Блез Сандрар - Золото

— Бывают печные трубы добротные, а бывают и лопнувшие. А сейчас я научу тебя вытапливать жир из свиных туш.

Это слова Хагельстрема, изобретателя шведских спичек. Иоганн Август Сутер служит у него приказчиком, упаковщиком и ведет учет. Прошло три месяца. Иоганн Август Сутер прорвался из портовых улочек глубоко в город. Как вся американская цивилизация, он продвигается далеко на запад. Со времени встречи со старым корсаром Хабербосхом он уже освоил два, три разных ремесла. Он все глубже проникает в городское чрево. Работает у сукновала, у аптекаря, в колбасной лавке. Входит в долю с одним румыном и торгует с лотка вразнос. Он конюх в цирке. Потом — кузнец, дантист, набивальщик чучел, продает иерихонскую розу с расписанной позолотой повозки, устраивается дамским портным, вкалывает на лесопилке, побивает чернокожего великана на боксерском поединке и зарабатывает раба и гонорар в сто гиней, снова гол как осиновый кол, преподает математику у отцов миссионеров, учит английский, французский, венгерский, португальский, наречие негров Луизианы, языки сиу, команчей, британский жаргон, испанский, продвигается еще дальше к западу, проходит весь город, переправляется через реку, добирается до окраин, открывает трактир в пригороде. В Фордхэме среди его кабацкой публики, грубых ломовых работяг, охочих загуливаться допоздна, судача о многочисленных местных слухах, иногда появляется фигура безмолвного и одинокого пьяницы — Эдгара Аллана По.

Прошло два года. Все, что услышал, повидал, чему научился Сутер, хранится глубоко в его душе. Он узнает Нью-Йорк, его старые узенькие переулки с голландскими названиями и вырастающие одна за другой новые большие магистрали, которым просто присвоят порядковые номера; он понимает, какие дела проворачиваются здесь, на чем основывается фантастический успех этого города; как добывать сведения о медленных передвижениях караванов крытых повозок в обширные зеленые долины Среднего Запада; в каких кругах вынашиваются планы покорения и экспедиций, о которых ничего не известно правительству. Он выпил столько виски, бренди, джина, водки, рома, каниньи, пульке, агвардьенте со всеми безумными одиночками, возвращающимися из глубинки, что стал одним из самых осведомленных людей во всем, что происходит на легендарных западных землях. Его не просто влечет туда, он слышал о множестве золотых приисков, и только ему известны потайные тропы. Дважды, трижды он рискует вложить средства в далекие экспедиции или доверить их предводителю путешественников. Он знаком с евреями, которые располагают деньгами, они будто бы заправляют подобными затеями. Знает он и чиновников, которых можно подкупить.

И он действует.

Сперва осмотрительно.

Только на время переезда он входит в долю с немецкими торговцами и отправляется в Сент — Луис, столицу Миссури.

Штат Миссури величиной с добрую половину Франции. Единственный путь сообщения — гигантская река Миссисипи. Здесь от нее отходят два ее главных притока, сперва мощные воды Миссури, по которым корабли с паровой тягой и с поперечным задним колесом поднимаются целых сто восемьдесят лье и которые так чисты, что на сто восемьдесят лье после слияния их еще можно отличить от грязных, мутных, желтоватых от ила вод Миссисипи; а потом и второй приток, поистине такой же великий, с такими же чистыми водами, «прекрасный и изобильный» Огайо. Окруженные поросшими лесом низкими берегами, три эти реки величаво текут навстречу друг другу.

Эти гигантские артерии служат связующим путем для населения восточных и южных штатов, быстро растущего и легко возбудимого до буйства, с неизведанными бескрайними землями, расстилающимися к северу и западу. Ежегодно к Сент — Луису причаливают более восьмисот пароходов.

Чуть повыше столицы, в плодородном местечке, там, где Миссури сливается с Миссисипи, а именно в Сент-Чарлзе, Иоганн Август Сутер покупает кусок земли и становится фермером.

Край прекрасен и изобилен. Здесь повсюду растут маис, хлопок и табак, а главное, больше к северу, — пшеница. Все эти продукты спускают вниз по реке, в самые южные штаты, а там их каждую неделю отмеряют нефам, работающим на плантациях сахарного тростника. Это очень выгодно.

Но Сутера во всех этих переездах интересует прежде всего живое свидетельство путников, которые поднимаются и спускаются по рекам. В его доме всегда открыты двери и накрыт стол. Вооруженный баркас, полный чернокожих рабов, производит досмотр проплывающих кораблей и сопровождает их на пристань. Их принимают так, что дом не бывает пуст; искатели приключений, арендаторы, охотники, возвращающиеся с добычей или обнищавшие, и те и другие счастливы снова оказаться здесь и отдохнуть от прерий и лесных чащ; ловцы удачи, сорвиголовы, отчаянные парни снова поднимаются по реке, их глаза лихорадочно блестят, в них неведомая тайна.

Сутер неутомим, он всех угощает, бражничает ночи напролет, его любопытство к миру этих людей неутолимо.

Мысленно он сопоставляет их рассказы, раскладывает по полочкам, сравнивает. Он запоминает все, не забывая и названий — ущелья, речушки, горы или просто местностей: Суходрев, Три Рога, Злой Брод.

Однажды его осенило. У всех, у всех до одного путников, что прошли у него перед глазами — от врунов, болтунов, краснобаев, хвастунов до самых отъявленных молчунов, на устах одно всеобъемлющее слово, оно-то и придает их историям такую мощь. И те, кто произносит его слишком часто, и те, кто его избегает — бахвалы, трусы, охотники, беглецы от правосудия, мошенники, фермеры, трапперы, — все, все, все говорят о Западе, только и говорят, что о Западе.

Запад.

Слово-тайна.

Что такое Запад?

Вот что он об этом знает.

От долины Миссисипи через гигантские горы, все дальше, все дальше, глубоко на запад уходят необъятные территории, бескрайние плодородные земли, бескрайние сухие степи. Прерия. Родные места для неисчислимых племен краснокожих и для огромных бизоньих стад, которые приходят и уходят, словно морской прилив.

А дальше, за ними, что там?

Индейцы рассказывают о волшебной стране, городах из чистого золота, женщинах с одной грудью. Даже охотники, приходящие с севера с добычей из мехов, в холодных высоких широтах слышали об этой стране чудес на западе, где плоды, говорили они, созревают золотыми и серебряными.

Запад? Что это значит? Что там есть? Почему столько отправившихся туда людей так и не вернулись назад? Их убили краснокожие; но тот, кто прошел дальше? Он умер от жажды; но тот, кто пересек пустыню? Путь ему преградили горы; а тот, кто одолел перевал? Где он? Что там увидел? Почему среди тех, кто перебывал у меня, столько людей, которые устремляются прямо на север, но, стоит им оказаться одним, круто сворачивают на запад?

Большинство идет в Санта-Фе, мексиканскую колонию, преуспевающую в Скалистых горах; но это всего лишь обычные торговцы дешевым товаром, их интересует только легкий барыш, они никогда не идут дальше.

Иоганн Август Сутер — человек действия.

Он сбывает с рук свою ферму и обращает в деньги все имущество. Покупает три крытых фургона, нагружает их товарами, сам будет сопровождать их верхом, вооружившись двустволкой. Он набирает помощников — компанию из тридцати пяти французов, направляющихся в Санта-Фе, за восемьсот с лишним лье отсюда. Но дело пошло плохо, организовано было на скорую руку, а его компаньоны оказались прощелыгами и быстро разъехались кто куда. При таких делах Сутер легко мог бы потерять все, ведь теплое время близилось к концу, не сумей он, ловкий меняла и деляга, обосноваться у индейцев этих мест, на крайних рубежах цивилизованного мира.

И вот здесь, у индейцев, он наконец узнает, что другая страна есть, она простирается много дальше на запад, по ту сторону Скалистых гор, по ту сторону бескрайних песчаных пустынь.

Теперь он знает ее название.

Калифорния.

Но чтобы отправиться в эту страну, ему надо сначала вернуться в Миссури.

Он одержим.

ГЛАВА III

Июнь 1838 года, Форт Независимости, на границе штата Миссури, на берегу реки с тем же названием.

Караваны готовятся к отправке.

Безумное столпотворение товаров и скотины. Окрики со всех сторон и на всех языках. Деловитая сутолока немцев, французов, англичан, испанцев, индейцев, негров.

Отъезжают и верхом, и в повозке, и длинными вереницами крытых фургонов, запряженных парой дюжин быков. Кто-то едет один, а есть и большие компании. Одни возвращаются в Соединенные Штаты, другие их покидают, держа путь на юг, к Санта-Фе, или на север, прямиком к большому перевалу через горный хребет.

Пионеров, решительно устремляющихся вперед, не думая о возвращении, на поиски земель пожирнее или уголка, который мог бы стать их новой родиной, тут очень мало. Большинство этих людей — торговцы, охотники или трапперы, они тщательно экипированы ввиду сильных морозов у берегов Гудзонова залива. Те из них, кому посчастливится добраться до больших, покрытых льдом рек, еще не имеющих названия, но чьи побережья кишмя кишат бобрами и другими зверьками с драгоценным мехом, вернутся через три года или через семь лет; а вот торговцы приедут обратно через год пополнить запасы товара для продажи. А еще все провожают маленькую кучку хорошо вооруженных людей — это Иоганн Август Сутер, капитан Эрматингер, пять миссионеров и три женщины. Гарнизон форта выдает приветственный залп в их честь, когда они вступают на дорогу, которая приведет их на крайний запад, в Калифорнию.