Поверитель мер и весов - Йозеф Рот
Затем, словно проглоченное лесом, пятнышко исчезло.
День приближался к вечеру, начинало смеркаться, снег окрасился в голубоватый цвет.
— Мы поймаем его, — сказал жандарм, и они вернулись в трактир.
Он, Пиотрак, никак не мог успокоиться. Не был бы он так вооружен и обут в предписанные правилами тяжелые зимние сапоги, наверняка догнал бы этого проворного типа. Но он утешался тем, что был уверен: он найдет беглеца и расследует это дело. Возможно, это был опасный уголовник.
Пиотрак допросил всех присутствующих в трактире, но никто не знал преступника, и все говорили, что он не из этих мест.
Правда, у Айбеншюца было чувство, что он уже где-то видел этого человека, но он не знал, где и когда. В его несчастной голове царила ночь и не предвиделось никакого рассвета.
Он пил в надежде на просветление, однако становилось все темнее и темнее. Со всех сторон он ощущал такую сильную человеческую неприязнь, какой никогда раньше не знал.
В конце концов Айбеншюц и Пиотрак вышли, сели в сани и поехали в Швабы.
— Каптурак знает, кто этот человек, — дорóгой сказал Пиотрак.
— Мне это безразлично, — после короткой паузы проронил поверитель стандартов. Больше ему ничего не приходило в голову.
— А мне нет! — возразил непреклонный Пиотрак.
37
Уже несколько недель Ядловкер сидел в доме Каптурака. Терпение его лопнуло, и он совершил вылазку в трактир Литвака, думая, что в базарный день наверняка не встретит там никого из знакомых. И вот, пожалуйста: туда приходит новый жандарм и старый враг Айбеншюц. Как же необдуманно и легкомысленно было привлечь к себе внимание этим плевком.
Чтобы из леса, куда он бежал, снова вернуться в дом Каптурака, Ядловкер выбрал очень дальний путь. К счастью, поскольку стоял сильный мороз, можно было попробовать пройти через болото. Дождавшись ночи, он так и сделал, пошел на юг по огибающей город кривой. Хоть мороз и был ему на руку, но он был ужасен, он хлестал, он жалил все тело. В коротком кожушке Ядловкеру было так же холодно, как если бы он был в одной рубашке.
Когда он добрался до дома Каптурака, была уже глубокая ночь. Его страх, который во время пути он настойчиво подавлял, теперь дал о себе знать с удвоенной силой. Больше всего он боялся, что его ждут жандармы, но все же решился совсем тихонечко постучать в оконные ставни. Увидев вышедшего ему навстречу Каптурака, он с облегчением вздохнул. Тот поманил его, и тут Ядловкера обуял новый приступ страха: можно ли доверять Каптураку? А кому же тогда можно? — сказал он себе и направился к нему.
Они вошли в дом, и Каптурак отправил свою жену на кухню.
— Что ж ты творишь? — набросился на него Каптурак. — Ты что, хочешь погубить и себя, и меня? Ты же взрослый человек. Что это за выходки, что за мальчишество?
— Я по-другому не могу, — ответил Ядловкер.
— Тебя же могли узнать, — снова начал Каптурак, — мне о случившемся рассказал Литвак, и я тут же понял, что это ты. Ну, разумеется, я не подал виду, но что ты будешь делать теперь?
— Понятия не имею! — сказал замерзший Ядловкер, уши которого пылали, как две красные лампы.
— Так, я решил! — сказал Каптурак и пояснил. — Я запру тебя, у меня тебе будет лучше, чем в золочевской тюряге.
Но где спрятать гостя, которому угрожает опасность? Неопытные люди спрятали бы его в подвале. И это было бы ошибкой! Если нагрянут жандармы, то в первую очередь они осмотрят именно подвал. Бежать из подвала тоже нельзя. Опытные люди спрятали бы такого гостя на чердаке. Туда жандармы заглянут в последнюю очередь. И потом там лучше слышно, что происходит внизу. И главное — на крыше имеется чердачное окошко: свежий воздух и возможность своевременного побега.
Таким образом, по ведущей наверх подставной лестнице Ядловкер поднялся на чердак, где его ждали стул, набитый соломой мешок, бутылка шнапса и кружка воды.
Каптурак пожелал ему спокойной ночи, пообещал регулярно приносить еду и ушел. Из предосторожности он задвинул засов ведущей на чердак створки, спустился вниз, остановился и задумался: убрать лестницу или оставить. В результате он отнес ее во двор и приставил к крыше, решив доставлять Ядловкеру пищу только через чердачное окошко.
На чердаке было холодно, холоднее, чем в тюремной камере. Ядловкер разорвал мешок с соломой, залез внутрь и прикрыл голову кожухом. В неприкрытом окошке мерцала ясная, морозная ночь. Прежде чем уснуть, он увидел на свисающих с потолка веревках неподвижно спящих летучих мышей. Впервые в жизни испытав настоящий страх, этот дикий человек провалился в глубокий, беспокойный сон.
Разбудило его леденящее дыхание раннего утра. С трудом выбравшись из мешка и сделав глоток из бутылки, он натянул кожух и подошел к окошку. Стаи только что проснувшихся ворон кружили над крышами, и казалось, что делают они это только для того, чтобы согреться. Он увидел красное, похожее на апельсин восходящее солнце, и в этот самый момент почувствовал голод. Он знал, что прихода Каптурака с едой надо ждать еще добрых два часа, и все время прислушивался к дверям. Кроме голода, его ничего не занимало, словно голод был вопросом не желудка, а головы. В конце концов с чаем и хлебом появился Каптурак. Но появился не со стороны двери, а в чердачном окошке, и все осторожно передал Ядловкеру. За время короткого пути чай на морозе успел остыть, но изголодавшийся Ядловкер с жадностью выпил и съел все принесенное.
— Есть какие-нибудь новости? — спросил он.
— Пока никаких, — спускаясь вниз, ответил Каптурак и уже на земле отставил лестницу чуть в сторону.
А насытившегося Ядловкера стали занимать уже совсем другие мысли. Вдруг, сам не понимая почему, он начал думать о больших карпах и щуках, которых всегда по четвергам продавал на рыбном привозе. Он вспоминал, как, чтобы убить рыбину, он брал ее за хвост и бил о бордюрный камень. При этом он еще
