Пелам Вудхаус - Что-нибудь эдакое. Летняя гроза. Задохнуться можно. Дядя Фред весенней порой (сборник)
Перед вами, если можно так выразиться, все те же мои марионетки. Хьюго Кармоди и Ронни Фиша вы встречали в романе «Даровые деньги», Пилбема – в «Билле Завоевателе». Остальные же – лорд Эмсворт, секретарь Бакстер, дворецкий Бидж – участвовали в книгах «Что-нибудь этакое» и «Положитесь на Псмита». Императрица, славная свинья, и та является не в первый раз – дебют ее был в рассказе «Сви-и-и-ни-оу-оу!..», который выйдет в особом томе вместе с другими рассказами о Бландингском замке; но о них я говорить не буду, они слишком хороши.
Дело в том, что с этим замком я расстаться не могу. Он меня околдовал. Я заезжаю в Шропшир, чтобы услышать последние новости. Надеюсь, что читателю это тоже интересно. Часть из них я назвал «Летняя гроза».
Немного об этом заглавии. Говорят, что Теккерей, выдумав ночью слова «Ярмарка тщеславия»[18], вскочил и семь раз обежал комнату, громко крича. Как ни странно, это было и со мной. Я сразу понял, что название идеальное. Восторг мой снизила только весть о том, что два таких романа есть в Англии, три – в Америке. Мой уже вышел, менять поздно. Что ж, понадеюсь, что эта книга войдет в первую сотню романов под таким названием.
Глава I
Ветерок беды
1
Бландингский замок дремал в солнечном свете. Струйки нагретого воздуха играли на мягких газонах и величавых террасах. Насекомые жужжали. Стоял тот благословенный час летнего дня, между ленчем и чаем, когда мир расстегивает жилетку и кладет ноги на стол.
В тени лаврового куста, сзади от замка, сидел Бидж, дворецкий, служивший Кларенсу, девятому графу Эмсворту. Он пил вино из высокого бокала и читал еженедельную газету. Внимание его привлекла фотография в овальной рамке. Не меньше минуты он изучал каждую ее подробность. Потом, смачно крякнув, вынул перочинный ножик, вырезал ее и осторожно положил в карман.
Именно тогда лавровый куст, все время молчавший, сказал: «Эй!»
Бидж дернулся. Его солидное тело свела судорога.
– Бидж! – не отставал куст.
Что-то выглянуло из него, быть может – дриада, но дворецкий решил иначе и оказался прав. То был секретарь его хозяина, Хьюго Кармоди. Бидж с упреком на него поглядел. Сердце еще колотилось, язык он едва не прокусил.
– Испугались?
– Чрезвычайно, сэр.
– Простите! А вообще очищает печень. Хотелось бы вам заработать фунт?
Дворецкий смягчился:
– Да, сэр.
– Передадите записку мисс Миллисент?
– Конечно, сэр.
– Вот и передайте. Без свидетелей. Главное – слушайте внимательно! – без леди Констанс Кибл.
– Приложу все усилия, сэр.
Он улыбнулся отеческой улыбкой. Хьюго улыбнулся в ответ. Воцарилось редкостное единение. Они понимали друг друга. Бидж понимал, что он не должен передавать записок хозяйской племяннице; Хьюго понимал, что он не должен обременять совесть хорошего человека.
– Наверное, вы не знаете, сэр, – сказал дворецкий, положив в карман плату за грех, – что леди Констанс уехала в Лондон поездом три тридцать?
Хьюго издал горестный крик.
– Значит, я зря играл в индейцев? – сказал он, отряхиваясь. – Ах, если б я знал! Испортил хороший костюм, и еще неизвестно, не ползает ли у меня кто-то по спине. Однако осторожность никому не мешала.
– Золотые слова, сэр.
На радостях Хьюго разговорился:
– Какая погода, Бидж!
– Великолепная, сэр.
– Странная штука жизнь, вы не замечали? Вот я здесь, все мне нравится. А когда я услышал, что надо сюда ехать, я стонал от горя.
– Неужели, сэр?
– Да. Стонал. Если бы вы знали, вы бы поняли почему.
Бидж все знал. Он вообще все знал про замок и его обитателей. Он знал, что Хьюго Кармоди еще недавно держал вместе с Роналдом Фишем ночной клуб в центре Лондона, на Бонд-стрит; но, несмотря на такое удачное местонахождение, они ухитрились прогореть. Знал он и то, что Роналд Фиш поехал с матерью, леди Джулией, отдохнуть в Биаррице, а Хьюго он прислал в замок, к своему дяде, лорду Эмсворту.
– Не хотелось уезжать из Лондона, сэр?
– Вот именно. Но теперь, верьте или нет, он мне даром не нужен. Конечно, вечер на Пиккадилли я бы провел, но жить? Ни за что. Только в замке.
– Понимаю, сэр.
– Истинный рай, а?
– Если хотите, сэр.
– А тут еще Ронни приедет…
– Ожидают мистера Роналда, сэр?
– Завтра или послезавтра. Сегодня получил письмо. Да, кстати. Он шлет вам привет и советует ставить на Костяшку.
Дворецкий поджал губы.
– Не уверен, сэр.
– Да, лошадь – не из лучших. Плюньте.
– Но мистер Роналд большой знаток. Много лет я следую его советам и выигрываю, сэр, выигрываю. Еще в Итоне, помню, он давал прекрасную информацию.
– Ну, как хотите. А что вы вырезали?
– Фотографию мистера Галахада, сэр. У меня есть альбом для всяких сообщений о нашем семействе.
– Туда бы еще заметку о том, как леди Констанс упала из окна…
Чувство приличия помешало Биджу ответить, но он вздохнул.
– Не хотели бы вы взглянуть, сэр? – предложил он. – Речь идет о трудах мистера Галахада.
Обычно фотографии в этой газете являли знатных дам, которые старались походить на певичек, и певичек, которые старались походить на знатных дам. Но здесь был хрупкий джентльмен лет пятидесяти, а под ним, крупным шрифтом, слово «ГАЛЛИ».
Потом шел шрифт помельче:
«Птичка сказала нам, что Галахад Трипвуд, младший брат лорда Эмсворта, находится в родовом гнезде, Бландингском замке, где пишет свои воспоминания. Старожилы не сомневаются, что они не холоднее нынешней погоды, а то и жарче».
– Да, – заметил Хьюго, – он уж напишет! Немало повидал в дни Эдуарда Исповедника[19].
– Мистер Галахад провел бурную молодость, – с феодальной гордостью согласился Бидж. – Слуги полагают, что он придает блеск нашему замку.
– А вам не приходило в голову, что будет большой скандал?
– Приходило, сэр.
– Что ж, коплю деньги на покупку. Да, я хотел вас спросить: кто такой Бакстер?
– Мистер Бакстер, сэр? Бывший секретарь его светлости.
– Так я и думал. Леди Констанс сказала мне сегодня утром: «Вижу, у вас много свободного времени. У мистера Бакстера его не было. Мистер Бакстер трудился. Но мистер Бакстер, – тут она многозначительно сверкнула глазами – любил свое дело. Какой человек!» Мне это не понравилось. Если он такой хороший, почему его отпустили?
Бидж осторожно огляделся.
– Его выгнали, сэр.
– Крал ложки? Вот они, люди долга!
– Я не знаю подробностей, сэр. Что-то такое с цветами в кадках.
– Крал кадки?
– Швырял в его светлость.
Хьюго не любил несправедливости.
– Чем же он лучше меня? – сказал он. – Хорошо, я ленюсь, забываю писать письма, в хорошую погоду, бывает, сложив руки, полежу. Но я ни в кого не бросаю кадок! Что ж, долг зовет. Утром – ездил верхом, после еды – прилег, времени мало. Записку не забудете?
– Нет, сэр.
Хьюго немного подумал.
– Вообще-то лучше отдайте ее мне. Поменьше документов! Просто скажите мисс Миллисент: «В шесть в розовом саду».
– В розовом саду…
– В шесть.
– Хорошо, сэр. Передам.
2
Целых два часа после этого в Бландинге не случилось ничего. Потом сквозь тишину прозвучал звон – это звонили часы на конюшне. В то же самое время из дома вышло шествие и по омытой солнцем траве отправилось к большому кедру, к его целительной тени. Во главе шел Джеймс, лакей, с полным подносом, за ним – Томас, лакей, со складным столом, а уж за ним – Бидж, который не нес ничего, но придавал всему этому тон.
Инстинкт, предупреждающий англичан, что чай готов, немедленно приступил к своему безопасному делу. Не успел Томас опустить на землю складной стол, как появился немолодой человек в старом костюме и такой шляпе, которой лучше бы стыдиться, – Кларенс, девятый граф Эмсворт. Был он высок, тощ, сутуловат, а в данный момент – еще и запачкан, потому что долго стоял у обиталища свиньи. Приготовления к чаю он оглядел благосклонно, хотя и рассеянно.
– Чай?
– Да, милорд.
– О! А… Чай… Чай? Да, да, да, да. Это чай. Превосходно.
Открытие свое он поведал племяннице, которая, по зову того же инстинкта, появилась рядом.
– Миллисент, чай!
– Да.
– Чай, – повторил для ясности лорд Эмсворт.
Миллисент присела к столу и стала колдовать над чайником. Она была высока и белокура, с нежно-голубыми глазами и на удивление одухотворенным лицом. Все в ней светилось невинностью, даже эксперт не сказал бы, что она получила тайную весть от подкупленного слуги и ровно в шесть встретится в розовых кустах с неимущим возлюбленным.
– Как там Императрица, дядя Кларенс?
– А? Прекрасно, прекрасно, прекрасно. Я провел с ней весь день, дорогая.
Кроткий взор лорда Эмсворта просто сиял. Так бывало всегда, когда говорили о его свинье. Девятому графу было не много нужно. Он не мечтал вершить судьбу страны, метать молнии в палате лордов, побуждая епископов и пэров восторженно размахивать шляпами. Потребность в славе он связывал только с Императрицей, надеясь, что она и во второй раз получит премию по классу жирных свиней.
