Харуки Мураками - Послемрак
Вернувшись было к салату, он вспоминает о чем-то и продолжает:
– У меня самого – ни сестер, ни братьев. Вот и хочу понять, как все устроено. До каких пор братья-сестры похожи, а с каких пор – совсем разные?
Мари молчит. Парень, сжимая в руках нож и вилку, задумчиво смотрит в пространство перед собой.
– Читал я как-то одну историю, – говорит он. – О трех братьях, которых вынесло на какой-то гавайский остров… Вообще говоря, это миф. Очень древний. Читал я его в детстве, подробностей не помню. Но в целом звучит примерно так. Три брата отправились на лодке порыбачить, тут налетел шторм, их долго мотало по морю, пока не выкинуло на необитаемый остров. Очень красивый – всюду пальмы, бананы с кокосами, а в самом центре громоздится высоченная гора. В первую же ночь к каждому из братьев явился во сне Господь и сказал: «Пройдете по берегу еще немного – увидите три больших круглых камня. Пусть выберет каждый из вас по камню и покатит его куда захочет. Где остановится – там и будет его место для жизни. Чем выше закатишь свой камень – тем больший мир откроется перед тобой. Но где остановиться на этом пути – решаешь только ты сам».
Парень отпивает воды из стакана, переводит дух. Мари по-прежнему делает вид, что ей скучно, но слушает внимательно.
– Пока все понятно? Мари легонько кивает.
– Дальше рассказывать? Если неинтересно – не буду.
– Если недолго.
– Да нет, совсем недолго. Очень простая история…
Он делает еще глоток и продолжает:
– Как и сказал Господь, братья нашли на берегу три здоровенных валуна. И покатили перед собой, как велено, каждый по камню. Камни были огромными и тяжелыми, еле сдвинешь, а в гору катить – сущий ад. Вскоре самый младший брат подал голос: «Братья! Вы как хотите, а мне и здесь хорошо. Море близко, рыбу можно ловить. Значит, уже не помру. Чего я в этом мире не видел? И без него проживу как-нибудь!» Сказал это младший брат и остановился. А старшие покатили свои камни дальше. Но когда они добрались до середины горы, средний брат подал голос: «Знаешь, брат, а здесь неплохо! – сказал он. – Фрукты-овощи кругом, живи не хочу! А что края света отсюда не видать – так это пускай. И того, что видно, на мой век хватит». И вот уже только старший брат катил камень вверх по склону. Путь его становился все уже и круче, но он не сдавался. Уж очень был терпелив, да и мира хотел увидеть побольше. И все толкал в гору свой камень, не жалея сил. Несколько месяцев он двигался так почти без воды и пищи – и закатил-таки свой валун на самую вершину горы. Там, на вершине, он остановился и оторвал руки от камня. И увидел мир – такой огромный, каким его не видел еще никто. Здесь ему суждено было жить. Голые камни без единой травинки и облака, до которых не долетали птицы. Вместо воды ему достались только лед да туман, вместо пищи – мох меж камнями. Но старший брат ни о чем не жалел. Ведь главное у него теперь было – свобода смотреть на мир… И потому на этом гавайском острове, на самой вершине горы и сейчас стоит большой круглый камень. Вот такая история.
Молчание.
– И что же? – спрашивает Мари. – Какая у этой истории мораль?
– Морали здесь, наверное, целых две. Во-первых, – поднимает он палец, – одинаковых людей не бывает. Будь они даже кровные братья. А во-вторых… – Тут он поднял два пальца. – Если очень сильно хочешь что-то узнать, плати свою цену.
– По-моему, младшие братья выбрали себе куда более человеческую жизнь, – считает Мари.
– Да уж, пожалуй, – кивает парень. – Какой нормальный человек захочет лизать лед и глодать мох на Гавайях? Дураков нет. Но старший так жаждал увидеть в этом мире побольше, что просто не мог остановиться. Какую бы цену ни пришлось за это платить…
– «Ментальная жажда»?
– Вот именно.
Мари о чем-то задумывается. Ее ладонь прикрывает книгу.
– Даже если я вежливо спрошу, что за книга, – ты все равно не скажешь, верно? – уточняет он.
– Навряд ли.
– Увесистый томик…
Мари молчит.
– Прямо скажем, не для дамских сумочек.
Мари по-прежнему не отвечает. Он вздыхает и наконец доедает куриный салат, ни слова не говоря. Долго жует, запивая большими глотками воды. Пару раз просит официантку подлить еще. И доедает тосты – все до последнего ломтика.
– А жила ты, по-моему, где-то в Хиёси? – спрашивает парень. Его пустую тарелку уже забрали. Мари кивает.
– Так ты же на последний поезд не успеваешь! Остается такси ловить. Больше ни одной электрички до утра!
– Я в курсе, – говорит Мари.
– Ну тогда ладно…
– Не знаю, куда нужно тебе, но твои электрички тоже заснули, верно?
– Мне в Коэндзи. Но я живу один, да еще репетировать всю ночь, себя не помня… А на крайний случай машина есть. Всей нашей банды.
Он легонько похлопывает по футляру. Так, словно треплет по загривку любимую собаку.
– Мы тут репетируем неподалеку, – поясняет он. – В одном подвале. Греми сколько хочешь – никто не пожалуется. Отопления, правда, почти никакого, ближе к зиме замерзаем, конечно. Но зато место бесплатное, так что грех жаловаться…
Мари бросает взгляд на черный футляр.
– Это что? Тромбон?
– Он самый. Смотри-ка, разбираешься, – слегка удивляется он.
– Ну, уж тромбон-то узнать нетрудно.
– Да, но… Столько девчонок на свете о тромбоне вообще не слыхали. Хотя тут, конечно, ничего не поделаешь. Ни Мик Джеггер, ни Эрик Клэптон не играли на тромбоне, чтобы выбиться в звезды. Ты когда-нибудь слышала, чтобы Джими Хендрикс или Пит Таунсенд крушили о сцену тромбон? Не-ет! Все как один крушили электрогитары. За раскуроченный тромбон их бы просто на смех подняли…
– Тогда почему ты себе выбрал тромбон?
Парень подвигает к себе чашку с кофе, выливает в нее сливки, отпивает глоток.
– Еще старшеклассником купил в одном магазинчике подержанную пластинку. «Blues-ette» называлась. Жутко старый винил. Зачем купил, уже и не помню. До тех пор я джаза толком не слушал… Ну, в общем, была там одна композиция – первая вещь на стороне «А» – «Five Spot After Dark». Ox, и здорово меня вставила! На тромбоне играл Кёртис Фуллер. В первый же раз, как прослушал, будто пелена с глаз упала. Сразу подумал: вот он, мой инструмент! Я и тромбон. Встреча по жизни…
Он напевает первые восемь тактов «Five Spot After Dark».
– Эту вещь я знаю, – говорит Мари. Парень изумленно таращится на нее:
– Знаешь?!
Мари напевает еще восемь тактов «Five Spot After Dark».
– Откуда ты это знаешь?
– А что, уже и знать нельзя?
Парень ставит чашку на стол и пожимает плечами:
– Да нет, почему же… Просто не верится как-то. Что сегодня есть девушки, которые знают «Five Spot After Dark»… Ну да ладно. В общем, так меня этот Кёртис Фуллер заворожил, что я решил заняться тромбоном. Одолжил денег у предков, купил подержанный, записался в секцию духовых – так со школьных лет и играю в банде. Поначалу, правда, это больше была рок-банда. Где-то в стиле доброй старой «Тауэр оф Пауэр». Ты когда-нибудь слышала «Тауэр оф Пауэр»?
Мари качает головой.
– Неважно, – продолжает он. – Это было давно, а теперь мы играем самый обычный джаз. Универ у нас, конечно, не ахти какой, но приличная банда есть.
Подходит официантка, предлагает еще воды. Он отказывается. Смотрит на часы.
– Ну, мне пора. Скоро пойду.
Мари молчит. «Кто ж тебя останавливает», – написано у нее на лице.
– Хотя… Все равно все опоздают, – добавляет он. Мари оставляет это без комментариев.
– Слушай, а ты могла бы передать сестре от меня привет?
– Это уж ты сам ей звони. Телефон-то помнишь? Какой привет, если я даже имени твоего не знаю?
Он ненадолго задумывается.
– Легко сказать… Вот я звоню, трубку берет Эри Асаи. О чем мне с ней говорить?
– Не знаю. О школе, например. Уж придумаешь, о чем.
– Да я вообще-то не мастер девчонок убалтывать…
– Но со мной ты о чем только не болтал.
– Ну, с тобой… как-то само получается.
– Со мной как-то само получается? – передразнивает Мари. – А с моей сестрой – бесполезно?
– С ней – вряд ли.
– «Ментальная жажда» мешает?
«Может быть…» – словно хочет ответить он, но молчит. Лишь глубоко вздыхает, берет со стола счет и прикидывает, сколько должен.
– Вот деньги за мою долю… Отдашь потом, ладно?
Мари кивает.
Он смотрит на нее, потом на книгу. И, чуть помедлив, добавляет:
– Ты прости – наверное, не мое дело, но… У тебя точно ничего не случилось? Может, с бойфрендом не поладила или с предками поругалась, нет? С чего бы иначе ты здесь сидела одна до утра?
Мари надевает очки и смотрит ему в лицо – молча, пристально, холодно. Парень поднимает руки. Сдаюсь, мол. Извини за лишние вопросы.
– Я, наверное, еще забегу сюда утром, часиков в пять, – говорит он. – Когда снова проголодаюсь. Буду рад еще встретиться.
– Это с чего бы?
– Ну, не знаю…
– За меня беспокоишься?
– Есть немного.
– Или надеешься, что я сестре привет передам?
