Шолом-Алейхем - В маленьком мире маленьких людей

И потому, — говорит он, — надо обыскать друг друга, обыскать, ощупать, обшарить карманы у каждого, от самого уважаемого богача до синагогального служки. Никого не пропуская, — говорит он. — И давайте начнем с меня.

Так сказал наш раввин реб Иойзефл и начал распоясываться, выворачивать карманы. Увидев это, распоясались и все члены правления, вывернули карманы, принялись обыскивать, обшаривать друг дружку. Так оно и шло, пока очередь не дошла до Лейзер-Иосла. Ну а тот давай упираться, давай артачиться. Для начала, говорит, гость — явный мошенник, пакостник, как все они, литваки, никто у него никаких денег не воровал, это враки, вы что, не видите — он все сам подстроил?!.

И только раззадорил людей — это как, самые уважаемые люди дали себя обыскать, а Лейзер-Иосл не дал? Тоже мне барин! Обыскать его! Обыскать! — слышалось со всех сторон.

Лейзер-Иосл понял, что дело плохо. И он стал слезно просить-умолять не обыскивать его. Он давал всевозможные клятвы, говорил, чтоб ему так жить, как он не брал этих денег. Но на такой позор он не может пойти, говорит, он умоляет пощадить его, не бесчестить обыском. Делайте, говорит он, со мной, что хотите, только обыскивать свои карманы я не дам!

Как вам нравится этот негодник? Вы, может быть, подумали, что его послушали? Снизошли до его просьбы?..

Постойте, а ведь я забыл вам рассказать, кто он такой, этот Лейзер-Иосл. Так вот, Лейзер-Иосл, он не из касриловских, он из какого-то медвежьего угла. У нас он появился как жених. Наш богач его откопал, а где Бог весть. Отыскал, видите ли, это сокровище для своей дочери. Тысячу страниц Талмуда наизусть, Писание от зубов отлетает, знаток святого языка, алгебры и геометрии, каллиграфии… в общем совершенство, да и только! Как привезли к нам эту цацу, все, конечно, пошли поглядеть на него. Что за диво раздобыл наш богач? На первый взгляд ничего особенного — парень как парень, не сказать, что урод, разве что нос чуток длинноват, зато глаза горят, как угли, ну а как раскроет рот — огненный вулкан! Послушать, как он читает страницу Талмуда, стих Писания, отрывок из Рамбама, то-сё — ураган, просто-таки ураган! Для этого стервеца ничего нет невозможного, любая тема ему по плечу! Сам реб Иойзефл сказал, что он мог бы быть раввином где хочешь… Ну а про современные дела и говорить нечего. У нас, знаете ли, есть свой большой ученый, наш малахольный, Зейдл реб Шаи, так вот он по сравнению с Лейзер-Иослом — щенок! Когда эта парочка садится за шахматы, мир может катиться в тартарары! Одним словом, всем удался!

Земляки иззавидовались, глядя на это сокровище, не без того, хоть и шушукались: мол, не иначе, как клад с гнильцой. Люди ведь не любят больно умных — все хорошо в меру! Сразу видно — он себе на уме; в тихом омуте черти водятся; тот еще гусь, а притом любой свинье товарищ; ни рыба ни мясо, с кем ни попадя компанию водит, замужних и то не чурается…

И еще — придет, бывало, в молельню позже всех, о чем-то думает, никого вокруг не видит, обернется в талес и давай листать юридический фолиант или мудреный комментарий на Пятикнижие. Ермолка набок, и хоть бы слово из молитвы произнес (а молиться не молится)! Нет, плохого ничего за ним не замечали, но поговаривали, что уж очень богобоязненным он не был — не бывает же человека без недостатков!

Но вернемся к нашему рассказу. Так вот, дошла очередь до Лейзер-Иосла, а парень не дает себя обыскать, и тут все поняли, что дело темное, — значит, деньги у него! А он стоит на своем: он готов на свитке Торы поклясться, да пусть его порвут на части, да в грязи вываляют, да сожгут заживо — только не обыскивают карманы! Тут уж наш раввин реб Иойзефл, уж на что безупречный человек, не сдержался и как заорет:

— Ты, такой-сякой! Ты что о себе возомнил, мы тебе сейчас покажем! Как это так, человек, можно сказать, на краю гибели, мы все отринули гордыню, дали себя обыскать, а ты что — лучше всех?! Выбирай — либо признайся и верни деньги, либо выворачивай карманы! Ты затеял войну против целой, тьфу-тьфу, общины? Да мы с тобой не знаю, что сделаем!

Долго ли, коротко, повалили этого вундеркинда и, не обращая внимания на вопли, стали обыскивать, обшаривать. Вывернули карманы. И что в его карманах нашли… Ну, как вы думаете, что нашли в его карманах? Обглоданную куриную ножку и полдюжины еще не высохших косточек от слив! Представляете, что была за сцена, когда у нашего сокровища нашли этот клад?.. Представляете, как они выглядели — он, его тесть-богач и несчастный раввин?.. Наш реб Иойзефл все отводил глаза, чтоб ни с кем не встретиться взглядом. А когда все разошлись по домам, по дороге только и разговоров было, что о кладе, найденном у нашего сокровища, и все держались за животики! И только реб Иойзефл шел поодаль ото всех, ужасно огорченный, расстроенный, голову опустил, глаза прятал, точно это у него такой клад нашли…

Так закончил свою историю еврей с бычьими глазами и раскурил папиросу.

— Ну а деньги? — послышалось со всех сторон.

— Деньги? Какие еще деньги? — для вида переспросил рассказчик, с удовольствием затягиваясь папиросой.

— Что значит, какие деньги? Восемнадцать сотенных!

— А-а-а! — протянул он. — Восемнадцать сотенных? Пропали.

— Пропали?

— Про-па-ли!!!

Золотопряды

Перевод Я. Слонима

«Золотопряды» — так их прозвали в Касриловке. Спросите этих золотопрядов: «Как прядут золото?» — они вам не скажут. Только из зависти наградили их этим прозвищем: всякому, понимаете ли, завидно, что у этих людей такие легкие и прибыльные занятия. Собственно, не про вас будь сказано, они такие же нищие, как и все касриловские бедняки. Но в праздник Пурим они загребают золото. Господь щедро наделил их талантами, у каждого свое дарование, а людям одаренным редко кто не завидует. Это старо как мир. Право, не стоит долго об этом распространяться. Перейдем лучше прямо к рассказу.

У долговязого Нафтоле ноги до того длинные, что начинаются они, кажется, у самой шеи. Нет в Касриловке человека, который мог бы идти с ним в ногу, — сразу отстанет. И не потому, что походка у Нафтоле торопливая, — просто шаг у него широченный. Вот он как будто на правой стороне улицы; не успеешь оглянуться — он уже на левой стороне. Ноги — основной капитал Нафтоле, его орудие производства, его кормильцы. Короче говоря, Нафтоле — маклер.

Стоит только показаться в местечке какому-нибудь помещику (это случается очень и очень редко), Нафтоле тут как тут. Он первым пронюхает о приезде нового человека и благодаря своим длинным ногам первый примчится в гостиницу: «Так, мол, и так, господин хороший, что вам будет угодно?» И поверьте, кто бы господину ни понадобился — портной ли, сапожник, кузнец, служанка, лошадь, тарантас, парикмахер, фельдшер, ворожея, сам дьявол, — долговязый Нафтоле доставит в мгновение ока. Слова «нет» для него не существует. Беда лишь, что маклеров в Касриловке, помимо Нафтоле, видимо-невидимо, во всяком случае, значительно больше, чем заезжих помещиков.

Не трудно себе представить поэтому, какие золотые дела у долговязого Нафтоле. И не свести бы ему концы с концами, ежели бы Всевышний не осенил народ наш Своей милостью и не удостоил его милым, светлым, благостным и веселым праздником Пурим. В праздник Пурим таланты Нафтоле расцветают во всем их блеске и великолепии. Нафтоле — прирожденный артист, и пуримшпилы[50] словно нарочно созданы для его ног.

С первого взгляда вам это может показаться несколько даже смешным: какое отношение имеют длинные ноги к пуримшпилам? Разрешите вам сказать, вы не правы; ноги играют в них весьма важную роль. Ведь Нафтоле представляет не царя Артаксеркса, не его жену Вашти, не временщика Амана и не придворного Мордехая[51]. Он всего-навсего придворный шут Мемухон, нечто вроде гофмейстера при дворе царя Артаксеркса. И каждый, кто знаком с знаменитой народной комедией о царе Артаксерксе, хорошо знает, что роль Мемухона в ней — главная, основная. На Мемухоне, можно сказать, вся комедия держится. Надо ли позвать Вашти и повелеть ей предстать пред лицом царя Артаксеркса совершенно нагой, в чем мать родила, — это выполняет Мемухон. Надо ли царю посоветоваться, как поступить с ослушницей-женой, не пожелавшей предстать пред ним в костюме прародительницы Евы, — опять-таки Мемухон тут как тут. Надо ли Мордехаю вести дипломатический разговор со своей племянницей Эсфирью — снова на помощь приходит Мемухон. Словом, Мемухон тут, Мемухон там — всюду Мемухон да Мемухон! А поглядели бы вы, как Мемухон во время представления работает ногами! Вот представьте себе.

Широко растворив двери, с громовым приветствием: «С праздником вас!» — вваливаются к вам в дом комедианты. Все актеры останавливаются у дверей и становятся у стены. Руки опущены. Но вот выступает вперед долговязый Мемухон с мечом в руке. На голове у него бумажный колпак. Шаг вперед, шаг назад, и он начинает сыпать рифмами, как из рога изобилия. (Скажу вам по секрету, что все стихи, приводимые ниже, — плод творчества самого Мемухона, то есть долговязого Нафтоле; он сам все это сочинил.)