Джек Лондон - Джек Лондон. Собрание сочинений в 14 томах. Том 2
— Мы очень заняты,— пояснил он,— а золотоискатели — чрезвычайно ненадежный груз, по крайней мере...
— Я понимаю,— прервала она,— что веду себя назойливо. Мне очень неловко доставлять вам столько хлопот, но... но...— Она быстро повернулась и указала на берег.— Видите тот большой бревенчатый дом? Вон между соснами и рекой? Я родилась в этом доме.
— В таком случае я, пожалуй, и сам бы очень торопился,— сочувственно пробормотал офицер, проводя ее через толпу, теснившуюся на палубе.
Все мешали друг другу, и притом не было ни одного человека, который не объявил бы об этом во всеуслышание. Тысячи золотоискателей требовали немедленной выгрузки на берег своей поклажи. Из глубины зияющих люков пронзительно свистящие паровые подъемные краны беспрерывно выхватывали груз и сбрасывали на большие плоскодонные лодки, со всех сторон окружавшие пароход. На каждой из этих лодок толпа вспотевших людей судорожно хваталась за свешивающиеся стропы и разбрасывала кругом тюки и ящики в лихорадочных поисках своего добра. Иные, перегнувшись через поручни палубы, крича, размахивали багажными квитанциями. Иногда два или три человека сразу предъявляли права на один и тот же предмет, и тогда поднимался отчаянный спор. Вещи с клеймом «два круга» и «круг и точка» вызывали бесконечные пререкания, а на каждую ручную пилу находилась дюжина претендентов.
— Ревизор говорит, что он сойдет с ума,— сказал старший офицер, помогая Фроне Уэлз спуститься к трапу,— портовые чиновники вернули груз пассажирам и бросили работу. Но все-таки нам повезло больше, чем «Вифлеемской Звезде»,— заверил он Фрону, указывая на пароход, бросивший якорь в четверти мили от них.— У половины его пассажиров есть вьючные лошади, чтобы добраться до Скагуэя и Белого Ущелья, а остальные направляются через Чилкут. Портовые чиновники подняли бунт, и теперь там абсолютное бездействие.
— Эй, вы! — закричал он, подавая знак белому баркасу «Уайтхолл», который скромно качался на волнах за линией скучившихся лодок.
Пытаясь проскочить, крошечный баркас храбро поплыл к огромной барже. Но лодочник неудачно бросил бечеву и попал в ворот. Баркас повернулся на месте и остановился.
— Берегись! — крикнул старший офицер.
Два семидесятифутовых каноэ, переполненных людьми и грузом, отчалили от кормы и понеслись на всех парусах. Одно из них сразу же направилось к пристани, а другое притиснуло баркас к барже. Лодочник успел вовремя поднять весла, но его маленькое суденышко затрещало и, казалось, вот-вот будет раздавлено. Вскочив на ноги, он в коротких, но сильных выражениях послал проклятие всем находившимся в каноэ и на барже. Какой-то человек свесился через борт баржи и ответил ему не менее красноречиво, между тем как находящиеся в каноэ белые и индейцы залились насмешливым хохотом.
— Эй ты, маргаритка[1]! — закричал один из них.— Отчего ты не научился грести?
Кулак лодочника попал насмешнику прямо в подбородок и, оглушив, отбросил его на кучу сваленных товаров. Не довольствуясь столь кратким ответом, лодочник собрался было действовать и дальше. Однако ближайший к нему старатель схватился за револьвер, который, к счастью, застрял. в новой кожаной кобуре. Его товарищи-золотоискатели, смеясь, ожидали исхода стычки. Но каноэ двинулось вперед, и индеец-рулевой, ударив лодочника концом своего весла в грудь, опрокинул его на дно баркаса.
Когда разразившаяся буря проклятий и богохульств, казалось, неминуемо приведет к жестокой драке или даже к убийству, старший офицер украдкой взглянул на девушку, стоявшую с ним рядом. Он ожидал увидеть на ее лице испуг и смятение и совсем не был подготовлен к тому, что представилось его глазам. Девушка была, по-видимому, возбуждена и глубоко заинтересована.
— Прошу прощения,— начал он.
Но она прервала его, как будто недовольная его вмешательством:
— Нет, нет. Не за что. Мне очень весело. Все же я довольна, что револьвер этого человека застрял в кобуре. Если бы этого не произошло...
— Наша высадка задержалась бы.— Старший офицер засмеялся, обнаруживая свою тактичность.
— Этот человек — просто грабитель,— продолжал он, указывая на лодочника, направлявшегося в это время к ним.— Он взял двадцать долларов за то, чтобы доставить вас на берег. И сказал при этом, что, будь вы мужчиной, он взял бы двадцать пять. Он — пират, поверьте мне, и когда-нибудь ему не миновать виселицы. Двадцать долларов за получасовую работу! Подумайте только!
— Эй, вы! Полегче на поворотах!—угрожающе крикнул тот, о ком шла речь, неуклюже причаливая и опуская в воду одно весло.— По какому праву вы ругаетесь? — добавил он вызывающе, выжимая мокрый рукав своей рубашки.
— У вас недурной слух...— начал старший офицер.
— И крепкий кулак,— перебил тот.
— И язык у вас тоже хорошо подвешен.
— В моем деле без этого не обойдешься. С вами, акулами, иначе пропадешь. Так это я, стало быть, пират? Кто же тогда вы с вашей гурьбой пассажиров, стиснутых, как селедки в бочке? Берете с них двойную цену первого класса, кормите той же пищей, что и палубных пассажиров, и сваливаете их в кучу, хуже чем свиней! Это я-то пират?!
Какой-то краснолицый человек, свесив голову через перила верхней палубы, дико завопил:
— Я требую, чтобы мой багаж был доставлен на берег! Поднимитесь сюда, мистер Терстон! Сейчас же! Немедленно! Пятьдесят моих пони перегрызут друг другу горло в этой вашей грязной конуре, и вам плохо придется, если вы моментально не переправите их на берег! Каждый день задержки обходится мне в тысячу долларов, и я не хочу больше терпеть это! Слышите? Не хочу! С тех пор, как мы вышли из Сиэтла, вы ободрали меня как липку. Клянусь адом, с меня довольно. Не будь я Тэд Фергюсон, если я не разнесу эту пароходную компанию! Слышите, что я говорю? Я — Тэд Фергюсон, и вам не поздоровится, если вы немедленно не явитесь сюда! Слышите?
— Это я-то пират? — продолжал бормотать лодочник.— Кто пират? Я?
Мистер Терстон успокаивающе помахал рукой краснолицему человеку и обернулся к девушке:
— Мне бы очень хотелось самому доставить вас на берег и проводить до склада, но вы сами видите, сколько у нас хлопот. До свиданья, счастливого пути. Я отряжу сейчас двух человек, чтобы отвезти ваш багаж. Вы получите его на складе завтра рано утром.
Фрона легко оперлась на его руку и спустилась в лодку. Под тяжестью ее тела утлое суденышко неожиданно накренилось и зачерпнуло воды, которая доверху залила ее ботинки; но она отнеслась к этому довольно спокойно и, усевшись на корме, подобрала под' себя ноги.
— Подождите!—крикнул офицер.— Так не годится, мисс Уэлз. Вернитесь обратно, и я постараюсь раздобыть для вас одну из наших шлюпок.
— Сперва я увижу вас на небесах,— возразил лодочник, отчаливая...— Пустите! — крикнул он угрожающе.
Мистер Терстон крепко ухватился за руль и в награду за свое рыцарство получил сильный удар веслом по пальцам. Забыв все правила приличия, а заодно и мисс Уэлз, он злобно выругался.
— По-моему, мы могли бы проститься иначе! — крикнула Фрона и звонко расхохоталась.
— О господи! — пробормотал он, вежливо снимая фуражку.— Вот это женщина!—И совершенно неожиданно его охватило неодолимое желание всегда смотреть в серые глаза Фроны Уэлз. Он не был способен к анализу и не понимал причины своего желания, но он знал, что мог бы пойти за ней на край света. Он почувствовал отвращение к своей профессии, и искушение бросить все и отправиться вслед за ней в Клондайк охватило его. Взглянув на борт парохода и увидев красную физиономию Тэда Фергюсона, он забыл о своей мимолетной мечте.
«Фюйть!» — Брызги воды от весла лодочника, с усилием рассекавшего волны, попали на лицо Фроны.
— Надеюсь, вы не сердитесь, мисс,— извинился он,— я стараюсь изо всех сил, а это очень немного.
— Похоже, что так,— ответила она добродушно.
— Не могу сказать, чтобы я любил море,— огорченно заметил он,— но мне нужно каким-то честным путем сколотить немного денег, и мне кажется, что я выбрал наилучший способ. Я бы уже давно был в Клондайке, если бы мне хоть капельку везло. Я вам скажу, в чем тут дело. На полпути, у Пустого Рукава, я потерял свое снаряжение, когда уже было перетащил его через Ущелье...
«Фюйть! Фюйть!» — Фрона вытерла лицо, дрожа от холодной струи, катившейся по ее спине.
— Вы молодчина,— подбодрил он ее,— вполне подходите для жизни здесь. Направляетесь дальше?
Она весело кивнула.
— Ну что ж? Вам можно. Так вот, когда я потерял свое снаряжение, мне пришлось вернуться на берег; надо было торопиться приобрести новое. Потому-то я и запрашиваю так много. Надеюсь, что вас это не огорчит. Уверяю вас, мисс, я не хуже других. Мне пришлось отдать сотню за эту старую лохань, которой в Штатах красная цена десять долларов. Тут на все такие цены. Дальше, к Скагуэю, гвозди для подков стоят четверть доллара за штуку. Идешь в бар, заказываешь себе виски — тоже полдоллара. Ничего не поделаешь. Пьешь свое виски, бросаешь на стойку пару гвоздей для подков—и все в порядке. Никто не возражает. Гвозди для подков заменяют там разменную монету.
