Милорад Павич - Бумажныйй театр
— Но это неслыханный обман! — воскликнул Брюс и потребовал немедленно пригласить к нему владельца замка. — Мы серьезные покупатели, что не означает, что этот господин с дамой менее серьезные покупатели, но наше предложение, несомненно, будет более интересным.
Смущенная женщина-экскурсовод стыдливо поправила Брюса:
— Это владелица, а не владелец!
— Не имеет значения, — сказал Брюс, — мы хотим купить этот замок.
— Замок не продается! — за спиной посетителей раздался женский голос.
Они обернулись и увидели девушку лет двадцати в грубой рабочей одежде, похоже, она только что косила траву. Сейчас девушка сидела на каменных ступеньках.
— Но вы дали объявление!
— Это ничего не значит, это просто реклама для туристов.
— Тогда продайте нам хотя бы одну комнату в замке. Цена не имеет значения. Заплатим, сколько скажете! — не отступал Брюс.
— Только одну комнату? — удивилась хозяйка. — Такого еще никто не предлагал. Невероятно… Пойдемте, выпьем кофе в гостиной.
Вечером следующего дня, когда все юридические формальности были закончены, Карла и Брюс вселились в только что купленную комнату. Из багажа у них с собой ничего не было, кроме одного большого ящичка и одной маленькой коробки. Ящичек был деревянный, цвета каштана, из тех, в которых носят револьверы. Коробочка была из черной кожи, для драгоценностей.
— Все достал? — нетерпеливо спросила Карла.
— Да, — ответил он и открыл небольшую черную коробочку.
Внутри она была обита красным бархатом. В двух гнездах лежали два револьверных патрона. Они сверкали, как обручальные кольца. Гильзы были серебряными, а пули из чего-то вроде стекла.
— Что в них? — спросила она.
— Духи «Хьюго Босс». Мне.
— А вторая?
— Тебе «Шанель № 5». Духи находятся внутри пуль калибра 6,35, которые сделаны из чистых бриллиантов. Каждый по четыре карата и огранен в форме пули. Механизм действия продуман просто великолепно…
— Как? — удивленно спросила Карла.
— Порох не только выталкивает пулю из гильзы, но и открывает тончайший канал, через который пуля наполнена духами.
Когда полиция обнаружила их трупы, ее тело пахло духами «Шанель № 5», а его — мужским ароматом «Хьюго Босс».
Чан Лу (КИТАЙ)
Чан Лу родился в Нанкине, писал пьесы («Чу и девушки», «Ветер для гусынь», «Три брадобрея и кошка»). Учился в Москве. Свободно говорит по-английски. У него репутация enfant terrible китайской литературы. Большую известность получило одно его интервью, в котором на вопрос: «Что вы думаете о Мао Цзэдуне?» — он ответил вопросом: «А кто это такой?» — а когда его спросили: «Что вы можете сказать про площадь Тянанмынь?» — поинтересовался: «А где это?» Его печатало издательство «Бурдон». Чан Лу был уличен в плагиате известнейшего романа одного писателя из Европы. Когда плагиат открылся, Чан Лу оказался на скамье подсудимых. Об этом процессе опубликована книга.
СПИД
— Оденься получше, сними трусики и приходи к зданию корпорации «Коулун». Мы идем на потрясную вечеринку! Запах табака с черешней, женских духов из Европы и африканских ароматических масел. Бархат и хрусталь, полированные зеркала, просто отель «Цемпака» на Бали. Проверенное место! — прошептал я в мобильник.
— Правда? — восхитилась Соня.
Она была из какой-то европейской страны, мы вместе учились в университете в Шанхае. Я был китайцем из Кореи, жил с отцом и братом, а она в общежитии, в комнате с еще шестью студентками. И у какой-нибудь из них всегда была менструация.
Встретившись перед входом в здание корпорации «Коулун», мы насчитали в нем шестьдесят пять этажей. Пока считали, я обнаружил, что у Сони очень маленький рот, в него не вошло бы больше двух палочек для риса. Рабочий день уже закончился, и мы без всяких проблем прошли к лифту. Он был роскошным, с ковром на полу, бронзой и массой кнопок. Пахло в нем табаком с черешней, женскими духами, искусственными родинками и маслами из Египта. Еще там была обитая плюшем скамейка с зеркалом до потолка вместо спинки.
— Это оно и есть? — спросила Соня.
— Оно и есть. До верха шестьдесят пять этажей. Это означает, что в нашем распоряжении чуть меньше пятнадцати минут, чтобы успеть кончить. Если не получится, у нас будет ровно столько же времени, когда лифт пойдет вниз.
Я нажал кнопку шестьдесят пятого этажа и стремительно расстегнулся.
— Неужели прямо здесь? — спросила она, прижимаясь ко мне.
Я прислонился к углу лифта, который приятно подергивался, и, так как трусиков на ней не было, проник в нее в одно мгновение. Она обхватила меня ногами и шепнула:
— Ты кончи, я не смогу!
— Почему? — спросил я, приостановив в себе прилив спермы.
— Не смогу в лифте. Кто-нибудь может зайти.
— У тебя и правда бывают приступы самоблокировки. Рабочий день кончился, здание пусто, никого нет.
Лифт по-прежнему покачивал нас. Потом вдруг содрогнулся и остановился. Кто-то вошел. Белый. Глянул на нас, в зеркале я увидел, что его взгляд зафиксировал Соню в моих объятиях. Не могло быть сомнений в том, чем мы заняты. Он отправил лифт вниз, потом остановил его между седьмым и восьмым этажом. Приглушил в лифте свет. Все это время мы в своем углу, повинуясь законам природы, двигались вверх-вниз, вверх-вниз. Тут он расстегнул брюки, поплевал на свой член и вошел в Соню сзади. Стоило мне сквозь Соню почувствовать, как он входит с другой стороны, я кончил, беззвучно, как золотая рыбка. Затем, к моему изумлению, кончила и Соня. Вереща, как шимпанзе. Тут и он захрюкал и тоже кончил, еще до того, как Соня успела его увидеть. Отступил на шаг, застегнулся и привел лифт в движение. Без единого звука.
Он вышел на третьем, мы на первом.
Мне долго пришлось уговаривать Соню снова встретиться со мной перед зданием корпорации «Коулун». Но воспоминания о прекрасных ароматах и полированных зеркалах влекли ее туда; кроме того, так хотелось выбраться из наших жилищ, где нет ни настенных часов, ни ватерклозетов, так что она в конце концов согласилась. Мы снова вошли в знакомое здание. На этот раз выбрали точно такой же, но левый лифт. Рабочий день кончился. Знакомым движением я привел лифт в действие, отправив его на самый верхний этаж, завалился спиной в угол и обнял Соню. Она опять сказала мне то же, что и в прошлый раз:
— Ты же знаешь, я не могу кончить в лифте.
Затем обхватила меня ногами, и поездка на шестьдесят пятый этаж началась.
— Правда? — спросил я без всякого сарказма, а потом лифт остановился на тридцать третьем этаже.
Вошел негр в пестром галстуке. Не оборачиваясь к нам, словно нас здесь и нет, он нажал кнопку, потом повернулся, уже готовый к действиям, и сунул свой черный член в Соню сзади. Тут же кончил, заржав, как конь. Это произошло на сорок девятом этаже. Потом, на пятьдесят третьем, кончила Соня, визжа, как стая шакалов, и, когда негритос застегнулся и наконец-то вышел на шестьдесят первом этаже, кончил и я, немой, как советский амур…
Выходя, Соня мне сказала:
— Было просто дивно, я, похоже, три раза кончила, но больше так нельзя. Можно подцепить СПИД.
После этого я повел ее регистрировать наш брак.
Мы поселились у нас. Я подумал, хорошо, что мы не японцы: у них ни одна кровать никогда не пустует! Они спят по очереди! Тем не менее я знал, что мой отец и мой брат будут трахать ее всякий раз, как только представится возможность, а она не прочь заниматься этим всегда. Но это все-таки лучше, чем с незнакомыми в лифте.
Кроме того, я был уже достаточно зрел и умен, чтобы понимать: если Соня спит с кем-то еще, то в постели со мной она будет только лучше.
Виолета Репечка (ЛИТВА)
Виолета Репечка — литовская поэтесса. Родилась в Вильнюсе, там же училась и потом преподавала в гимназии древнегреческий и латынь. Сборники стихов: «CMC для начинающих» и «Картинка с хорошим разрешением». Кроме филологического получила и музыкальное образование: занималась вокалом у сопранистки Вирджинии Орантас. Основала журнал «Олмуц». За всю свою жизнь практически не покидала Вильнюс. Писала эссе о музыке, театре и живописи. Широко известны ее слова: «Литва, отечество мое, ты как здоровье!» Это, разумеется, сказал Мицкевич, но Виолета повторила фразу по-литовски, что сразу придало ей совершенно новый смысл. Писала пьесы, в которых важная роль в действии отводится публике. Ее изобретение — это так называемый театр с двумя занавесами, где второй разделяет зрительный зал на две половины — мужскую и женскую, как в церкви. Известны ее интерактивные пьесы «Оттаивание комнаты» и «Лось на прицеле». Была противницей советской власти и никогда этого не скрывала. У нее нет ни одного опубликованного сборника рассказов. Текст, который приводится здесь, взят из Интернета. Одно время говорили, что она покончила с собой. Последовало опровержение, но не вполне убедительное. В первые годы XXI века следы ее исчезают. Возможно, она ушла в монастырь.
