Песнь Бернадетте. Черная месса - Франц Верфель
Что же с ней произошло? Она не знает. Но то, что с ней случилось нечто очень важное, чреватое серьезными последствиями, она знает. И это давит на нее сверху и со всех сторон, как неотвратимое чувство долга, от которого нельзя уклониться, который превышает ее слабые силы, долга, которого она не искала, но от выполнения которого ей не уйти. Чтобы не ощущать этого мучительного давления, Бернадетта напрягает всю силу своего воображения, устремляя его на даму. Она плотно сжимает веки, стараясь оживить внутри себя ее безмерное очарование и восстановить ее облик во всех мельчайших подробностях. Вновь увидеть белизну платья, пронзительную голубизну пояса, матовое свечение шеи, своевольные локоны, выбивающиеся из-под драгоценной фаты. Ясную дружескую улыбку, исполненную столь беспредельного понимания. Бескровный восковой блеск белых ножек с золотыми розами…
Но всякий раз, когда Бернадетте кажется, что образ дамы к ней приближается, что сейчас она сумеет его удержать, черный водоворот подхватывает ее и низвергает в пустоту. Но, может, ей будет дозволено увидеть даму во сне. Она прилагает невероятные усилия, пытаясь заснуть. Старается думать совсем о других вещах. Вспоминает деревню Бартрес. Вызывает в памяти все предметы крестьянского быта в доме, где она так долго жила: деревянную кровать, на которой рождались все Лагесы, детскую колыбельку, прялку. Мысленно пересчитывает оловянную посуду на полке, называет животных, прикорнувших у очага, теми кличками, которые сама им дала. Окликает собаку, которую она так любила и которая давно уже сдохла. Бернадетта вспоминает ивы на берегу ручья и дальние холмы Оренкля под снегом, под дождем, в солнечном свете. Она собирает все воспоминания, живущие в ее маленькой головке. Иногда ее одолевает сон, но не более чем на несколько минут. Затем она пробуждается и осознает, что ей ничего не снилось. Дама не приходит в ее сны. Она словно хочет доказать (чтобы ее ни с кем и ни с чем не спутали), что ее природа совершенно иная, чем природа снов. Время уже близится к одиннадцати, когда Мария вдруг просыпается оттого, что ее рука касается мокрого места на подушке. Она поворачивается к сестре и сразу понимает причину.
– Мамочка… мамочка… – шепчет она боязливо и призывно, стараясь привлечь внимание спящей.
У Луизы Субиру чуткий сон матери. Она поднимает голову:
– Что такое?.. Кто меня зовет?..
– Мамочка, Бернадетта плачет…
– Что ты говоришь?.. Бернадетта плачет?..
Громкий шепот Марии растягивает слова:
– Ах, мамочка, она та-ак плачет… Вся подушка мокрая…
Луиза осторожно выскальзывает из-под одеяла и встает на пол. Она спешит к кровати девочек и ощупывает лицо Бернадетты.
– Маленькая моя, тебе трудно дышать?..
Бернадетта прижимает кулаки к глазам и трясет головой. Мать пытается ее успокоить:
– Ничего, маленькая, иди ко мне, мы немного поболтаем…
Она подбрасывает в гаснущий очаг хворост и две толстые ветки. Придвигает стул поближе к огню. Бернадетта стоит перед ней на коленях, уткнувши лицо в материнский подол. Она явно ищет помощи. Луиза долго, без слов, гладит ее волосы. Затем наклоняется к лицу дочери.
– Тебе страшно, малышка?
Бернадетта несколько раз энергично кивает.
– Ты боишься той дамы из грота Массабьель?
Бернадетта так же энергично качает головой.
– Теперь ты видишь, что все это пустые грезы…
Бернадетта поднимает залитое слезами лицо, испуганно смотрит на мать и еще сильнее качает головой.
Сердце Луизы Субиру сжимается от тревоги за дочь.
– Бедная моя дочурка, мне все это знакомо, я тоже была девочкой… Девочки в твоем возрасте часто видят вещи, которых нет… Забудь об этом, и все пройдет! Жизнь слишком тяжела, малышка, чтобы придавать значение таким историям. Ты уже большая, скоро станешь женщиной, через год или два, быть может, найдешь себе мужа и у тебя самой будут дети, как у меня… Все в жизни так быстро проходит, ты и представить себе не можешь, как быстро все проходит!
Бернадетта еще глубже зарывается лицом в подол матери и не отвечает. Луиза Субиру, несмотря на свои разумные успокоительные слова, твердо решает завтра на исповеди рассказать историю о даме в гроте Массабьель аббату Помьяну, аббату Пену или отцу Санпе и выслушать их суждение.
Часть вторая
Будьте так добры
Глава одиннадцатая
Камень летит вниз
В школе, состоящей под покровительством монахинь из Невера, имеется компания из семи-восьми девочек, группирующаяся вокруг умной и энергичной Жанны Абади и почти всецело находящаяся под ее влиянием. К этой компании принадлежат рыжеволосая Аннет, дочь секретаря мэрии Куррежа, затем Катрин Манго, та самая, которую Гиацинт де Лафит назвал «нимфой этого поганого захолустья», и, наконец, Мадлен Илло, бледненькая, веснушчатая, длинноногая и длиннорукая девчушка, обладающая тоненьким, но очень красивым голосом, вследствие чего ее привлекают для исполнения сольных партий на всевозможных светских и церковных торжествах. Сегодня Абади явилась в класс самой первой. Когда вокруг нее постепенно собралась ее свита, она подмигивает девчонкам с хитрым заговорщицким видом:
– Если бы вы только знали, мои милые, что было вчера, вы бы посходили с ума… Но я не должна вам рассказывать…
– Зачем ты тогда разжигаешь наше любопытство? – спрашивает рассудительная Катрин. – Может быть, с тобой кто-то заговорил на улице?
– Речь вовсе не обо мне, а о Бернадетте Субиру…
– Что могло приключиться с Бернадеттой, с этой недотепой? – пожимает плечами Катрин.
Жанна Абади подвергает подруг утонченной пытке:
– Я дала Бернадетте слово ничего не говорить. Правда, я не поклялась. Настолько-то у меня ума хватило…
– Раз ты не поклялась… – приходит ей на помощь Аннет Курреж.
– Да, раз ты
