Герман Мелвилл - Тайпи (Шпет)
Тайна, висевшая над судьбой моего спутника и друга Тоби, так и не открылась. Я все еще не знаю, удалось ли ему убежать из долины, или он погиб от руки островитян.
ИСТОРИЯ ТОБИ
В то утро, как мой товарищ простился со мной, он отправился на берег моря в сопровождении целой толпы туземцев. Некоторые из них несли плоды и свиней для обмена, так как пришло известие, что к берегу приплыли лодки.
Пока они шли населенной частью долины, по всем тропинкам, ведшим к дороге, сбегались островитяне, присоединяясь к шествию. Они так торопились, что даже Тоби, которому особенно не терпелось добраться до берега, с трудом поспевал за ними. Вся долина звенела от их криков. Они почти бежали; те что были впереди, время от времени останавливались и потрясали оружием, чтобы подогнать остальных.
Наконец, они подошли к месту, где поток пересекал дорогу. Вдруг из рощи, позади них, донеслись странные звуки. Островитяне остановились: Моу-Моу, одноглазый вождь, ударял своим тяжелым копьем по полому стволу дерева. Это было знаком тревоги.
Все слилось в один общий крик:
— Гаппары! Гаппары!
Воины бегали со своими копьями, подбрасывая их в воздух, а женщины и мальчики начали что-то кричать друг другу, собирая камни с берегов потока. Через несколько минут Моу-Моу и с ним два-три других вождя выбежали из рощи, и шум увеличился сразу вдесятеро.
«Ну, — подумал Тоби, — готовься к бою!»
И так как он не был вооружен, то стал упрашивать одного юношу, жившего в доме Мархейо, ссудить его копьем. Но тот отказался; плутишка заявил Тоби, что копье было достаточно хорошо для него, тайпи, но что белый человек мог гораздо лучше драться кулаками.
Веселая насмешка этого шутника, казалось, пришлась всем по вкусу. Несмотря на воинственное настроение тайпи, они все запрыгали и засмеялись, словно ожидание налета гаппаров из засады было самым пустым делом в мире.
Пока мой товарищ тщетно пытался разобраться в этой суматохе, многие из туземцев отделились от толпы и убежали в рощу. Остальные совсем затихли, ожидая результатов этой вылазки. Через некоторое время Моу-Моу, стоявший впереди, сделал им знак идти за ним. Безмолвная толпа, крадучись, двинулась вперед и шла так осторожно, что ни одна ветка не хрустнула, ни один камень не шелохнулся на пути. Так они ползли минут десять, по временам останавливаясь и прислушиваясь.
Тоби отнесся к этим предосторожностям неодобрительно. Если уж сражение неминуемо, то не лучше ли принять его сразу? Но всему свое время. Тайпи вошли в гущу леса, и вдруг раздался страшный шум, и тучи стрел и камней пронеслись над тропинкой. Ни одного врага не было видно, и, что еще удивительнее, никто из окружавших не упал, хотя камни сыпались сквозь листву, как град.
Наступила минута затишья, после чего тайпи с дикими криками ринулись в чащу, держа копья наперевес. Тоби не отставал. Зараженный всеобщей ненавистью к гаппарам, возбужденный опасностью, он был в первых рядах. Пока он прокладывал себе дорогу сквозь кустарник и в то же время пытался вырвать копье у одного молодого островитянина, туземцы, которые первоначально так таинственно отделились, вынырнули из-за кустов и деревьев и присоединились к остальным, заливаясь веселым смехом.
Все это было подстроено, и Тоби, принявший все всерьез, страшно рассердился, что его так одурачили; вдобавок эта детская забава отняла много времени, а он дорожил каждой минутой. Может быть, целью этой проделки и было только протянуть время. Тоби так и понял, тем более что, когда туземцы пустились в дальнейший путь, они уже не спешили, и Тоби начало казаться, что они никогда не доберутся до моря.
Вдруг он увидал двух людей, бежавших им навстречу. Произошла очередная остановка и началось шумное обсуждение каких-то вопросов, причем не раз упомянулось имя Тоби. Все это еще больше волновало его и возбуждало желание узнать, что делается на берегу. Но напрасно пытался он двинуться вперед: туземцы не пускали его.
Через несколько минут совещание окончилось, и многие из туземцев побежали по тропинке вниз, по направлению к морю, а остальные окружили Тоби и стали уговаривать его сесть и отдохнуть. Его старались соблазнить едой, принесенной в тыквенных сосудах из долины, и курением. Тоби на время смирился, но потом снова вскочил на ноги и рванулся вперед. Тем не менее его скоро догнали, вновь окружили, но на этот раз не задерживали больше и позволили идти к морю.
Они дошли до широкой зеленой полосы между рощами и морем и двигались по тропинке, лежавшей у подножия горы Гаппар. Вопреки ожиданиям Тоби никаких лодок у берега не было видно, а на берегу стояла шумная толпа мужчин и женщин; в центре ее, по-видимому, кто-то произносил речь. Когда мой товарищ приблизился, говоривший человек вышел вперед, и Тоби узнал его. Это был старый седой моряк Джимми, которого мы с Тоби часто видали в Нукухиве, где он прекрасно устроился в доме короля Мованны. Он был фаворитом короля и играл видную роль в королевском совете. В этот день на нем были соломенная шляпа и своеобразный утренний костюм из таппы, свободный и небрежный, открывавший вытатуированный на груди его куплет английской песенки и целый ряд рисунков, сделанных местными художниками. В руке он держал рыболовную уду, а на шее у него висела старая закопченная трубка.
Джимми, бросив ремесло матроса, остался в Нукухиве, научился местному языку и потому часто служил французам в качестве переводчика. Этот старый сплетник постоянно являлся на суда, стоящие в гавани, и развлекал корабельную команду россказнями о придворных скандалах или небылицами про жителей Маркизских островов. Я помню один из его рассказов на борту «Долли», — сущую галиматью о двух чудесах на острове. Одним из этих чудес природы был старый отшельник, славившийся своей святостью и колдовством, живший в пещере в горах, где он скрывал от мира пару громадных рогов, росших у него на голове. Несмотря на славу о его благочестии, этот ужасный старик внушал страх всему острову; говорили, что он темной ночью выползает из своего убежища и охотится за людьми. Вторым чудом, о котором нам говорил Джимми, был младший сын короля. Хотя мальчишке только что исполнилось десять лет, он был сделан жрецом. Дело в том, что у него на голове рос гребень, как у петуха, и его суеверные соотечественники видели в этом особое предопределение.
Но вернемся к Тоби. Как только он увидал старого моряка на берегу, он побежал к нему: туземцы двинулись следом и окружили их плотным кольцом.
После короткого приветствия Джимми начал рассказывать моему товарищу, как он узнал о нашем бегстве с судна и о нашем пребывании у тайпи. Оказалось, что Мованна приказал ему явиться в долину, посетить там его друзей и затем забрать нас обоих с собой. Его королевское величество было будто бы особенно заинтересовано в том, чтобы поделить с Джимми награду, обещанную за нашу поимку. Однако Джимми уверял Тоби, что с негодованием отверг это предложение.
Все это немало удивило моего товарища. К тому же никто из нас не думал, что хоть какой-нибудь белый когда-либо посещал жителей долины Тайпи просто из товарищеских побуждений. Один из жрецов нашей долины считался другом Джимми, и благодаря этому Джимми защищало табу.
Кроме того, он рассказал, что иногда его присылают в бухту, чтобы скупить фрукты для судов, стоящих в Нукухиве. С таким поручением он, по его словам, прибыл и в этот раз. Он переправился через горы, чтобы попросить туземцев приготовить на берегу фрукты, за которыми завтра приедет на лодке.
Затем Джимми спросил Тоби, хочет ли он уехать с острова. Если хочет, то в соседней гавани стоит судно, на котором не хватает людей, и он может взять его с собой и проводить на борт в этот же день.
— Нет, — сказал Тоби, — я не могу уехать с острова, если мой товарищ не уедет со мной. Я оставил его с больной ногой в долине, потому что туземцы не пустили его сюда. Давайте пойдем в долину и захватим его с собой.
— Но как же он переправится с нами через перевал, даже если мы и доведем его до берега? — возразил Джимми. — Лучше оставить его до завтра, и я привезу его в Нукухиву на лодке.
— Это не годится, — ответил Тоби, — пойдем сейчас же со мной и приведем его во всяком случае сюда.
Сказав это, Тоби спешно повернул обратно на тропинку, ведшую в долину. Но едва он сделал несколько шагов, как десяток рук схватил его, и он почувствовал, что ему не дадут сделать ни шага дальше.
Напрасно он боролся с ними, они и слышать не хотели о его уходе с берега. Удрученный этим неожиданным препятствием, Тоби стал заклинать моряка отправиться за мною. Но Джимми возразил, что в том настроении, в каком находились тайпи, они не позволили бы ему сделать это. Хотя раньше он утверждал, что туземцы не могут причинить ему никакого вреда.
В ту минуту Тоби мало думал о том, что Джимми просто негодяй, — в этом он убедился впоследствии, — который хитростью заставил туземцев остановить Тоби, когда тот пошел за мною. Старый матрос знал хорошо, что островитяне никогда не согласились бы отпустить нас обоих, и поэтому хотел захватить с собой одного Тоби. Все это он делал с целью, которая стала ясна только впоследствии. Во всяком случае, в то время товарищ мой не знал ничего.
