Капризы мисс Мод - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
– Пст, – сказал Альберт.
– Чего вы кричите «пст», – ответил недовольным шепотом Джордж. Я бы тоже мог сказать «пст». Любой дурак мог бы это сказать!
Он, вероятно, остался бы на балконе в созерцании простыни, если бы Плюммер не заставил его действовать. За это время он успел высказать все, что мужчина может сказать в подобном случае, даже дважды. Приговор был вынесен. Он прозвучал, как погребальный колокол.
– Я выйду подышать воздухом, – мрачно сказал он.
Его слова заставили Джорджа вздрогнуть. Он соскочил с перил. Если Плюммер собирался подышать воздухом, это значило, что он собирался выйти на балкон. Джордж схватился за простыню и взвился с балкона.
Мод с ужасом взглянула на балкон. Там не было никого, кроме Плюммера и пустоты.
– Вот, – сказал Плюммер, то место, откуда тот, – как его звали… спрыгнул в царство теней. Не так ли?
Мод поняла все, и ее охватила дрожь восхищения пред героизмом Джорджа, который предпочел совершить «прыжок Леонарда», чем скомпрометировать ее. Как это было великолепно! Если бы Джордж, сидевший в это время на постели Реджи Бинга и рассматривавший царапины на руках и коленях, мог прочитать ее мысли, он почувствовал бы себя хорошо вознагражденным за свои ссадины.
Альберт втянул простыню и сунул ее под подушку.
– Теперь, – сказал он, – было бы хорошо спокойно выкурить папироску.
Глава XIV
Джорджу хотелось пойти скорее домой. Этой ночью ему не удастся вторично встретиться с Мод. Они встретились и разошлись. Нельзя бороться с судьбою. Лучше уступить и надеяться, что в другой раз она окажется милостивее. Джордж хотел лишь одного: бежать от веселья, от блестящих прекрасных женщин и благородных мужчин и очутиться в безопасности в своем собственном кресле, где ничто не может с ним случиться. Голос долга тщетно взывал в нем. Если британские аристократы хотят освежиться, пусть достают напитки сами. С него достаточно! Но если Джордж разделался с британскими аристократами, то эти последние не разделались с ним. Не успел он дойти до лакейской, как встретил одного из них, и именно того, кого хотел избежать. Лорд Бельфер был в дурном настроении духа. В поздние часы у него всегда болела голова, и он не танцевал, так что веселье и блестящее общество утомили его и надоело не менее, чем Джорджу. Однако, в качестве виновника торжества, он был вынужден присутствовать на нем до конца. Он находился в положении капитана, обязанного оставаться последним на гибнущем корабле. В течение нескольких часов он должен был пожимать руки совершенно чуждых ему людей и принимать с холодной улыбкой поздравления по поводу своего совершеннолетия. Необходимость быть вежливым совсеми этими людьми сказалась на Перси. Он был утомлен, и ему хотелось пить. Появление Джорджа показалось ему необычайно удачным.
– Принесите бутылку шампанского ко мне в библиотеку, – приказал он.
– Слушаю, сэр.
Эти два слова были сами по себе вполне невинны, но для Джорджа, стремившегося стушеваться, они оказались самыми неудачными из всех, какие только можно было выбрать. Если бы он ограничился поклоном и удалился, возможно, что лорд Бельфер не взглянул бы на него во второй раз, так как не имел привычки разглядывать прислуги. Но, привыкнув в течение всей своей жизни к обращению «ваше сиятельство», он был поражен тем, что лакей назвал его «сэром». Он посмотрел на Джорджа недовольным взглядом, быстро сменившимся изумлением.
– Стой, – крикнул он, когда Джордж повернулся.
При этом он почувствовал себя взволнованным по двум причинам. С одной стороны, он готов был поклясться, что стоящий пред ним лакей был тем самым человеком, который сбил с него шляпу на Пиккадилли. С другой, он хорошо знал, что ничто не может так ввести в заблуждение, как сходство. Он до сих не мог забыть ужаса и унижения, испытанных в четырнадцатилетнем возрасте, когда какая-то пожилая дама назвала его «дорогим» и обняла при всех на вокзале, приняв его, по ошибке, за своего племянника. Нет, он должен быть осторожен. Скандал с лакеем, после проклятого случая с полисменом, мог произвести на окружающих такое впечатление, словно нападение на людей, ниже его стоящих, стало его любимым занятием.
– Сэр? – сказал Джордж, вежливо оборачиваясь.
Его спокойный вид поколебал лорда Бельфера.
– Не видал ли я вас когда-либо ранее, – спросил он?
– Нет, сэр, – ответил Джордж мягко. – Я прикомандирован к штату замка лишь временно.
– Вы откуда?
– Из Америки, сэр.
Лорд Бельфер был поражен.
– Из Америки?
– Да, сэр, я приехал в Англию на время отпуска. Мой двоюродный брат Альберт служит мальчиком в замке, и он сказал мне, что на сегодняшний день нужно несколько человек для обслуживания гостей. Поэтому я явился сюда.
Лорд Бельфер был в нерешительности. Все это звучало вполне правдоподобно. К тому же его успокаивала мысль, что для проверки можно было обратиться к дворецкому Кэггсу. И хотя сомнения его не вполне рассеялись, он понимал, что из дальнейшего разговора он ничего бы добился.
– Хорошо, – сказал он, наконец. – Принесите шампанского в библиотеку, как можно скорее.
– Слушаю, сэр.
Лорд Бельфер оставался в раздумье. Рассудок говорил ему, что он может считать себя удовлетворенным, но он все же удовлетворения не чувствовал. Другое дело, если бы он не знал, что человек, нравящийся его сестре, живет по соседству. И если этот человек имеет наглость снять коттедж у самых ворот замка, почему бы ему не иметь смелости проникнуть в самый замок. Появление одного из лакеев с подносом дало ему возможность продолжать расследование.
– Пошлите ко мне Кэггса.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
Вскоре появился дворецкий. B противоположность лорду Бельферу, поздний час не утомил Кэггса. Он, по преимуществу, был ночным растением. На лбу у него не было складок, как и на манишке. Он держал себя с достоинством, как человек, сознающий, что хотя он и не является владельцем замка, но, тем не менее, считает себя самым выдающимся его украшением.
– Вы звали меня, ваше сиятельство?
– Да, Кэггс. Я хотел спросить вас.
– Сегодня в замке, кажется, прислуживает несколько человек из посторонних?
– Так точно, ваше сиятельство. Небывалый список развлечений потребовал помощи нескольких человек сверх нормы, – ответил Кэггс. – Это было неизбежно.
– Вы сами нанимали этих людей?
– Переговоры вела миссис Дигби, экономка, но никто не был принят до тех пор, пока я лично не одобрил приема.
– Знаете ли вы что-нибудь об одном американце, называющем себя двоюродным братом Альберта?
– Альберт, действительно, привел одного человека, которого рекомендовал, как своего двоюродного брата, приехавшего из Нью-Йорка и желавшего получить место. Надеюсь, у вас нет оснований для недовольства? Он показался мне вполне приличным молодым человеком.
– Нет, нисколько. Я хотел лишь узнать, известен ли он вам.
