Жорж Санд - Маленькая Фадета

Но Ландри и слышать не хотел об этом плане и только отчаивался. В Приш он вернулся в ужасном состоянии, которое могло бы вызвать жалость даже у самого черствого человека.

Два дня спустя он вез вместе с младшим Кайо чан на уборку винограда, и тот сказал ему:

— Я вижу, Ландри, что ты на меня сердишся: в последнее время ты совсем не говоришь со мной. Ты, конечно, думаешь, что это я распустил слух о твоей любви. Мне крайне прискорбно, что ты предполагаешь такую подлость с моей стороны. Клянусь богом, я никогда не говорил об этом ни слова, и сам очень огорчен, что тебе доставили такие неприятности. Я всегда уважал тебя и никогда не обижал Маленькую Фадету. Я даже питаю к ней некоторое уважение со дня того знаменательного происшествия в голубятне, о котором она, со своей стороны, могла бы кое-что порассказать. Но она была так сдержанна, что об этом никто не знает, несмотря на то, что она могла бы этим воспользоваться, хотя бы для того, чтобы отомстить Маделоне; ведь Фадета отлично знает, что Маделона была виновницей всех этих сплетен. Но она молчала, и я вижу, Ландри, что не следует доверяться внешнему впечатлению и общепринятому мнению. Фадета, слывшая за злую, оказалась доброй, а Маделона, которую все считали доброй, оказалась предательницей не только по отношению к тебе и Фадете, но и ко мне, несчастному, ибо она изменила мне.

Ландри с радостью выслушал объяснения младшего Кайо, который старался, как мог, утешить его.

— Тебе причинили столько огорчений, бедный Ландри, — сказал он, наконец. — Но тебя должно утешать отличное поведение Маленькой Фадеты. Конечно, уйти она должна, потому что ее уход положит конец мучениям твоей семьи. Я и ей сказал то же самое сейчас при прощании.

— Что ты говоришь? — воскликнул Ландри. — Она уходит? Она уже ушла?

— Разве ты не знал? — спросил Кайо. — Я думал, что это так было у вас условлено и что ты не провожал ее только для того, чтобы не вызвать нареканий. Да, она уходит. Она прошла мимо нас четверть часа тому назад и несла с собой свои вещи. Она направлялась в Шато-Мейлан. Теперь она, вероятно, недалеко от Вией-Виль или на холмах Урмона.

Ландри бросил свою рогатину и пошел, не останавливаясь, пока не нагнал Маленькую Фадету на песчаной дороге, которая ведет от виноградников Урмона к Фремелэну.

Обессиленный горем и поспешной ходьбой, он упал на дорогу и, не говоря ни слова, знаками давал ей понять, что она, уходя, должна была бы перешагнуть через его труп.

Когда он немного оправился, Маленькая Фадета сказала ему:

— Я хотела избавить тебя от этого огорчения, дорогой Ландри, и вот ты делаешь все возможное, чтобы лишить меня мужества. Будь же мужчиной и не отнимай у меня бодрости духа: ведь мне нужно больше сил, нежели ты предполагаешь; а когда я подумаю о моем бедном маленьком Жанэ, который теперь меня ищет и плачет, я готова, кажется, размозжить себе голову об эти камни. Ох, молю тебя, Ландри, не отвлекай меня от моих обязанностей, а помоги мне; если я не уйду сегодня, я никогда не уйду, и тогда мы погибли.

— Фаншона, Фаншона, — сказал Ландри, — тебе совсем не нужно большого мужества. Ты жалеешь только о мальчике, который скоро утешится уже потому, что он еще ребенок. О моем отчаянии ты не думаешь; ты не знаешь, что такое любовь; ты меня не любишь и скоро позабудешь и, быть может, никогда не вернешься.

— Я вернусь, Ландри, клянусь тебе богом, я вернусь через год или даже раньше, а в крайнем случае через два года; я не забуду тебя, и никогда у меня не будет, кроме тебя, другого друга или возлюбленного.

— Да, возможно не будет друга, Фаншона, потому что никто тебе не будет так предан, как я. Но кто мне поручится, что не будет другого возлюбленного?

— Я тебе поручусь!

— Да ведь ты ничего не понимаешь, Фадета, ты никогда не любила. А вот ты полюбишь и даже не вспомнишь про твоего бедного Ландри. Ах, если бы ты меня любила, как я тебя, ты бы меня так не покинула.

— Ты думаешь, Ландри? — сказала Маленькая Фадета, печально и серьезно глядя на него. — Ты, вероятно, не знаешь, что говоришь. Любовь еще более, нежели дружба, принудила бы меня к тому, что я делаю.

— Да, если бы тебя принудила к этому любовь, я бы не так огорчался. Да, да, Фаншона, если бы это была любовь, я был бы счастлив в своем несчастьи. Я бы верил твоему слову и не терял надежды на лучшее будущее; у меня было бы мужество, как у тебя, клянусь тебе!.. Но ведь это не любовь, ты сама мне это говорила тысячу раз, и я видел, как ты всегда была спокойна со мной.

— Итак, ты думаешь, что это не любовь? — сказала Маленькая Фадета, глядя на него: — Ты в этом вполне уверен?

И глаза ее наполнились слезами, и слезы потекли по щекам, а она улыбалась в это время какой-то странной улыбкой.

— Ах, господи! господи! — воскликнул Ландри, обнимая ее. — Неужели я ошибся!

— Да, я думаю что действительно ошибся, — ответила Маленькая Фадета, улыбаясь и плача. — Я думаю, что бедный Сверчок с тринадцати лет обращал внимание на Ландри и ни на кого больше. Я думаю, она преследовала его на полях и дорогах, говорила всякие глупости и дразнила его, чтобы он посмотрел на нее, но она сама не знала, что она делает и что ее влечет к нему. Однажды, когда Ландри был в большом горе, она отправилась искать Сильвинэ и нашла его сидящим в задумчивости на берегу реки с маленьким барашком на коленях. Тогда она разыграла из себя колдунью, чтобы Ландри был ей обязан. Она оскорбляла его у брода Рулет, потому что была недовольна и огорчена, что он с ней больше не разговаривал. Она хотела с ним танцовать, потому что безумно была в него влюблена и надеялась, что понравится ему благодаря своему уменью танцовать. Она плакала в каменоломне Шомуа, потому что раскаивалась в этом и огорчалась, что не понравилась ему. Он хотел ее целовать, а она противилась, он говорил ей о любви, а она ему — о дружбе. Это оттого, что она боялась потерять эту любовь, ответив на нее так скоро. Наконец, она уходит, хотя у нее сердце разрывается. Но она надеется вернуться достойной его в глазах всех и сможет стать его женой, не приводя в отчаяние и не унижая его семью.

Тут Ландри точно обезумел. Он смеялся, кричал и плакал. Он целовал руки и платье Фаншоны; он готов был целовать ее ноги, если бы она это допустила; но она поднялась и поцеловала его поцелуем любви, от чего он почти лишился чувств; ведь никогда ни она, ни кто другой не целовал его так. Он упал обессиленный около дороги, а она, взволнованная и смущенная, собрала свои пожитки и быстро ушла, запретив ему итти за ней и клянясь, что возвратится.

XXX

Ландри покорился и вернулся к виноградникам, удивляясь, что он не чувствует себя несчастным, как ожидал; сознание, что он любим, было так сладостно, и вера при глубокой любви так крепка. Он был так поражен и так хорошо себя чувствовал, что не удержался и рассказал все младшему Кайо. Тот тоже удивлялся и восхищался Маленькой Фадетой, которая выказала столько силы и благоразумия, хотя любила Ландри и знала, что и он ее любит.

— Я очень рад, — сказал он, — что она девушка достойная. Я лично никогда не думал о ней плохо, и если бы она обратила на меня внимание, я не отвернулся бы от нее. У нее чудные глаза, и потому она всегда казалась мне скорей красивой. А в последнее время, если бы только она старалась нравиться, все бы заметили, что она с каждым днем становится все лучше. Но она любила только тебя, Ландри, а что до остальных, то она желала одного — не раздражать их; ей нужно было только твое одобрение. Такая женщина и мне была бы мила. Впрочем, я знал ее ребенком и всегда считал, что у нее благородное сердце. Да если бы расспросить всех в отдельности, и если каждый скажет по чистой совести, что он знает и думает о ней, то, я уверен, все свидетельства будут в ее пользу. Но уж так создан свет: если двое-трое людей преследуют кого, то все вмешиваются, забрасывают жертву камнями и, неизвестно почему, создают ей дурное имя. Для людей как будто наслаждение унизить человека, который не может защищаться.

Слушая эти рассуждения младшего Кайо, Ландри чувствовал большое облегчение. С этого дня между ними завязалась тесная дружба, в которой Ландри находил некоторое утешение своим горестям, поверяя их Кайо. Однажды он даже сказал ему:

— Не думай больше о Маделоне, мой милый, она ничего не стоит и причинила нам обоим много горя. Ты молод и тебе нечего спешить с женитьбой. У меня есть младшая сестренка, Нанета; она хорошенькая, благовоспитанная, кроткая и милая девушка; скоро ей исполнится шестнадцать лет. Приходи к нам почаще; мой отец тебя ценит; а когда ты узнаешь поближе нашу Нанету, ты увидишь, что сделаться тебе моим шурином — блестящая мысль!

— Ей богу, я не отказываюсь, — ответил Кайо, — раз девушка еще не просватана, я буду приходить к вам каждое воскресенье.

Вечером, в день ухода Фаншоны Фадэ, Ландри решил пойти домой и рассказать отцу о благородном поведении этой девушки, о которой тот так плохо думал. К тому же, не отрезывая себе никаких путей в будущем, он хотел в то же время выказать отцу полную покорность. Тяжело ему было итти мимо дома бабушки Фадэ, но он вооружился мужеством и утешался тем, что, не уйди теперь Фаншона, он еще долго не знал бы, что она его любит. Он увидал тетку Фаншету, родственницу и крестную мать Фаншоны, которая вместо нее должна была ходить теперь за старухой и малышом.