Д. Дегтев - Цель - корабли. Противостояние Люфтваффе и советского Балтийского флота
В то же время зенитчики крейсера праздновали победу, так как им показалось, что они сбили «выходящий из пике Ю-87». Радисты же пытались противодействовать налетам иным путем. Определив, на каких частотах немецкие экипажи вели радиообмен, «кировцы» стали с помощью своих мощных радиопередатчиков забивать их помехами.
Едва «Штуки» исчезли вдали, как над Кронштадтом появились 24 бомбардировщика из KG77. Русским зенитчикам, которые уже изрядно пристрелялись, на сей раз удалось подбить Ju-88A W.Nr.4330 командира 7-й эскадрильи обер-лейтенанта Йоахима Гюнтера (Joachim Gunther), но последний все же смог довести поврежденную машину до аэродрома Дно. Но и пилоты «Юнкерсов» не остались в долгу. Одна из сброшенных ими бомб взорвалась в доке «Памяти трех эсминце», в нескольких метрах за кормой стоявшего там эсминца «Грозящий». При этом по странному совпадению взрыв произошел практически в том же самом месте, что и накануне.
Осколки пробили днищевые топливные цистерны корабля, в которых против правил докования оставались 200 т мазута. Вытекающее топливо загорелось, и вскоре пожар уже охватил всю кормовую часть эсминца. Когда огонь добрался до топливной цистерны, расположенной под помещением лазарета, последовал еще один взрыв. Горящий мазут растекался по отсекам, делая невозможной борьбу с пожаром. После этого командир корабля капитан 3-го ранга К. К. Черемхин принял решение заполнить док водой. Это помогло, вода сбила пламя, после чего док затем вновь осушили.
В линкор «Октябрьская революция», на палубах которого этим утром успели уложить дополнительные броневые плиты, попали две бомбы SC250: одна – в палубу над казематом № 10, а вторая – в крышу башни главного калибра № 3. В последней образовалась пробоина размерами 60x70 см, а плита боковой стенки сдвинулась на 3 см. Хотя при этом вышло из строя левое 305-мм орудие, был разрушен башенный дальномер и снесен броневой колпак горизонтального наводчика, башня продолжала действовать.
Затем корабли еще несколько раз атаковали Ju-87 из III./StG2. Теперь их главной целью был легкий крейсер «Киров», пришвартованный у стенки неподалеку от уже выведенного из строя «Марата». Артиллерия крейсера вела сильнейший зенитный огонь. В течение дня 100-мм орудия «Кирова» выпустили 693 дистанционные гранаты (свыше 115 на орудие), каждая из которых весила около 32 кг, 45-мм пушки – 827 снарядов, а 37-мм зенитные автоматы – 370.
«Штука» гауптмана Штеена, под фюзеляжем которой была подвешена 1000-кг бомба, начала пикировать на «Киров». О том, что произошло далее, можно судить только по докладам других пилотов. После возвращения на аэродром Тирково они сообщили, что видели, как на самолете командира группы на высоте 1500–2000 метров прямым попаданием зенитного снаряда был разбит руль высоты. Вероятно, поняв, что ему уже все равно не удастся выйти из пике, Штеен не стал сбрасывать бомбу, а, действуя одними элеронами и рулем направления, попытался протаранить «Киров». Однако это у него не получилось, самолет врезался в воду рядом с бортом крейсера, и раздался мощный взрыв. Вместе со Штееном, выполнявшим свой 301-й боевой вылет, погиб и фельдфебель Шарновски, который в том вылете летел в качестве его бортстрелка-радиста.
После падения самолета Штеена возле «Кирова» разорвалось еще несколько бомб разных калибров. Крейсер получил повреждения, но, конечно, не такие, как при прямом попадании. Затем в надводном борту выше броневого пояса насчитали 80 пробоин, сам броневой пояс был пробит осколками в двух местах, на 114-м шпангоуте была сгофрирована водонепроницаемая переборка, 55 иллюминаторов остались без стекол. Кроме того, были повреждены три дальномера и правый торпедный аппарат, вышли из строя прицелы и визиры трех зенитных батарей.
Несмотря на сильный зенитный огонь над Кронштадтом, Ju-87 гауптмана Штеена стал единственной потерей Люфтваффе. Дейст-
вия же истребителей ВВС КБФ оказались совершенно бесполезными. Хотя летчики, по утверждению советских источников, «буквально не выходили из кабин», на действиях немцев это никак не сказывалось.
«Штуки» атаковали и лидер эсминцев «Минск», который лишь в ночь на 23 сентября после окончания ремонта вышел своим ходом на Большой Кронштадтский рейд, где встал на якорь. До этого он, маневрируя на рейде на малых ходах, достаточно свободно уклонялся от попаданий бомб при атаках отдельных самолетов. Но теперь сразу шесть Ju-87 одновременно спикировали на него с высоты 1000–1500 м с разных курсовых углов.
В итоге две бомбы SC50 попали в кормовую часть лидера. Одна угодила в кормовую надстройку в районе 198-го шпангоута по правому борту. Разорвавшись на верхней палубе, она проделала в ней пробоину размерами 1,2х0,8 метра, повредив при этом часть переборок и оборудования помещений на нижней палубе. Вторая поразила корабль с левого борта в районе 190-го – 195-го шпангоутов и при взрыве образовала несколько десятков пробоин площадью 0,2–0,6 кв. м в верхней палубе, котельном кожухе и кормовой дымовой трубе. Кроме того, третья, уже 250-кг, бомба, ударившись о дежурную шлюпку, подвешенную с левого борта, взорвалась в воде у борта в районе 3-го котельного отделения и повредила главный котел. Осколками были ранены несколько матросов.
На лидере начался пожар, а часть отсеков стала быстро заполняться водой. Вследствие сильных ударных сотрясений при взрывах оказались поврежденными главный котел № 3 и турбина № 2. Были разрушены многие вспомогательные механизмы и топливные цистерны. Получили мелкие осколочные повреждения и вышли из строя оба торпедных аппарата, но детонации торпед, к счастью, не произошло.
Ошибочные действия командира «Минска» капитана 2-го ранга П. Н. Петунии привели к тому, что корабль потерял ход и обесто-чился. Получив крен в 8° на левый борт, он начал медленно дрейфовать в направлении Ленинградского маяка. В итоге около 13.00 лидер сел кормой на мелководье вблизи берега. Оказалось, что на нем явно не хватает водоотливных средств, особенно автономных, пожарных шлангов и огнетушителей. Борьба за непотопляемость велась примитивно, а хаотичная и неорганизованная заделка пробоин даже привела к увеличению крена на левый борт.
Борьба за живучесть «Минска» фактически прекратилась, когда подошедший буксир снял его с мели и через час ввел в Военную гавань. Лидер был поставлен к Южной стенке с большим креном на левый борт. Здесь были предприняты попытки откачать воду с помощью спасательных судов и буксиров, поскольку машины лидера не работали. Однако вялые и малоэффективные действия экипажа затянули эту работу до вечера, и с большим трудом удалось осушить лишь некоторые отсеки.
В 21.30 над Кронштадтом снова появились Ju-87 из III./StG2. После гибели гауптмана Штеена командование группой, как старший по званию, временно принял на себя командир 9-й эскадрильи гауптман Гюнтер Швёрцель (Gunther Schwarzel).[69] Одна из 250-кг бомб, сброшенных немцами, разорвалась в воде в 40 метрах от поврежденной кормы «Минска». Казалось бы, довольно далеко, но для израненного корабля и этого оказалось достаточно. При подводном взрыве деформировалась и разрушилась наружная обшивка борта, в ней образовались новые пробоины. От взрыва бомбы лидер сильно раскачало и залило образовавшейся волной. Примерно через полчаса «Минск» начал погружаться в воду с креном на левый борт и, оборвав швартовые тросы, затонул в 5 метрах от стенки на глубине 8,5 метра с креном 40°. К 01.00 24 сентября над водой остались видны только часть его надстроек, трубы и мачты. При налете погибли семь и были ранены 35 моряков. Экипаж с лидера был снят и размещен в казармах Кронштадта.[70]
Всего в течение 23 сентября 1941 г. в ходе налетов на Кронштадт пилоты Люфтваффе потопили линкор «Марат», лидер эсминцев «Минск», подводную лодку М-74 и тральщик ТЩ-31 «Озерный» и повредили линкор «Октябрьская революция», легкий крейсер «Киров», эсминец «Грозящий», минный заградитель «Ока» и две подводные лодки (в том числе Щ-305). При бомбежке сильно пострадали цеха № 5 и № 9 Морского завода, Артиллерийский ремонтный завод и ремесленное училище.
Со своей стороны советские зенитчики заявили о пяти сбитых вражеских самолетах, а летчики-истребители – и вовсе о десяти.
Однако по немецким данным, в тот день общие потери 1-го воздушного флота составили всего шесть машин: по два Ju-88 и Ju-87 и по одному Bf-109 и Bf-110.
Безусловно, самой серьезной потерей Балтийского флота стал «Марат». Вскоре после окончания налета к месту стоянки корабля прибыл командующий флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц. Собственно, в тот момент линкора, как боевой единицы, уже не существовало. Носовая оконечность от форштевня до 20-го шпангоута лежала на грунте с креном на левый борт. Большая часть конструкций с 20-го по 57-й шпангоут была словно выдрана из корпуса: в районе взрыва, при высоте борта в 14 метров, неповрежденных участков у днища с правого борта осталось всего 4 метра, а с левого борта – только 2,5 метра. Остальная часть «Марата» от 57-го шпангоута находилась на плаву с креном на правый борт.
