпожа начальница, конечно, рассказала обо всем господину начальнику, и он тоже сказал:
– Если она подходит ему, пусть женится, он человек хороший, честный, немного пообтешется, еще и карьеру сделает.
А госпожа начальница и в самом деле приняла близко к сердцу все это дело, и начала вести расспросы о той женщине.
И чем все кончилось? А вот чем: однажды госпожа начальница, злая, как рысь, вызывает Максима. Только он вошел, как она чуть не вцепилась ему в глаза.
– Господин Максим, вы настоящий осел! Осрамили меня перед всем светом. В другой раз, когда влюбитесь и захотите жениться, извольте сперва хорошенько расспросить о предмете своей любви.
– Что случилос? – спрашивает Максим.
– Что, что! Она замужем, она попадья, у нее живой муж и шестеро детей, а вы меня посылаете сватать ее.
Затем Максим получил внушение и от господина начальника, который даже поднял руку, чтобы закатить ему оплеуху, но, вспомнив о достоинстве, необходимом в его положении, воздержался и закончил все внушение такими словами:
– Для меня все это ослиные дела. Я вообще больше не могу позволить ни одному чиновнику влюбляться. Государство платит жалованье чиновникам не за то, чтобы они влюблялись.
– Покорнейше прошу простить меня, – извиняется Максим, – я и сам не рад, что рассердил государство. Я клянусь, что никогда больше не сделаю ничего такого, что может быть неприятно государству, – и он целует руку господина начальника, орошая ее двумя-тремя теплыми слезами.
– Так, сынок, так! Нравится мне в тебе то, что ты слушаешь советы старших, – подобрев, добавляет господин начальник.
И с тех пор Максим больше никогда не влюблялся, чтобы только не сердить государство и госпожу начальницу.
Послушание Максима и его внимательность по отношению к государству сделали то, что в конце каждого года его кондуит оказывался самым лучшим, а однажды он гласил: «Не очень грамотен, но честен, уважаем, верен и предан государству и его законам, послушен начальству».
В тот год он получил повышение.
* * *Дальше дело пошло легче: чин приходил за чином, а если Максима иной раз и обходили, он не протестовал. Он терпеливо ждал, зная, что повышение придет. А чем выше чин, тем лучше положение в обществе. И тут Максим занял видное положение.
Сначала он вступил в члены хорового общества и долго бы в нем состоял, а, может быть, даже добился председательского места, если бы его пение не привело к фатальным последствиям. Юбилейный концерт, посвященный десятилетию общества, он просто провалил, хотя пел по этому случаю от всего сердца.
Позже, однако, Максим стал председателем пчеловодческого общества. Под его председательством общество расцвело и получило известность, но затем из-за одной мелочи Максим подал в отставку. И вот что это за мелочь: весь мед, который общество собрало за год со своего пчельника и подготовило для выставки, он, как председатель, съел. На собрании, состоявшемся по этому поводу, один ехидный пчеловод-оппозиционер назвал его трутнем. Максим же посоветовал ему немного втянуть жало. Они обругали друг друга всеми пчеловодческими терминами (оппозиционер грозился даже надеть председателю на голову улей), Максим рассердился и подал в отставку.
Наибольшее влияние в обществе он приобрел благодаря своей инициативе в деле организации одного возвышенного и гуманного движения. Это движение имеет большое значение, и поэтому мы должны рассказать о нем подробнее.
Однажды в обеденное время стояла такая жара, какая может быть только в июле. Перед кафаной «Согласие» спущен навес, и за двумя-тремя столами, стоящими под ним – прохладно, к тому же слуга полил мостовую перед кафаной. Прохлада привлекла сюда тех, кто после обеда не спит. Здесь Максим, господин телеграфист Михайло, сборщик налогов, учитель господин Иова, почтальон и еще двое-трое других. Одни играют в домино, другие читают газеты, – все нашли себе занятие по вкусу, а Максим (это было его любимым занятием) сидит и смотрит куда-то, смотрит и по обыкновению ни о чем не думает.
Но, смотря таким образом, он замечает возле базара крестьянина, немилосердно бьющего своего осла. Это приводит Максима в ярость, у него даже спина начинает чесаться; он отворачивается и, скорее про себя, говорит:
– Ах, чтоб его… разве нельзя ничего сделать для того, чтобы защитить бедных животных от подобных тиранств.
Господин Михайло, телеграфист, который лишь недавно появился в этом городе и еще не успел стать членом какого-нибудь комитета, увидя в этих словах возможность образовать комитет, весело бьет по столу костяшкой «дупль нуль» и восклицает:
– Ах, сударь, вам пришла в голову великолепная идея. Во всех просвещенных государствах, где царит европейское воспитание, существуют специальные общества… общества, сударь мой, которые называются «общества защиты животных». Почему бы и у нас не быть такому обществу? Вы ведь это подразумеваете?
Почтальон, человек больной и потому всем недовольный, смотрит с презрением на господина Михаила и говорит:
– Вот еще что придумали! Есть дела и поважнее; я бы прежде всего основал общество защиты почтальонов.
– Это все равно; общество, которое предлагает основать господин Михайло, может взять под защиту и почтальонов, – добавляет сборщик налогов, в характере которого, с тех пор как пять лет назад на половину его жалованья был наложен арест, появилась зловредность.
Сейчас не имеет значения, как дальше протекал этот разговор, но поскольку господин Михайло стремился стать членом комитета хоть какого-нибудь общества, он распространял эту идею на базаре с такой энергией, что собрал приверженцев.
Одним из первых эту идею поддержал аптекарь, господин Хрдличек, как человек с «европейским образованием». У него и должно было состояться первое заседание, посвященное обсуждению устава общества и выборам комитета. В комитет, по настоянию телеграфиста господина Михаилы, должны были войти и дамы, так как основным их качеством является «доброе сердце», а это лежало в основе благородной идеи.
Были приглашены с целью организации комитета следующие лица:
1. Максим, как человек, подавший идею основания общества, хотя он признал это только после того, как хорошенько разузнал, не идет ли она вразрез с интересами государства.
2. Госпожа аптекарша, так как в ее доме должно было состояться первое заседание, а также потому, что она любит и держит у себя в доме собачонок и уже поэтому склонна поддержать идею. (В действительности на заседание был приглашен аптекарь Хрдличек, но он как человек «европейского воспитания» уступил свое место жене.)
3. Госпожа Аница, вдова, жена бывшего ветеринара, так как она некоторым образом имеет отношение к животным.
4. Госпожа Эмилия за ее доброе сердце. Всем известно, что она не может даже смотреть, когда режут цыпленка. И не только цыпленка. Когда на пасху на столе появляется жареный барашек, она его так жалеет, что даже не ест; чуть-чуть только откушает почки, мозг, печенку и другие второстепенные части.
5. Игнят Рис, ветеринар, как человек, имеющий дело с животными.
6. Господин Тома, пенсионер, о котором говорят, что он ужасно бил свою покойную жену, но он блестяще опроверг эти слухи, так как, будучи полицейским чиновником, строго наказывал крестьян, жестоко обращавшихся со скотом, и, следовательно, работал на поприще защиты животных еще задолго до существования какого-либо общества.
7. Учительница Савка, не потому, что она как учительница призвана защищать животных, а потому, что телеграфист, господин Михайло, был влюблен в нее и мог под видом зашиты животных чаще встречаться с ней.
8. Дьякон Илья, как воплощение человеколюбия, несмотря на то, что некоторые были против этого приглашения, считая, что нет более жестокого мучителя животных, чем он. Говорят, что он своими руками убил шесть кошек и отравил собаку мясника Симы. А кроме того, он настолько невоздержан, что при встрече с чьим-нибудь бараном не может удержаться, чтобы не пощупать у него курдюк и не воскликнуть кровожадно: «Ого-го-го!» Если уж он испытывает такие чувства по отношению к живому барану, то какие бесчеловечные мысли должны бурлить в его голове при виде молодого жареного барашка.
9. Пайя, хозяин кафаны, – о причине его выдвижения в комитет не знает ни одна живая душа.
10. Господин Йоца, сборщик налогов, как человек, который отпускал бы злые шутки насчет общества, если бы его не пригласили (ходили слухи, что он уже назвал этот комитет «животным комитетом»), и, наконец,
11. Господин Михайло, телеграфист, как человек, подхвативший идею и давший ей ход.
В таком составе комитет встретился у госпожи аптекарши в определенный день и час. Дело происходило в среду, время близилось к вечеру, и госпожа аптекарша приготовила ужин.
После того, как собравшиеся прополоскали рты двумя-тремя городскими анекдотами, после того, как был подан ужин, во время которого дьякон Илья пришел в ужасное замешательство, не зная, как обращаться с маленькими серебряными щипчиками для сахара, а господин Тома, пенсионер, так украсил бороду сливками из кофе, что, казалось, будто кто-то расстелил на траве белье для сушки, после того, как госпожа Эмилия решительно провела пальцем по этажерке аптекарши и, прочертив борозду в пыли, значительно переглянулась со вдовой Анкой, и после того, как Максим чихнул так, что рояль аптекарши пришлось впоследствии чистить, а внутри его долго и фальшиво звенела какая-то струна… – одним словом, после того, как вступительная часть заседания была закончена, господин Михайло, телеграфист, встал и изложил идею Максима.
