Уильям Коллинз - Черная ряса
Мало этого, он не только отказался следить за поступками Ромейна и мисс Эйрикорт, но умышленно не слушал признания, которые ему хотел сделать Ромейн, на том основании, что я могу приказать ему повторить эти признания мне.
Какую пользу можем мы извлечь из необузданного чувства чести и признательности этого бедняги? При настоящих обстоятельствах он мало полезен нам, поэтому я дал ему время подумать, другими словами, я не воспротивился его отъезду из Лондона для занятий духовными делами в провинции, впрочем, это еще вопрос будущего: можем ли мы употребить с пользою его энтузиазм в иностранной миссии? Так как возможно, что его влияние еще окажется нам полезным, то я осмеливаюсь предложить держать его под нашим присмотром до тех пор, пока обращение Ромейна в католицизм в действительности не свершится. Не думайте, что их настоящий разрыв окончателен, я готов ручаться, что они еще увидятся.
Теперь я могу перейти к неудаче моего агента и к тому образу действия, который предпринял вследствие этого.
В приморской деревне Кловелли, по соседству с именем мистера Винтерфильда, справки навести совершенно не удалось. Зная, что я могу положиться на оставленные мне сведения, по которым некоторые компрометирующие обстоятельства имеют связь с мисс Эйрикорт, я решил повидаться с мистером Винтерфильдом и лично в этом убедиться.
Агент доносил мне, что человек, окончательно спутавший его розыски, был старый католический священник, давно живущий в Кловелли.
Его имя Ньюблисс, и он весьма уважаем в среде католического дворянства в этой части Девоншира. По зрелому размышлению, я заручился рекомендательным письмом к моему преподобному коллеге и отправился в Кловелли, сказав моим друзьям, что предпринимаю поездку для поправления здоровья.
Я нашел в отце Ньюблиссе почтенного и смиренномудрого сына церкви, между прочим, с одной слабостью, положительно недоступной хитрому во всех других отношениях агенту, которому мною были поручены справки. Мой почтенный друг — ученый и непомерно гордится своею ученостью. Я тоже ученый, и этим качеством с первого раза заслужил его расположение, а затем слегка польстил его гордости. Результат этого виден из некоторых рассуждений, вот они.
1) События, связывающие мистера Винтерфильда с мисс Эйрикорт случились два года назад и начались в Бопарк-Гаузе.
2) В это время мисс Эйрикорт со своей матерью гостила в Бопарк-Гаузе. В окрестностях все были уверены, что мистер Винтерфильд и мисс Эйрикорт были помолвлены.
3) Вскоре после этого мисс Эйрикорт и ее мать удивили соседей своим внезапным отъездом из Бопарк-Гауза в Лондон.
4) Сам мистер Винтерфильд уехал из своего поместья на континент, куда именно никто не знал. Вскоре после этого управляющий отпустил всех слуг, и дом оставался пустым больше года.
5) В конце этого времени мистер Винтерфильд один возвратился Бопарк-Гауз и никому не сказал, как и где он провел это время.
6) Мистер Винтерфильд холост и по настоящее время.
Собрав эти предварительные сведения, пора было попытать, что можно сделать с самим мистером Винтерфильдом. Среди прочих хороших вещей, которые он получил в наследство, есть прекрасная библиотека, собранная его отцом. Было весьма естественно, что один ученый не откажется показать книги другому. За моим представлением хозяину, естественно, последовало знакомство с библиотекой.
Я удивлю вас так же, как и сам был удивлен. За всю жизнь я, кажется, не встречал человека очаровательнее мистера Винтерфильда. Приятное, простое обращение, привлекательная наружность, мягкий характер и оригинальный юмор, восхитительно смешанный с природным изяществом, — вот выдающиеся качества человека, от которого — я сам видел — мисс Эйрикорт, случайно встретив его в обществе, отвернулась с ужасом и отвращением! Невозможно, глядя на него, считать его способным на жестокий или бесчестный поступок.
Не думайте, что я увлекся обманчивым впечатлением, происшедшим от благосклонного приема, оказанного мне как другу отца Ньюблисса. Я не стану ссылаться на мое знание человеческой природы — и только приведу неопровержимые свидетельства бедных соседей мистера Винтерфильда. Где бы я ни проходил, в деревне или вне ее, одно упоминание его имени тотчас вызывало всеобщий восторг и благодарность. «Никогда раньше не было такого друга у бедных, и никогда не будет подобного до скончания мира» — так говорил о нем один рыбак, и все окружающие, мужчины и женщины, ответили в один голос: «Это правда!»
А между тем в прошлой жизни мистера Винтерфильда и мисс Эйрикорт было что-то загадочное.
При возникших обстоятельствах я не мог воспользоваться представившимися мне случайностями. Я вас опять удивлю. Я назвал Винтерфильду имя Ромейна и убедился, что они совершенно неизвестны друг другу, — вот и все.
Случай упомянуть Ромейна представился мне, когда я рассматривал библиотеку. Я нашел кое-какие старые книги, которые могли бы быть ему полезны, если он будет продолжать начатое им сочинение «О происхождении религии». Выслушав меня, мистер Винтерфильд ответил с любезной готовностью:
— Я не могу сравниться с моим замечательным отцом, но я все-таки унаследовал его уважение к писателям. Моя библиотека — сокровище, которое я берегу для пользы литературы. Пожалуйста, сообщите это вашему другу мистеру Ромейну.
«К чему же это приведет?» — спросите вы. Мой преподобный отец, это дает мне в будущем случай свести Ромейна с Винтерфильдом. Предвидите ли вы, какая может произойти путаница? Если мне не удастся воздвигнуть никаких затруднений на пути мисс Эйрикорт, то, мне кажется, знакомство этих двух людей будет верным источником какого-нибудь скандала. Вы, конечно, согласитесь со мной, что скандал окажется веским препятствием для брака.
Мистер Винтерфильд любезно пригласил меня к себе, когда он будет в Лондоне. Тогда мне, может быть, представится случай задать ему вопросы, которые я не смог задать при таком коротком знакомстве.
Приехав в город, я приобрел еще одно новое знакомство. Я был представлен матери мисс Эйрикорт и приглашен ею в среду на чай. В следующем письме я вам расскажу, быть может, о том, что следовало узнать Пенрозу, — то есть завлекли ли Ромейна в брачные сети или нет.
Пока прощайте. Засвидетельствуйте преподобным отцам мое почтение и напомните им, что я обладаю одним дорогим качеством англичанина: я никогда не признаю себя побежденным".
КНИГА ТРЕТЬЯ
I
МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ
Прошло более шести недель, новобрачные еще наслаждались медовым месяцем в аббатстве Венж.
Чрезвычайно скромная обстановка свадьбы огорчила не только мистрис Эйрикорт, но также и друзей, разделявших ее взгляды. Все были удивлены, когда в газетах появилось обычное извещение об этом событии. Предвидя неблагоприятное впечатление, которое это сообщение могло произвести на некоторые дома, Стелла упросила Ромейна удалиться на время в его уединенное поместье.
Желание жены было законом для новобрачного, и они тотчас уехали в Венж.
В одну прелестную лунную ночь, в начале июля, мистрис Ромейн оставила своего мужа на бельведере, описанном в повествовании майора Гайнда, чтобы отдать экономке некоторые приказания по хозяйству.
Когда она, полчаса спустя, поднялась опять наверх, слуга сообщил ей, что барин только сейчас ушел с бельведера в свой кабинет.
Проходя в кабинет через залу, Стелла заметила нераспечатанное письмо, адресованное Ромейну и лежавшее на столе в углу.
— Вероятно, он положил его там и забыл, — подумала она и вошла в кабинет с письмом в руках.
Комната освещалась одной лампой, с низко спущенным абажуром, так что углы оставались в темноте.
В одном из этих углов, едва видимый, сидел Ромейн, склонивши голову на грудь. Он не пошевелился при входе Стеллы. Она сначала подумала, что он спит.
— Я помешала тебе, Луис? — спросила она нежно.
— Нет, моя дорогая.
В тоне голоса слышалась перемена, которая не ускользнула от чуткого уха его жены.
— Я боюсь, что тебе нездоровится, — сказала она с беспокойством.
— Я немного устал после нашей продолжительной прогулки верхом сегодня. Может быть, тебе хочется опять на бельведер?
— Без тебя нет. Не лучше ли мне уйти и дать тебе отдохнуть?
Он, по-видимому, не слышал вопроса и сидел, как старик, опустив голову. Стелла с беспокойством приблизилась к нему и нежно положила руку на его голову, которая была страшно горяча.
— О! — вскричала она. — Ты болен и хочешь это скрыть от меня.
Он обнял ее и посадил на колени.
— Ничего со мной не случилось, — сказал он с натянутым смехом. — Что это у тебя в руке? Письмо?
