Арчибалд Кронин - Цитадель
Выколотив трубку о каблук сапога, Филипп разглядывал ее так, словно она заняла его все внимание.
- Жаль, что вы уезжаете, Мэнсон. Без вас здесь будет совсем не то. - Он помолчал. - Я сегодня слышал, что Общество медицинской помощи в Эберло ищет младшего врача. Эберло - в тридцати милях отсюда, по ту сторону долины. Врачи там приличные; старший врач Луэллин - дельный человек. А так как это такой же город в долине, как Блэнелли, то вряд ли они будут брезгать врачом "из долины". Почему бы вам не попытаться?
Эндрью нерешительно смотрел на Денни. Надежды его, некогда высоко витавшие, за последнее время были так окончательно сломлены, что он утратил всякую веру в успех.
- Что же, - согласился он как-то вяло, - раз так, надо будет попытаться.
Несколько минут спустя он шел домой под начавшимся проливным дождем, чтобы написать и отослать заявление.
Шестого сентября в Эберло состоялось заседание комитета Общества медицинской помощи в полном составе для выбора врача на место доктора Лесли, недавно уехавшего на каучуковую плантацию на Малайских островах. На его место имелось семь кандидатов, и всех семерых пригласили на заседание комитета.
Был чудесный летний день, и стрелки больших часов над входом в кооперативный универсальный магазин приближались к четырем. Прохаживаясь взад и вперед по тротуару перед домом Медицинского общества на Эберло-сквер и нервно поглядывая на шестерых остальных кандидатов, Эндрью с беспокойством ожидал, чтобы часы пробили четыре. Теперь, когда предчувствие его не оправдалось и он был вызван сюда, когда он считался одним из кандидатов на должность врача, он страстно жаждал удачи.
Эберло, насколько он успел его рассмотреть, понравился ему. Город был расположен на самом краю Джеслейской долины, то есть не столько в долине, сколько над ней. Благодаря такому высокому местоположению, воздух здесь был здоровый, живительный. Город был больше Блэнелли, - по соображениям Эндрью, в нем должно было быть тысяч двадцать жителей, - и весь он, со своими красивыми улицами и магазинами, двумя кинематографами и тем простором, который создавали зеленевшие вокруг поля, казался Эндрью настоящим раем после знойной духоты и тесноты Пенеллийского ущелья.
"Но мне ни за что не достанется это место, - волновался он, шагая взад и вперед. - Никогда, никогда, никогда. Нет, не может быть, чтобы мне так повезло!"
Все другие кандидаты, как ему казалось, имели гораздо большие шансы на успех, - они были так хорошо одеты, держали себя так уверенно. В особенности доктор Эдвардс просто излучал уверенность. Эндрью чувствовал, что ему ненавистен этот Эдвардс, упитанный, цветущий мужчина средних лет, который только что, в общем разговоре у входа, откровенно сообщил, что он продал свою практику в долине, чтобы занять это место врача в Эберло. "Черт бы его побрал, - злился в душе Эндрью, - он, видно, вполне уверен, что это место за ним, иначе он, конечно, не продал бы прежнего".
Взад и вперед, взад и вперед, опустив голову, заложив руки в карманы. Что подумает Кристин, если и тут у него ничего не выйдет? Она должна была возвратиться в Блэнелли либо сегодня, либо завтра - в письме она не указывала точно дня. Школа на Бэнк-стрит открывается в будущий понедельник. Хотя он в письме к ней и словом не обмолвился о месте в Эберло, но если он его не получит, он при встрече будет мрачен или, что еще хуже, искусственно весел, и это как раз тогда, когда ему больше всего на свете хочется произвести на нее хорошее впечатление, заслужить ее спокойную, дружескую, радостно волнующую улыбку.
Четыре часа. Наконец-то! В то время как Эндрью направился к входу, красивый автомобиль бесшумно проехал по улице и остановился у подъезда. С заднего сиденья встал невысокий, щегольски одетый мужчина, оглядел кандидатов с беглой улыбкой - любезной, но небрежно-самоуверенной. Перед тем как войти на крыльцо, он узнал Эдвардса и мельком поздоровался с ним.
- А, Эдвардс, здорово! - Затем, понизив голос: - Я думаю, все будет в порядке.
- Спасибо, очень вам благодарен, доктор Луэллин, - шепнул Эдвардс едва слышно, с трепетным почтением.
"Ну, значит, кончено!" - сказал себе с горечью Эндрью.
Приемная наверху, маленькая, бедно обставленная, с кислым запахом, находилась в конце короткого коридора, который вел в комнату комитета. Эндрью вызвали туда третьим по счету. Он вошел в большую комнату комитета с чувством упрямого ожесточения. Если место уже заранее обещано, так не стоит и любезничать с ними, все равно его не получишь. Он с безрадостным видом сел на предложенный ему стул.
В комнате находилось человек тридцать шахтеров. Все сидели, курили и смотрели на него с бесцеремонным любопытством, в котором не было, однако, ничего неприязненного. За маленьким столом сбоку сидел бледный, тихий человек с умным и выразительным лицом, повидимому, тоже бывший шахтер, судя по синим рябинам на его коже. Это был Оуэн, секретарь. В конце стола сидел, развались, доктор Луэллин и благосклонно улыбался, глядя на Эндрью.
Начались расспросы. Но прежде всего Оуэн тихим голосом изложил условия работы.
- У нас тут, доктор, такой порядок: рабочие Эберло (в нашем районе имеются два антрацитовых рудника, сталелитейный завод и одна угольная шахта) выплачивают из каждой недельной получки известную сумму нашему обществу. На эти деньги мы организуем необходимую врачебную помощь, содержим прекрасную, хотя и небольшую больницу, амбулатории, выдаем лекарства, протезы и так далее. Кроме того, у Общества состоят на службе врачи: доктор Луэллин, наш главный врач и хирург, четыре младших врача и дантист. Мы им платим, так сказать, с головы - в зависимости от числа постоянных пациентов в их списке, по определенной ставке за каждого. Насколько я знаю, доктор Лесли в последнее время перед отъездом зарабатывал что-то около пятисот фунтов в год. - Оуэн сделал паузу. - В общем мы находим нашу систему разумной.
Со стороны тридцати членов комитета последовал ропот одобрения. Оуэн поднял голову и поглядел на них.
- Ну, а теперь, джентльмены, есть ли у кого вопросы к доктору Мэнсону?
Эндрью начали обстреливать вопросами. Он старался отвечать спокойно, правдиво, без прикрас. Один раз сострил:
- Вы говорите по-валлийски, доктор? - Вопрос исходил от одного особенно назойливого молодого шахтера, по фамилии Ченкин.
- Нет, - сказал Эндрью. - Я с детства говорю только на гэльском языке[*].
- Много вам будет от него проку здесь!
- Он мне пригодится, когда я захочу обругать пациентов, - сказал Эндрью сухо, и все засмеялись.
Наконец опрос кончился.
- Очень вам благодарен, доктор Мэнсон, - сказал Оуэн. И Эндрью вышел в ту же маленькую приемную с кислым запахом. Чувствуя себя так, как будто его долго швыряло по бурным волнам, он наблюдал, как остальные кандидаты один за другим уходили в комнату заседаний.
Эдвардс, вызванный последним, отсутствовал долго, очень долго. И вышел, широко ухмыляясь, всем своим видом как бы говоря: "Жаль мне вас, товарищи. Место уже у меня в кармане".
Последовало бесконечное ожидание. Наконец дверь в комнату комитета отворилась, и из клубов табачного дыма вынырнул Оуэн с бумажкой в руке. Его глаза, поискав среди группы ожидавших, в конце концов с выражением искреннего доброжелательства остановились на Эндрью.
- Будьте добры зайти сюда на минутку, доктор Мэнсон! Комитет хочет еще раз поговорить с вами.
Побелев до самых губ, с колотившимся сердцем, Эндрью прошел за секретарем в комнату комитета. "Не может быть, - твердил он себе, - не может быть, чтобы они выбрали меня".
Сидя опять на том же стуле, словно на скамье подсудимых, он увидел обращенные к нему улыбки, ободряющие кивки. Один только доктор Луэллин не смотрел на него.
Оуэн, говоривший от имени всех, начал:
- Доктор Мэнсон, мы будем с вами откровенны: комитет в некоторой нерешимости. Собственно, он, по совету доктора Луэллина, сильно склонялся в пользу другого кандидата, который имеет большой стаж работы в Джеслейской долине.
- Но он слишком разжирел, этот Эдвардс, - вставил седоватый шахтер из задних рядов. - Хотел бы я поглядеть, как он будет карабкаться наверх, к нашим домам на Марди-хилл!
У Эндрью были слишком напряжены нервы, он и не улыбнулся. Затаив дыхание, ожидал он слов Оуэна.
- Но, - продолжал секретарь, - надо вам сказать, сегодня вы произвели на комитет очень хорошее впечатление. Комитету, как минуту тому назад поэтично выразился Том Кетлис, нужны люди молодые и энергичные.
Смех и крики: "Слушайте! Слушайте! ", "Молодец, Том! ".
- Кроме того, доктор Мэнсон, должен вам сказать, что на мнение комитета сильно повлияли две рекомендации, которые даны были без вашего ведома и поэтому еще ценнее для нас. Они прибыли по почте только сегодня утром. Они - от двух врачей вашего города, то есть из Блэнелли. Одна - от доктора Денни, имеющего звание магистра хирургии, очень высокое звание, как подтвердил и доктор Луэллин, который это должен знать. Другая, вложенная в письмо доктора Денни, подписана доктором Пейджем, помощником которого вы, кажется, теперь состоите? Так вот, видите ли, доктор Мэнсон, мы умеем разбираться в отзывах, а эти два отзыва о вас написаны так искренно, что они произвели на нас очень хорошее впечатление.
