Фредерик Стендаль - Шевалье де Сент-Имье
Шевалье весьма тщательно осмотрел всю комнату и только тогда заметил на коврике около кровати пару миниатюрных туфелек из белого атласа и узкие шелковые чулки.
«Какой я дурак! — воскликнул он. — Ведь я нахожусь в комнате женщины!» Минуту спустя он нашел подвязки, украшенные серебряным кружевом, а на кресле обнаружил юбку из розового атласа.
«Это молодая женщина!» — заключил он с восторгом. Любопытство Сент-Имье было так возбуждено, что он совсем забыл о страхе перед грозившей ему тюрьмой или, иначе говоря, смертью, хотя это чувство преобладало в нем над всеми остальными с того момента, как он убил на улице молодого человека. Он совершенно забыл о своих опасениях. Прижав к себе обнаженную шпагу и держа в руке свечу, он стал выдвигать по очереди все ящички туалета. Он нашел в них множество драгоценных безделушек, говоривших о тонком вкусе; на некоторых изящных футлярах были надписи на итальянском языке. «Обитательница этой комнаты, наверно, бывает при дворе», — подумал он. Он нашел очень маленькие, уже бывшие в употреблении перчатки. «У нее очаровательные ручки», — решил он. Особенно велика была его радость, когда он обнаружил письмо.
«Ясно, что эта комната принадлежит молодой и красивой женщине. Кто-то ухаживает за нею, но не пользуется взаимностью».
Удовлетворив свое любопытство, наш герой сразу почувствовал ужасную усталость. Для того чтобы иметь возможность разглядеть даму, которая войдет в комнату, он присел в свободном пространстве между кроватью и стеной. Он был уверен, что не заснет, пока не дождется развязки, грозившей ему большими неприятностями, но сон вскоре сморил его.
Его разбудил стук двери, которую распахнула горничная особы, обитавшей в этой комнате.
— Можете идти спать, — сказала вошедшая в комнату молодая дама. — Мне ничего не нужно, но прошу вас сразу же разбудить меня, если матушке станет хуже.
Внезапно разбуженный, Сент-Имье едва успел расслышать эти слова. Полог кровати раздвинулся, и показалась молодая девушка, которая держала в руке свечу. Крайний ужас изобразился на ее лице, когда она увидела на полу возле своей кровати мужчину в окровавленной одежде. Она слабо вскрикнула и прислонилась к кровати. Шевалье быстро поднялся, чтобы поддержать ее, но от этого ужас ее еще более возрос. Она снова вскрикнула и лишилась чувств; свеча, выпавшая из ее рук, погасла. Комната погрузилась во мрак. Женщина, лежавшая в обмороке на кровати, соскользнула на пол. Шум от ее падения окончательно вернул Сент-Имье к действительности. Хотя он участвовал в четырех или пяти кампаниях и был свидетелем удивительных происшествий во время немецких войн, отравленных ядом фанатизма, он никогда еще не находился в таком затруднительном положении. Проснувшись внезапно и не совсем еще придя в себя, он не мог сообразить, где находится. Схватив шпагу, он стал прислушиваться. Кругом царило глубокое молчание. Он прикоснулся к упавшему у его ног телу. В первый момент оно показалось ему безжизненным; нащупав маленькую нежную ручку, он подумал, что это, может быть, жертва ревности. «Надо оказать ей помощь», — решил он.
С этого мгновения к Сент-Имье вернулось все его хладнокровие. Голова женщины беспомощно опиралась о его колено. Он осторожно приподнял ее, чтобы высвободить свою ногу, и бережно опустил на пол. Тело было совсем теплое, и он подумал, что, может быть, женщина только ранена.
У него мелькнула мысль: «Надо как можно скорее бежать отсюда — вряд ли я смогу разубедить ее ревнивого мужа или взбешенного отца. Убийца не замедлит вернуться, чтобы посмотреть, удалась ли его месть, или чтобы убрать тело; и если он застанет меня здесь, забрызганного кровью, неизвестно как попавшего в дом, он воспользуется случаем и укажет на меня как на убийцу. Что бы я ни сказал в свою защиту, все будет звучать неправдоподобно».
Наш герой встал, стараясь по возможности не потревожить каким-нибудь неосторожным движением тело жертвы, прижатой к нему в этом тесном пространстве; но он нечаянно задел ногой подсвечник, который с шумом покатился по полу. Шевалье застыл в неподвижной позе, сжимая эфес своей шпаги. Но все было тихо. Тогда он принялся ощупывать концом шпаги стены комнаты. Тщетно — он не находил никакого выхода. Отворить дверь или хотя бы расшатать ее было невозможно. Сент-Имье снова открыл окно; под ним не было ни балкона, ни карниза, которые могли бы облегчить бегство.
«Право, я не смогу упрекнуть себя в том, что попал на эшафот, желая избежать тюрьмы: я оказался в западне по доброй воле».
В этот момент настороженный слух Сент-Имье уловил легкий шорох с той стороны, где стояла кровать. Он поспешил туда. Молодая женщина, которую он считал раненой или убитой, пришла в себя от шума, который произвел шевалье, пытаясь открыть дверь. Он взял незнакомку за руку, и страх окончательно вернул ей сознание. Вдруг она выдернула руку и, резко оттолкнув шевалье, воскликнула:
— Вы чудовище! Ваше поведение гнусно! Вы хотите запятнать мою честь и этим принудить меня отдать вам мою руку. Но я сумею изобличить все ваши козни! Если вам удастся опозорить меня в глазах света, я скорей уйду в монастырь, чем соглашусь стать маркизой де Бюк.
Шевалье отступил на несколько шагов и перешел на другую сторону кровати.
— Простите меня, сударыня, за испуг, который я вам причинил. Прежде всего я должен сообщить вам приятнейшую новость: я вовсе не маркиз де Бюк, а шевалье де Сент-Имье, капитан королевского хорватского полка, о котором, я полагаю, вы никогда не слыхали. Я прибыл в Бордо в девять часов вечера, и, в то время как я разыскивал особняк де Миоссана, какой-то полоумный набросился на меня с обнаженной шпагой. Мы стали драться, я его убил. За мной долго гнались. Я наткнулся на маленькую открытую дверь. Это была дверь вашего сада. Я поднялся по лестнице, и, так как мне казалось, что за мной все еще гонятся, я перелез с одного балкона на другой и очутился в ваших покоях. Увидев свет под дверью, я вошел в эту комнату, принося тысячу извинений ее обитателю, которого ожидал увидеть, и объясняя свое появление здесь, как делаю это сейчас перед вами. Я смертельно боялся, что меня примут за вора. Из-за всех этих церемоний я только через четверть часа убедился, что кровать пуста. По-видимому, я заснул и проснулся оттого, что на меня упало, как мне показалось, тело убитого человека. Я нащупал очаровательную женскую ручку и решил, что нахожусь в брачных покоях какого-нибудь ревнивого вельможи, так как успел раньше налюбоваться великолепием и изяществом обстановки. Я подумал: ревнивец скажет, что это я убил его жену. Тогда, сударыня, я сделал последнюю попытку выйти из комнаты. Повторяю, что перед вами порядочный человек. Сегодня в девять часов вечера я впервые в жизни оказался в Бордо. Я вас никогда не видел, сударыня, не знаю вашего имени и в отчаянии, что потревожил вас. Но вы можете меня не бояться.
— Я приложу все усилия, чтобы успокоиться, — сказала молодая особа после минутного молчания.
Ее звали Маргаритой. Она была дочерью княгини де Фуа и, после того как оба ее брата были убиты в сражении при ***, осталась единственной наследницей имущества и титула этого знаменитого дома. Это доставило ей немало неприятностей, так как она стала предметом домогательства со стороны многих дворян, искавших ее руки.
— Я верю всему, что вы мне сказали, сударь, — заговорила она снова, — но жестокий случай, который привел вас сюда, может погубить мою честь. Я с вами здесь одна, в темноте, в три часа ночи. Я должна немедленно позвать сюда горничную.
— Простите, сударыня, что я снова говорю о себе. Капитан Рошгюд — мой враг, и в Бордо я прибыл как беглец, так как меня преследуют за другую дуэль, в которой, по несчастью, я участвовал некоторое время тому назад. Одно ваше слово может отправить меня в крепость Тромпет, а так как убитый мною человек имел могущественных покровителей, то оттуда я выйду, только чтобы умереть на эшафоте.
— Я буду осторожна, — сказала дама, — но дайте мне уйти.
Она подбежала к двери, которую открыла каким-то секретным способом, и снова захлопнула ее за собой с громким стуком. Наш герой опять оказался взаперти, один, в темной комнате.
«Если эта женщина некрасива и, следовательно, зла, — подумал шевалье, — я погиб. Между тем голос у нее был нежным. На меня, без всякого сомнения, нападут слуги. Тут нечего колебаться: мне придется убить первого, кто появится. Это вызовет замешательство, во время которого я, быть может, сумею пробраться на лестницу и оттуда на улицу».
Он услышал на лестнице голоса. «Сейчас все решится», — подумал Сент-Имье. Он схватил левой рукой каменную плитку с пола, намереваясь швырнуть ее в голову человека, который на него нападет, и спрятался за пологом кровати.
Дверь отворилась. Он увидел, что вошла довольно красивая девушка, которая в одной руке держала свечу, а другой придерживала дверь. Она посмотрела вокруг и, не увидя никого, сказала:
