Валлийский рассказ (сборник) - Мэйчен Артур Ллевелин
Когда старик скрылся из виду, девочка вернулась в кухню, ощупывая языком уголок рта. Она почувствовала, что болячка исчезла. Малышка зажгла свечку и полезла искать болячку под столом.
Джордж Эварт Эванс
Собачьи радости
Впервые об этой собаке услыхали, когда мальчик по имени Дэнни Льюис вернулся домой с прогулки в горы и сказал, что его укусила огромная коричневая лиса, которая бегает со скоростью поезда.
Ребята играли в индейцев среди скал на вершине горы Гилфах-и-Рид. Дэнни спрыгнул с большого камня и чуть не угодил на спину этой лисы. Она спала на солнышке, свернувшись калачиком. Лиса укусила мальчика и умчалась по тропинке к ферме Крейг-ир-Хесг.
Дэнни она укусила, сомневаться не приходилось — зубы вонзились прямо в его предплечье,— однако жители Понтигвейта не были уверены в том, что это была лиса. Вот уже много лет в окрестностях горы Гилфах не встречали ни одной лисы; во всяком случае с тех пор, как Дженкинс, по прозванию Ферма, принялся их отстреливать.
Первым человеком, рассмотревшим ее как следует, был Вил Хьюз Флегонс. У самого подножья горы, где стоит ферма Крейг-ир-Хесг, есть отлогий участок земли, глубоко врезавшийся в склон. Однажды воскресным утром Вил Флегонс сидел там, прислонившись к скале. С ним была его борзая сука, знаменитая Тонипэнди Анни; Флегонс прочитал газету и было задремал, как вдруг сука натянула поводок и принялась яростно лаять и куда-то рваться. Флегонс поднял голову и увидел то, что ее так взволновало.
Примерно в двухстах метрах от него среди скал рыскала огромная коричневая борзая. Когда пес услышал лай Анни, он круто повернулся и высоко поднял голову, словно прислушиваясь. Ах, какая это была голова! Плавные линии, красивая посадка, словно у змеи. Пес высоко нес голову, но, как только заметил Флегонса, бросился вниз по склону и исчез посреди вересковой пустоши в направлении фермы Крейг-ир-Хесг, за каменоломней.
Вил Флегонс с одного взгляда понял, что пес — прекрасный скороход. Собака неслась словно на бегах, перелетая, как птица, через скалы и овечью ограду легко, будто фея; так ни одна собака в этой долине не бегала.
Спустя четверть часа Анни снова напала на след коричневого пса, как раз на вересковой пустоши. Он мирно грелся на солнце. Флегонс остановился, отцепив поводок от ошейника Анни, и сказал ей очень нежно, как всегда делал накануне соревнований:
— За ним, девочка!
Пес заметил, что к нему мчится знаменитая Анни, поднял голову и принялся с интересом за ней следить. Но в тот момент, когда он привстал ей навстречу, он увидел вдали Флегонса, стоявшего с поводком в руке. Даже не понюхав Анни, пес развернулся и словно ветер понесся прочь. И Анни решила, что это — состязание в беге, и во всю прыть помчалась за ним.
У Вила Флегонса было несколько излюбленных соленых словечек, которые он пускал в ход при всякого рода неожиданностях. Он, должно быть, все их припомнил, увидев, что случилось с его знаменитой Анни, когда она начала преследовать огромную борзую. Он не мог поверить собственным глазам. Казалось, пес бежал, а Анни стояла на месте, и, прежде чем они оставили позади половину вересковой пустоши, пес был так же далек от Анни, как богатый родственник от любого из нас. Заметьте, это случилось с Тонипэнди Анни, которая обставляла всех конкурентов и вынуждала скрежетать зубами всех букмекеров.
Флегонс подумал, что у него начнется нервный тик. Ему оставалось только поймать суку и отправиться домой, но он слишком разволновался, пытаясь угадать, чей это пес, и не сразу смог заснуть. Вначале Флегонс подумал, что это собака Тума Абердара, которая, видимо, сорвалась с цепи; но собака Тума не способна была так бегать, а тем более оставить позади Анни, словно комнатную собачонку. Так ни до чего и не додумавшись, измученный Флегонс наконец уснул, и ему снилось, будто он скакал к морю верхом на огромной борзой.
На следующий день он обошел все пивнушки в Понтигвейте, расспрашивая о собаке, встреченной в горах, но когда он заговаривал о ней, никто из собутыльников не принимал его рассказ всерьез, подозревая, что Вил просто хочет пропустить пинту за чужой счет; в результате этой вылазки он ничего не добился.
Но спустя неделю-другую одно стало ясно: борзая одичала. Не было хозяина, который бы ее разыскивал, впрочем, если бы даже кто-то и попытался ее поймать, то не смог бы подойти к ней ближе чем на четверть мили. Стоило псу заметить, что к нему кто-то приближается, как он тут же украдкой оглядывался и бесшумно, словно лиса, исчезал в густом папоротнике.
Он, должно быть, люто ненавидел людей. Он не ждал их появления, ему достаточно было учуять запах. Видимо, его последний хозяин жестоко с ним обращался. Он избивал собаку так, что в ней исчезло доверие к людям. Вилу Флегонсу это было ясно как день, однако пес покорил его своей стремительностью, и за его поимку он пожертвовал бы собственным глазом.
Теперь при первой возможности Вил Флегонс подавался в горы и следил там за псом. Однажды вечером он одолжил у кого-то подзорную трубу, чтобы понаблюдать за ним. Он обнаружил пса, как обычно, в горах, близ Большой Скалы и целых полчаса рассматривал его в трубу, прикидывая, насколько он велик, любовался его спиной и линиями его сильного тела. Неожиданно Флегонс заметил, что на собаке ошейник. Все сразу стало понятно. Флегонс сложил подзорную трубу и отправился домой, а Тонипэнди Анни потрусила за ним. Как бы изловить этого пса?
— Я поймаю его,— сказал Флегонс, — и уж тогда мы повеселимся, Анни, девочка.
Первым делом он заглянул к Дею Банане, который жил от него через два дома, и попросил одолжить ему терьера. Нужно сказать, что Дей Банана гордился своим терьером, хоть в нем была смешана кровь четырех пород,— он был чемпионом по ловле крыс. Дей даже слышать не хотел о том, чтобы одолжить Флегонсу терьера, пока тот не сказал ему, как можно будет на этом заработать. Таким образом, пришлось посвятить в эту тайну и Дея.
Флегонсу пришла мысль натаскать Анни, чтобы она схватила одичавшего пса за ошейник, когда они вдвоем будут играть в горах. Анни будет держать пса, пока не подоспеют Флегонс и Банана. Поворчав и побрюзжав вволю, Дей Банана согласился одолжить своего терьера, чтобы Анни могла с ним попрактиковаться, разумеется, при условии, что Флегонс подкинет ему пачечку-другую зелененьких, когда одичавший пес выйдет победителем во всех предстоящих собачьих бегах.
Так вот, оба они принялись тренировать Анни хватать пса за ошейник. Впрочем, это было самым несложным — Анни была понятливой. Флегонс нянчился с нею словно с младенцем, и она все схватывала на лету. Скоро она начала выполнять все, что от нее требовалось, так естественно, будто всю жизнь только этим и занималась, а терьеру Дея Бананы во время тренировок пришлось туго — правда, поначалу он старался показать, что умеет драться; при этом он отчаянно визжал и огрызался, так что его приходилось то и дело усмирять.
Итак, все шло прекрасно, и спустя неделю Флегонс решил, что Анни достаточно натренировалась и готова к поимке одичавшей борзой. Однажды вечером перед самыми сумерками они вместе с Бананой, захватив Анни, подались в горы, держа направление на Гилфах, а добравшись туда, спрятались там за овечьей изгородью.
Вскоре сверху спустилась борзая, и Анни сыграла отведенную ей роль с хитростью обезьяны. При виде ее одичавший пес сделался будто шелковый. Он прыгал вокруг Анни, терся о нее боком и задирал голову, выказывая истинное дружелюбие. Тут-то Анни с быстротой молнии извернулась и проделала то, что от нее требовалось; все прошло безупречно; но потом... впрочем, Анни даже не поняла, что случилось потом. Как только пес понял, что Анни схватила его за ошейник, он тут же напряг шею и резким движением головы и туловища отбросил суку вместе с ошейником на десять метров в сторону, в заросли папоротника; Флегонс и Банана глазом не успели моргнуть, как он пулей понесся наискось через вересковую пустошь. Несчастная Анни вернулась к хозяину с поджатым хвостом и положила к его ногам лопнувший ошейник. Флегонс обнаружил на нем имя владельца — малосимпатичного парня из соседней долины,— оно было отчетливо выбито на латунной пластинке.
