Бертольд Брехт - Добрый человек из Сычуани

Шой Да. Это было сделано ради ребенка!

Столяр. А мои дети? Что ты сделал с моими детьми?

Шой Да молчит.

Ван. Теперь ты молчишь. Боги дали Шен Де лавку, как маленький источник добра. И она всегда старалась делать добро, а затем приходил ты и все уничтожал.

Шой Да (вне себя). Потому что иначе источник иссяк бы, дурак.

Шин. Это верно, ваша милость!

Ван. Что пользы в источнике, если из него нельзя черпать?

Шой Да. Добрые дела приносят разорение!

Ван (яростно). А злые дела приносят благополучие, да? Что ты сделал с доброй Шен Де, злой ты человек? Много ли добрых людей можно еще найти, мудрейшие? А она была добрая! Когда вон тот сломал мне руку, она обещала быть моим свидетелем. А сейчас я свидетельствую в ее пользу. Она была добрая, клянусь в этом. (Поднимает руку для присяги.)

Третий бог. Что у тебя с рукой, водонос? Она не сгибается.

Ван (показывает на Шой Да). И в этом виноват он, только он. Она хотела дать мне денег на лечение, но пришел он. Ты был ее смертельным врагом!

Шой Да. Я был ее единственным другом!

Все. Где она?

Шой Да. Уехала.

Ван. Куда?

Шой Да. Не скажу!

Все. Но почему она должна была уехать?

Шой Да (кричит). Потому что иначе вы бы ее растерзали!

Внезапно наступает тишина.

(Падает на стул.) Я больше не могу. Я хочу все открыть. Пусть очистят зал и останутся одни судьи, и я скажу.

Все. Он сознается! Он уличен!

Первый бог (ударяет молоточком по столу). Очистить зал!

Полицейский очищает зал.

Шин (смеется, уходя). Вот удивятся!

Шой Да. Ушли? Все? Я не могу больше молчать. Я узнал вас, мудрейшие!

Второй бог. Что ты сделал с нашим добрым человеком из Сычуани?

Шой Да. Позвольте же мне сознаться в ужасающей правде, ваш добрый человек — я! (Снимает маску и срывает одежду. Перед судом стоит Шен Де.)

Второй бог. Шен Де!

Шен Де. Да, это я. Шой Да и Шен Де — они оба — это я.

Ваш единодушный приказБыть хорошей и, однако, жить,Как молния, рассек меня на две половины.Не знаю почему, но я не моглаБыть одновременно доброй к себе и другим.Помогать и себе и другим было слишком трудно.Ах, ваш мир жесток! Слишком много нужды.Слишком много отчаяния!Протягиваешь руку бедняку, а он вырывает ее!Помогаешь пропащему человеку — и пропадаешь сам!Кто не ест мяса — умирает. Как же я могла не стать злой.Откуда мне было взять все, что надо?Только из самой себя.А это значило — погибнуть.Груз добрых намерений вгонял меня в землю,Зато, когда я совершала несправедливость,Я ела хорошее мясо и становилась сильной.Наверно, есть какая-то фальшь в вашем мире.Почему Зло в цене, а Добро в опале?Ах, мне так хотелось счастья,И к тому же было во мне тайное знанье,Так как моя приемная мать купала меня в канаве.От этого у меня зрение стало острее,Но состраданье терзало меня.Я видела нищету, и волчий гнев охватывал меня,И я чувствовала, что преображаюсь,Рот мой превращался в пасть,А слова во рту были как зола.И все же я охотно стала бы ангелом предместий.Дарить — было моим наслаждением.Я видела счастливое лицо —И чувствовала себя на седьмом небе.Проклинайте меня:Но должна сказать вамВсе преступления я совершила,Помогая своим соседям,Любя своего любимогоИ спасая от нужды своего сыночка.Я — маленький человек и была слишком малаДля ваших великих планов, боги.

Первый бог (видно, что он охвачен ужасом). Замолчи, несчастная! Каково нам это слушать, ведь мы так рады, что нашли тебя!

Шен Де. Но должна же я сказать вам, что я и есть тот злой человек, о преступлениях которого вам здесь стало известно.

Первый бог. Тот добрый человек, о котором все говорили только доброе!

Шен Де. Нет, также и злой!

Первый бог. Это недоразумение! Несколько несчастных случаев. Какие-то соседи, лишенные сердца! Просто перестарались!

Второй бог. Но как же ей жить дальше?

Первый бог. Она будет жить! Она сильная и крепкая и может вынести многое.

Второй бог. Но разве ты не слышал, что она сказала?

Первый бог (горячо). Путано, все очень путано! Невероятно, очень невероятно! Неужели нам признать, что наши заповеди убийственны? Неужели нам отказаться от них? (Упрямо.) Нет, никогда! Признать, что мир должен быть изменен? Как? Кем? Нет, все в порядке. (Быстро ударяет молоточком по столу.)

И вот по его знаку раздается музыка. Вспыхивает розовый свет.

Пора нам возвратиться. Мы очень привязалисьК этому миру. Его радости и печалиТо ободряли, то огорчали нас.И все же там, над звездами, с радостьюМы вспомним о тебе, Шен Де!О добром человеке, не забывшем наши заветыЗдесь, внизу,Несущем светильник сквозь холодную тьму.Прощай, будь счастлива!

По его знаку раскрывается потолок. Опускается розовое облако. Боги очень медленно поднимаются на нем вверх.

Шен Де. О, не уходите, мудрейшие! Не покидайте меня! Как мне смотреть в глаза добрым старикам, потерявшим свою лавку, и водоносу с искалеченной рукой? Как защитить себя от цирюльника, которого я не люблю, и от Суна, которого люблю? И чрево мое благословенно, скоро появится на свет мой маленький сын и захочет есть. Я не могу остаться здесь! (Как затравленная, смотрит на дверь, в которую войдут ее мучители.)

Первый бог. Сможешь. Старайся быть доброй, и все будет хорошо!

Входят свидетели. Они с удивлением видят плывущих на розовом облаке судей.

Ван. Боги явились нам! Окажите им почет! Три высших бога пришли в Сычуань, чтобы найти доброго человека. Они нашли его, но…

Первый бог. Никаких «но»! Вот он!

Все. Шен Де!

Первый бог. Она не погибла, она была только спрятана. Среди вас остается добрый человек!

Шен Де. Но мне нужен двоюродный брат!

Первый бог. Только не слишком часто!

Шен Де. Хотя бы раз в неделю!

Первый бог. Достаточно раз в месяц!

Шен Де. О, не удаляйтесь, мудрейшие! Я еще не все сказала! Вы мне так нужны!

Боги (поют).

Мы не можем, к сожаленью,Оставаться больше здесь,Быстролетное мгновение —Вот и срок земной наш весь.Чтобы женщины чудесной,Как виденье, не вспугнуть,Мы — бесплотны, вы — телесны,И у нас особый путь.На земле вас покидаем,В никуда мы улетаем.

Шен Де. Помогите!

Боги.

Мы поиски на этом завершаемИ в небеса немедля улетаем.Так славься же отныне и вовек,Из Сычуани добрый человек!

Между тем как Шен Де в отчаянии простирает к ним руки, они, улыбаясь и

кивая, исчезают вверху.

Эпилог

Перед занавесом появляется актер и, обращаясь к публике, произносит заключительный монолог.

Актер.

О публика почтенная моя!Конец — неважный. Это знаю я.В руках у нас прекраснейшая сказкаВдруг получила горькую развязку.Опущен занавес, а мы стоим в смущеньеНе обрели вопросы разрешенья.От вас вполне зависим мы притом:За развлеченьем вы пришли в наш дом.Провал нас ждет — без вашей похвалы!Так в чем же дело? Что мы — не смелы?Трусливы? Иль в искусстве ищем выгод?Ведь должен быть какой-то верный выход?За деньги не придумаешь — какой!Другой герой? А если мир — другой?А может, здесь нужны другие боги?Иль вовсе без богов?Молчу в тревоге.Так помогите нам! Беду поправьтеИ мысль и разум свой сюда направьте.Попробуйте для доброго найтиК хорошему — хорошие пути.Плохой конец — заранее отброшен.Он должен,должен,должен быть хорошим!

Комментарии